По-прежнему сидящий рядом с Дагом Веббер что-то напевал себе под нос. Было странно слышать его читающим стихи - если эти бредни можно было назвать стихами.
- Научились молчать
Те, кто раньше кричал,
То ли жизнь хороша
То ли голос пропал
Ищут дети Грааль
С деревянным мечом,
Дверь в придуманный рай
Подпирают плечом…
Кожа слишком груба,
Чтоб сгореть от стыда,
Мысли, буквы, слова,
Из воды, изо льда…
Похоже, он впервые за все время поездки по-настоящему ушел в свои мысли, но вопрос Тревора заставил воспитателя прерваться.
- Письмо? Подождет твоего возвращения, - Веббер весело покосился на своего соседа, - хотя кто-то уверен, что вы не вернетесь…
… Вскоре снег пошел так сильно, что поневоле пришлось сбросить скорость. Фил осторожно вел машину и детям казалось, что они застряли в этой белой круговерти. Какие тут животные – деревья еле видно!
… Джейн внезапно наморщила нос. Запах… странный и тревожащий. Сначала показалось, что пахло от её соседа… но нет, одеколон словно был разлит по всему салону.
По спине ни с того, ни с сего пробежала дрожь…
…Крок кладет ей на плечо свою горячую руку. Она хочет сбросить эти обжигающие пальцы – что-то очень неправильное в том, как сожитель матери смотрит на неё.
Рука пахнет тем самым одеколоном…
Бриджу показалось, как в салоне потемнело. Наверное, так и было – снег за окном походил на пыльную бурю, как её показывали в фильмах про миротворцев. Но почему-то вспомнилось другое.
… Он не любил проходить мимо подвала. Не любил – и все тут. И вовсе не из-за рассказов других мальчишек – ещё там, в приюте, который был ему домом. Не жил там никакой Бугимен. И Чарли Флинта он не забирал.
Но темнота в вечно приоткрытой двери была какой-то… липкой. Слишком плотной.
Иногда в ней что-то шевелилось.
И сейчас ему показалось – тени в салоне стали гуще. Сдвинулись. И лежали как-то неправильно…
… Тому стало холодно. Голова отпустила после еды – но почему так мерзнут пальцы? Как…
… в тот день было холодно. Но почему – если за окном лето? Руки мерзли и зеркало в ванной, перед которым он чистил зубы, начал затягивать иней…
Томми выдохнул клочок пара на окно и оно превратилось в развесистую снежную гроздь…
…Тогда дул ветер и они бежали сквозь ночь. Отец то и дело озирался – и Даг не сомневался, что преследователи уже рядом. Мелькали фары проезжавших машин – но никому не было дело до мужчины и мальчика, которые боролись за жизнь в двух шагах от ограды магистрали.
Они пытались обогнать дьявола.
Встречный ветер взъерошил прическу Дага, не затронув и волоска мистера Веббера….
… Стук в дверь – и Гамильтон вздрагивает. Так же стучали в тот вечер – когда пришли за ним.
… Отец берет винтовку и низко пригнувшись, крадется к выходу. Свет погашен и снаружи царит тьма.
Лишь кто-то снова и снова монотонно бьет кулаком в двери дома.
Как сейчас…
Но кто может колотить в автобус на ходу в этой снежной буре?
Гамильтон знает ответ – кто-то страшный. Тот, что пришел за ним…
… Смешки из-под сиденья. Нужно посмотреть – но шея Тревора деревенеет. Руки будто что-то сжимает.
…Наручники впиваются в детское тело. Больно – но тот, кто смотрит на него обещает куда большую боль. Тот, чье лицо размалевано в безумный меловой оскал и губы налиты красным.
Тот, кто смеется в залитой кровью гостиной.
Тревор вздрагивает. Откуда-то снова звучит знакомое хихиканье…
… Глаза мистера Вебера вдруг широко раскрываются – и одним движением он вскакивает на ноги.
- Фил? – тихо и настороженно спрашивает воспитатель, словно к чему-то прислушиваясь. Лицо внезапно искажает гримаса отвращения и гадливости – будто он чувствует что-то, донельзя неприятное.
- Мистер Фил, притормозите…
Но водитель не отвечает и Томми и Тревор видят в зеркале его отражение – застывшую маску ужаса.
Взгляд затравленного ребенка на взрослом лице.