Представление прошло на редкость торопливо и скомкано. Луиджи даже не был уверен, что его имя запомнили, потому что княгиня лишь рассеянно махнула в его сторону веером – «Да-да, очень приятно…» - и сразу же начала отдавать приказы бородачу. Тот кивал, мрачнея на глазах. Выходило так, что шерифу – в том, что это местный шериф, итальянец почти не сомневался, - предстояло сейчас поставить на уши всех Сородичей города и окрестностей, а также припрячь, по мере возможности, человеческую милицию. И как-то решить вопрос со «Скорыми», которые вот-вот поедут по странным вызовам… Да уж, перспективка.
- Шабаш, матушка, и сомнений никаких нет, - донесся до него голос бородача. – Зря Вы тогда отпустили тех московских…
- Да уж вижу, что зря, - оборвала его княгиня. – Ступай. Пришли сюда этого птенца, нечего ему под дверьми отираться. Дашка, крови!
Потом она повернулась к Каитиффу и Вентру:
- Ну что, гости дорогие, если хотите пойти под мою руку – покажите себя в деле. Оружие в руках держать умеете? Вот и славно. Федор Игнатьич, забери-ка этих молодцев, пусть поработают на улицах.
Она что, хочет, чтобы мы… убивали этих несчастных? Луиджи, не понимая, смотрел, как княгиня усаживает рядом с собой на софу приведенного с улицы Алексея и почти силком вливает ему в рот кровь из поданного девушкой-гулем кубка. Тогда зачем...?
Человек – нет, уже не человек – закашлялся, попытался вырваться, потом затих и начал покорно глотать живительную жидкость. Княгиня, улыбаясь чему-то, легкими касаниями шелкового платочка стирала у него с подбородка темные капли. Потом достала из складок пышного платья крохотный ножик и, аккуратно надрезав себе запястье, принялась сцеживать кровь в стоявшую поблизости чашку.
Узы… Он же ничего не понимает и не знает…Бедняга…
Вмешиваться Луиджи не стал. Бородатый Федор дернул его за рукав, предлагая последовать за собой.