Уютный затемнённый зальчик "Собаки" был заполнен на треть. Первое января налагало свой отпечаток, но местная публика была прикормлена и серьёзна, потому на лицах не читалась похмельная головная боль, люди чинно пили чай, потягивали вино и наполняли стопки водкой. Закуска точно соответствовала ассортименту, начиная от эклеров, через курицу и виноград к солёным огурцам.
На невысокой сцене сидел человек с гитарой, игравший без передышки вот уже больше часа, игравший безукоризненно и только свое. Взгляд его нет-нет, да скользил к двери. Василий Петрович Образов, широко известный в кругах интересующихся бард и актер ждал. Он ждал когда сможет представить публике свой алмаз, самородок, найденный в начале сентября и пестуемый вплоть до сегодняшнего дня. Он ждал появления Семёна.
И Семён пришел. Нет, прилетел. Юноша вплыл в зал с гитарой за плечом, его лицо светилось горячее чем свечи на столиках. Коричневая рубаха с двумя верхними расстёгнутыми пуговицами подчеркивала рыжину волос и зелень глаз светившихся неземной радостью.
Он прошествовал к одному из столиков, стоявших вплотную к сцене, где и присел раскрывая чехол инструмента. Семён с улыбкой погладил гитару окунаясь в сегодняшнюю ночь. Ночь пьяную и полную открытий. Перед глазами вновь встала Она и улыбка парня стала еще шире, он глубоко вдохнул и вырвался обратно к реальности:
- А теперь позвольте мне представить вашему вниманию своего ученика: Семёна Викторовича Алферова. Попросим.
Василий Петрович отпустил гитару, чтобы поаплодировать юному дарованию. Зал подхватил овацию и аплодисменты сменили радость былую на предвкушение иной радости, коей ему предстояло вкусить прямо сейчас.
Семён встал, поклонился залу, прихватив гитару поднялся на сцену и еще раз поклонился.
- Благодарю вас. Я очень польщён, для меня большая честь выступить перед вами на вечере -
"И кто только назвал-то его вечером", улыбнулся сам себе, заражая публику, и без того разогретую Образовым, хорошим настроением, - моего учителя Василия Петровича Образова. Он ждал, что я исполню какую-нибудь его песню, я обязательно это сделаю, но начать я хотел бы с Высоцкого и с темы любви. Новый год дает новый взгляд даже на старые вещи, а уж на новые-то.
Те кто сидел за столиками парами начали переглядываться. Именно то настроение, которого добивался Семён.
- Баллада о любви!
Пальцы коснулись струн, извлекая первые звуки мелодии.
Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.
И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья...
Сознание отдавшегося магии музыки Семёна опять вернулось в недавнее прошлое. Утро, кухня. Закипающий по второму кругу чайник, аромат заварившегося чая с мятой и малиной. Яйца всмятку на подставках. Творог с вишневым сиропом. Столик, купленный за неделю до праздников сослужит свою службу точно по плану. Семён с улыбкой и предвкушением разлил чай по чашкам и понес завтрак в комнату. Туда, где в полудреме потягивалась мало помалу просыпавшаяся Даша. Первый её взгляд этим утром подарил улыбку обоим влюбленным. Роль безупречного принца на белом коне еще не отыграна, а тихое, по-семейному уютное, счастье уже посетило Семёна и его избранницу.
Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что "я люблю",-
То же, что дышу, или живу!
Яна... влюбленная одноклассница, или поклонница? Не могла же она знать какой подарок преподнесет Семёну. Не стала бы она знакомить их с Дашей, знай как все обернётся. Но спасибо ей, она заметила проскочившую искру любви с первого взгляда и не встала на пути. Она осталась в стороне с восхищением наблюдая как развивается игра. Признания, конфеты, цветы и свидания. Музыка зимними вечерами на берегу Невы. Яна всегда была где-то рядом, но в тоже время далеко. Она поняла, спасибо ей.
И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой - и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови...
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви...
Ужасом пахнула мысль
"А вдруг что случится с Дашей! Что ты сможешь тогда сделать? Что ты сделаешь? Как далеко пойдешь?" Спина покрылась холодным потом и голос отразил в песне как раз там, где надо, всепоглощающий страх перед перспективой разрыва "нити, что меж ними протянули". Незаметно, так, чтобы не сбить песни, Семён сглотнул, но руки играли бой дальше, унося от страшных строчек и голос и мысль:
Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья...
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!
Голос Семёна взмыл наполняясь счастьем и сопереживанием песне. Слова кончились, хотя музыка еще лилась и Семён полной грудью вдохнул воздух, пропитанный неземным счастьем любви. Неземным счастьем, дверь которому он недавно открыл во всю ширь.
Гитара замолчала, Семён обвел публику взглядом, ожидая вердикта.