Маша, 1 киллинга в корпус.
Нити, напряженные, натянутые, звенящие, вырвались напоследок из рук, хлестнув Марию поперек груди, оставив длинный, узкий, болезненный порез. Девушка почувствовала, что одежда мгновенно пормокла от крови.
На восьмом этаже что-то еще раз глухо ухнуло так, что на секунду заложило уши. Из окон вновь плеснуло пламя. Перевалившись через подоконник, что-то крупное, дымящееся, тяжелое, хрипло кричащее рухнуло на асфальт с мокрым хрустом. Толпа мгновенно брызнула в разные стороны. Во двор въехала машина ППС, вслед за ней – фургон ОМОНа.
Возле подъезда, хрипя и мыча, с трудом, опираясь на покрытую кровью и кусками чего-то алого и серого помятую бензопилу, поднимался на ноги тот, кто устроил резню в доме. Росту в нем было больше двух метров, и добрых полтора – в плечах. Кровь покрывала его старый, поношенный рабочий комбинезон, стоптанные огромные ботинки и руки, бугрящиеся мускулами - не идеальным рельефом культуриста, а неровными узлами грузчика, словно под кожей перекатывались булыжники. Лицо же убийцы скрывала вполне узнаваемая хоккейная маска, забрызганная кровью.
Он сделал один неуверенный шаг в сторону Дмитрия и Маши, затем еще, лезвие бензопилы скрежетало об асфальт. Все тело его покрывали порезы и пулевые отверстия, одна рука весела плетью, левую ногу, изрешеченную пулями, он буквально волочил за собой. Но убийца, тем не мене, шел прямо на них, мыча глухо:
- Ммммм…ЛЛл…Иииизаааа..!