Печать

[MegaVasya]

Кап, кап, кап, кап, кап, кап, кап...
Это продолжалось вечно.
Афродита проснулась. Вокруг темно, но похоже она находилась в какой то камере, сидела на скамье. На ее запястья давили жесткие наручники. С потолка капала вода, прямо на ее туфли. Холодно. Во всех смыслах. На ее плече кто то облокотился. Борв. Он спал. Ему снилось прошлое. Он вспоминал былые годы - когда он под знаменем Великой Французской Революции протестовал на улицах Парижа. В ту ночь его забрали и бросили в камеру. Тогда он умер. От Холода.

[Mirror-Wind]

Пытаюсь вспомнить, что произошло после момента, когда я собиралась высадить мозги сучке...

[MegaVasya]

Голубые искры. Дождь. Черный кадиллак 50 года, пропахший лавандой, бензином и елью. Темные коридоры, освещенные слабыми лампами. И все.

[Mirror-Wind]

Бужу Борва.

[MegaVasya]

Он разбужен теперь

[mixasik]

Холод. Холод как сон. Ты засыпаешь и не просыпаешься. Борв помнил несколько своих смертей. Замерзание - самое безболезненное...
И одно из самых унизительных. Лишь только затихающим огоньком в груди тлеет знание о том, что винтовки будут доставлены во время и то что Жанна с Ришель беременны.
Что то стало возвращать тепло в онемевшее тело. Мягкие касания и чей то глубокий голос. А вместе с теплом возвращалась и чувствительность. А следом за ней и боль в груди и плече. Тупая, ноющая боль. А самое худшее, что нет ярости и адреналина. А значит придёться терпеть и ждать.
Неугамонный Рэдпак просыпался почти как младенец не желающий выходить из оков сна. Вся его казалось бы неистощимая энергия куда то пропала. И даже очнувшись на необьятной груди Диты у него не хватило сил, на то что бы выдать очередной похабный комплемент.
Немного почти лениво подёргав наручники очнувшийся китэйн спросил весьма банальный вопрос:
- Где мы ?

[Mirror-Wind]

Темнота давила... Неудовлетворённой ненавистью и уязвлённой гордостью...
Пожав плечами в эту темноту:
- Судя по всему, в гадюшнике этих "охотничков". В состоянии "съесть" мои наручники?...
- Если сможешь закусить замком двери, можем попробовать смыться до прихода "хозяев"...
- Или подождём их и будем действовать по обстаятельствам?...
- Так или иначе, надо обработать твои раны...

[mixasik]

- Д-Да. Раны...
Вампир стал оглядывать себя, дабы понять весь фронт работ. Судя по всему кровь уже остановилась, но если раны не обработать кровотечение может начаться вновь. А это сильно аукнеться на его боеспособности.
Борв стал рыскать глазами по камере в поисках подходяшего для перевязки материала. Судя по всему на выбор была либо его майка, либо одёжка Диты. Его кожанка для этих  целей не подходила...
Вместе с сознанием к Борву стало возвращаться его обычная наглость, так что выбор он делать не торопился.
//собственно, обработка ран

[Mirror-Wind]

Челюсти Шапки клацают по наручникам, освобождая руки Сатирессы. Потянувшись кошкой и размяв затёкшие суставы, она снимает пиджак...
Превратив шмотку за несколько сотен долларов в импровизированные бинты, она перевязывает раны Борва...
Разобравшись с первой помощью и второй парой наручников, начинается подробный осмотр камеры и оставшегося инвентаря...

[MegaVasya]

Кровь уже и так почти засохла, но пиджак все равно пропитался ею очень быстро. С каждым движением руки плечо нудело.
Камера была пуста. Скамейка на которой сидели подменыши, да металлическая дверь. Здесь очень мало пространства, а воздух разреженный. Стены сделаны из кирпича, как поняла Афродита по ощупу. А еще здесь темно. Очень.

[mixasik]

Рот Рэдпака растянулся и превратился в пасть заполненную здоровенными клыками и бритвоподобными резцами. Жуткий скрежет переламываемого и разжёвонного железа оповестил о том, что замку на двери и несвободе китэйнов скоро придёт конец.
Не смотря на боль он уже чувствовал себя лучше и огромный цэп на короткой цепи был готов крушить.

[Mirror-Wind]

Дита снимает туфли и, перехватив их на манер кам, осторожно выглядывает за дверь...

[MegaVasya]

Похитители были глупее чем все, кого удавалось увидеть Борву. Правда наверно они просто и не догадывались что у подменыша такая волшебная способность.
За дверью был длинный тюремный коридор из кирпича, освещаемый слабыми мегающими флуоресцентными лампами, по стенам которого стояли двери с надписями, состоящих из буквы и цифры. На двери из которой вышли подменыши значилось:
"ФС 7 и 8".

[mixasik]

Одно из важнейших правил революции - освободить узников. Сделаешь это и у тебя есть армия...
- Понеслась.
Злобно ухмыльнулся китэйн и пошёл проверять камеры на наличие заклчючённых.
Мощные удару кулаком по стали дверей.
- Эй, кому заебало шконки грызть ?

[Mirror-Wind]

Двигаясь в след богоугодному делу, принюхиваюсь к Гламуру источаемому из камер и прикидываю есть ли тут проходы в Грёзу.

[MegaVasya]

Место было словно пропитанным банальностью и жестокой реальностью мира людей. Пахло офисными бумагами и деньгами. Но Афро нашла что то. Она шла зову, вынюхивая Грезу. Подменыши прошли в другой конец коридора. Гламур исходил сильным потоком из камеры, на которой не было номера.

[mixasik]

Борв начал крутить свой цэп, разгоняя шипастый шар до почти неразличимой скорости движения.
Он собирался снести замок мощным ударом химерического оружия, а затем распахнуть камеру как и положенно - пинком.

[MegaVasya]

\\как выяснилось в чате - перс тратит гламур. К слову, у всех есть броня и оружие.
Цеп прошел через металлическую дверь, словно это была фанера. Борв пнул дверь и та со скрипом распахнулась. Внутри сидел маленький ребенок, одетый в полосатую пижаму. Он прижал ноги к груди и кажется плакал. Стены были разукрашены - драконы и принцессы, единороги и рыцари. Но все эти рисунки, выполненные слишком реалистично, будто были извращенны ужасными фантазиями ребенка.
Рыцарь отрубал голову гипогрифу и "полотно" было заливалось кровью и внутренностями животного. Женщина избивала плеткой маленькую не созревшую девочку, закованную в цепи и весящую вниз головой. Мальчика в пижаме - того самого, что сидел здесь - обнимала пара людей с клыками, черными волосами на лице и четырьме парами красных глаз. Множество других, еще более пугающих изображений наводили неприятные чувства. Стены и рисунки словно были живыми и казалось Борв и Дита проникли в них - но только казалось.
Мальчик молчал. Тишину нарушала только вода, капающая в коридоре.
Кап кап кап.

[Mirror-Wind]

Сатиресса, медленно, спокойно, выражая полную безопасность, подходит к мальчику и садится на четвереньки, выравнивая уровень глаз.
- Малыш, это всё ты сам нарисовал?...

[MegaVasya]

Он пронзил Афродиту своими глазами. Белки были черные, радужки отсутствовали, а зрачок светился красным.  
- Кто вы? Вы пришли вытащить меня из рабства? - ребенок шептал. Не так как шепчут Ползуны и не так как шепчут обычные дети.
Ребенок вытянул ноги вперед. Его лицо было легко разглядеть в полутьме. Азиат.

[mixasik]

- Здорово парень...
Борв смотал цэп и подошёл к Дите положив ей на плечо свою ладонь.
- У тебя хорошая фантазия, друг...
Китэйн широко улыбнулся и подмигнул.
- Всё верно, твоему рабству конец. А знаешь, что первым делом делают выходя из рабства ?
"Давай... Скажи это парень"..
Китэйн жаждал услышать в отражении глаз ребёнка ненависть и ярость по отношению к его пленителям. Он хотел узнать как далеко зайдёт фантазия ребёнка, когда в его разуме начнут плясать картины мести. Именно это было подобно самому вкусному вину для Борва. Это был его Гламур.

[MegaVasya]

На черные светящиеся глаза мальчика кажется наворачивались слезы.
- Но. Но Сладкий Медвежонок не пустит меня. Она меня любит и просто хочет чтобы люди не убили меня своим неверием. Она делает мне уколы. Каждый день. И мне становится лучше. Скоро она придет. Я не хочу бежать. - Голос мальчика оставался холодным и безэмоциональным. Ребенок потянул руку куда то под свою кровать. Он вытащил оттуда мачете. - Я знаю, может лучше уйти. Но Сладкий Медвежонок меня любит.

[Mirror-Wind]

- Малыш, а если снаружи тебя будут любить: Сладкая Киска, Сладкая Коровка и Сладкая Свинка, пойдёшь?... (Манипулирование+Убеждение: 8, 9, 5, 6, 7, 5, 9; если Мастер решит, что "Химерические Феромоны" влияют на несовершеннолетних, то -2 к сложности)

[MegaVasya]

- Но я не буду любить их. - кажется мальчик немного ожил. - а я люблю Сладкого Медвежонка. А еще все эти свинки, - он всхлипнул. - лошадки... Они все ненастоящие. А Сладкий Медвежонок настоящий и она знает как спасти меня от них. От ненастоящих.
Кажется мальчик начал колебаться. Но пока это было нет - пусть и не твердое.
- Она говорила мне что таких как вас нужно бояться. Что вы тоже больны и вас нужно лечить. А если вы не вылечены то можете заразить меня. Я не хочу опять болеть. Я хочу выздороветь. Но мне кажется что вы добрые и все будет хорошо. Но мой врач - мой медвежонок - скоро будет тут.

[Mirror-Wind]

"Их же страх, их же ненависть, их же глупость обратяться против них...". Ухмыляясь этому мимолётному воспоминанию из давно ушедшего века, Германика снимает «Разрезатель» и проводит его лезвием по полу перед мальчиком. Указывая на оставшуюся царапину:
- Если этот клинок менее настоящий, чем твой, то как же он мог сотворить это? Не бойся - потрогай лезвие. Ведь если оно ненастоящее, ты не порежешься... (Манипулирование+Убеждение: 4, 9, 4, 5, 3, 8, 2)