Печать

[Руслан]

Томми дернулся, как заяц под прицелом. Метнулся в сторону мерцающего света, замер...
Он не оглянулся, шагая сквозь утратившие плотность камни. Радуга окружила его - не та грозная и чарующая, что составляла суть Веббера. Нежная игра красок, возвещающая, что гроза прошла...
Свет померк - но прежде, чем угасли его последние лучи, дети увидели лесное шоссе. Похоже, то самое, с которого они свернули в кошмар. Томми бежал в сторону обочины, где замерла низкорослая фигура. В свете первых звезд и восходящей луны мелькнули знакомые очки.
Неизвестно. увидел ли их Тим - тьма сомкнулась, не желая выпускать свою добычу. Камни стали камни, ад - адом. И лишь далекий вздох облегчения, исходящий из самой земли свидетельствовал, что напряжение, охватившее даже Богов, отступило.
Безумие продолжалось...
Не успели перевести дух, как сумерки притихшего леса разорвал звук. от которого Саманта вздрогнула. Резкий щелчок, который могла издавать бы плеть по отсыревшей коре.
Атрибут сам приближался к своей владелице.

[kokos]

Когда проход закрылся, Джейн собиралась сесть на свое прежнее место, но тут...
ЩЕЛК!
- Даже искать не пришлось. - Взгляд на Сэм, два пальца вытягивают улыбку.
"Просто немного силы. Ты ни так много просишь, сестра."

[Руслан]

Они идут.
Идут, приминая снег, будто воистину из плоти и крови.
Страхи, обретшие облик...
Искаженная суть материнства - Мачеха все ближе и от звука её  шагов от лица Саманты отливает кровь.
Колдун, чья черная мантия, как погребальный саван, душит в себе вечернюю мглу, раздвигает ветви, нахлестывая плетью мотив боли и отчаянья по ледяной корке чаморошных деревцов.
И снова выбор - устранится или вмешаться. И как всегда, решая стать частью чьей-то судьбы - готовься принять наказание за ошибку
Ещё десяток секунд - и гости покажутся у входа в пещеру...

[luden]

- Ох, ну вот вам так точно конец, - пробурчал Даг разминая кулаки и выбираясь из пещеры.

[Руслан]

Они вышли из леса и Брайан с неприятным чувством понял, что тут одних слов будет мало. Эти гости были до омерзения материальными.
Женщина, стройная, длинноволосая – но лицо её походило на жидкую ртуть. Оно беспрестанно менялось, принимая лики Марты, мисс Дженкинс, Кори, Джейн, Саманты и какой-то незнакомой женщины.
- Мы пришли поздравить тебя, дочка.
Голос булькал, словно и впрямь пробивался сквозь белесые переливы.
Колдун носил сутану и немногие остатки тепла исчезали, будто черная ткань засасывала их. Лицо было человеческим – лишь на месте глаз виднелись черные провалы.
В правой руке лежала проволочная плеть, рукоять которой обвивала засохшая лоза. Плеть, покрывая засохшей кровью.
Саманта знала – чьей.
- С днем рождения, - голосом сдержанного веселья произнес Колдун. – Забери подарок.
Раскрытая рука протягивала свой страшный груз.

[luden]

- Ты ей не мать, тварь, - с отвращением сказал Лэнди, - вы потеряли право быть её семьёй. Убирайтесь к чёрту. - он угрожающе двинулся на колдуна.

[Kammerer]

Изображение Тима на том конце заполонило мысли Бриджа. Тим как-то пробрался сквозь завесу. Наверное, он появился на шоссе тогда, когда исчез в лесу. А когда он исчез в лесу? Когда не согласился с выбором Джейн, посоветовав пойти по дороге, отрицающей Атрибут. Это выход наружу? Тогда почему он сработал?
Бридж прервал свои мысли, как только двое вышли на обозрение детей. Кем бы они не были, они были знакомы с Самантой и только с ней. Можно было бы прочитать её мысли, чтобы взять из них понимание, кто же это такие - но сейчас было слишком рискованно.
Так что Бридж решил пойти по привычному для себя пути - снять перчатку и посмотреть цвета Колдуна и Мачехи.

[Руслан]

Наверное, они хотели того же: раскрыться, снять маски - иначе как объяснить легкость, с которой Брайану удалось сменить зрение?
Их цвета перемежались алыми и лиловыми полосками. Гнев и боль, удушающий серый страх - и тонкие нити ядовитого оранжевого цвета, тянущиеся от груди каждого гостя к глазам Саманты. Секунду он не мог понять... пока не вспомнил, что это чувство вины.
Вот что привело их из лесной тьмы, оживило и дало плоть. Не только память и страх - ощущение заслуженной кары, снедавшее девочку. Она сама вызывала этих демонов ритуалом самоуничижения и покорности - и сейчас готовилась принять выбранную ими участь.
- Возьми Плеть, - хором, сливая сухость и бульканье голосов заявила существа. Они шагнули вперед... а Саманта лишь дрожала, даже не в силах убежать.
Она уступала право решать за себя... в который раз.

[Kammerer]

 - Слушайте все, - громко сказал Бридж, натягивая перчатку, - Саманта дает им силу. Точнее, своей виной. Не спрашивайте, как это работает. Либо мы прогоним их сейчас - либо надо что-то сделать с ней.
Говорил он деловито и без эмоций - чтобы никто не подумал, что он намекает своим "что-то".
 - Я могу попытаться прочитать её мысли, но мне нужно время.

[Руслан]

- Что... что ты говоришь? - Кори недоуменно посмотрела на перепуганную Саманту, затем на предлагающих подарок чудовищ. - Какой виной, Сами? Это же они перед тобой виноваты. Вы слышали, что сказал Даг? Убирайтесь отсюда!
- Мы не уйдем, - проклокотала Мачеха. - Нас позвали... и не отпустили.
- Если ты не примешь наш подарок, - вмешался Колдун,  - мы заставим их страдать.
Свободная рука описала полукруг, указывая на остальных детей.
Саманта растеряно смотрела на свое окружение и губы её заметно дрожали. Джейн единственная знала о том, из чего состоит солидная доля вины - и в её лицо Саманта глядела дольше прочих.

[Esti]

Гамильтон нахмурился и подступил к Саманте, отгораживая ее от пришельцев. Бриджу было нужно время.. и потом, он просто не мог оставить маленькую, напуганную девочку наедине с этими тварями...
- Я не знаю, за что ты чувствуешь вину, Саманта, но такого наказания не заслуживают даже самые страшные чудовища. Тебе оно не нужно, а эти... не имеют никакого права решать за тебя. Ты можешь решить все сама. Мы верим в тебя, знаем, что ты можешь.. и готовы поддержать.
Внутренне, Гамильтон пытался нащупать связь Саманты с ее мучителями, помочь ей победить... или хотя бы облегчить ее боль.

[Руслан]

//Кинь Presense + Убеждение +1//
- Мы тебя не оставим, Сами, - голос Кори переполняла сила и уверенность... или просто бравада. Но иногда и роль, которую ты играешь, становиться важнее истинного лица актера.
И все же нужно было что-то сделать с Атрибутом - и каждый это понимал. Страшная пара не могла просто так уйти... и Саманта все же ждала слов от той, которая за последние часы стала её надеждой.
Она по прежнему смотрела на Джейн.

[kokos]

Осколок жжет ладонь, но этот лютый холод уже давно стал греть. Первый признак того, что ты умираешь.
Глаза Сэмми... Никто и никогда так не смотрел на Джейн.
Лед жжет и жжет.
Этот взгляд, будто ловкий палец музыканта, задел какую-то струну в том, что осталось от её души.
Голоса врут. Они не дадут тебе ничего.
Если ты не будешь платить цену. Она сама говорила это только что. "Я не хочу, чтобы она платила эту цену."
Почему? Простой вопрос для обычных людей, обычных детей. Но не для Джейн Кикутти, которая просто доверилась чему-то внутри себя.
Она улыбнулась. Действительно улыбнулась, не "рисуя" рукой мерзкую ухмылку.
И сделала шаг вперед, закрыв Саманту собой.
Осколок жжет её руку.
- Заставь меня страдать.

[Руслан]

- Нет!!!
Саманта кричит – так, как никто не мог бы ждать от неё. Кричит, потому что та, что знает её страшную тайну, что стала холодом и равнодушием – не безучастна и не брезглива.
Потому что чувства способны растопить любой лед…
- Это моя боль!!!
Девочка кричит – и лес начинает блекнуть…
Даг внезапно видит Розу. Бледный цветок пробивается сквозь снежный панцирь, возносясь из сердца Джейн куда-то ввысь.
Хочет занять свое место? Слиться?
С  полем белых хризантем, куда уходят души в описках отдохновения?
С музыкой той Единой, что держит миры на своих лепестках?
С сердцем ребенка, вбирающим мир?
Его шанс – прежде чем Плеть обрушиться на Саманту. Растопить Осколок… пробудить Розу… смешать правила  игры. Пусть радуга распадется разноцветными лентами… и лесная стена падет. Они больше не жертвы.
Растопить лед и не захлебнутся в нахлынувшей капели…

[Esti]

/4,(10),7,(9) + 2,5 Итого - 2 успеха/

[luden]

Опять сказки. Даг расстроено покачал головой, он чувствовал себя как в вигваме. Внешние силы хотели от него действий, которых не хотел он сам. Хотели без основание и объяснений, просто диктатом. Поцелуи или цветы. Это было бы неправдой, глупо и нелепо. В конце концов, это было не нужно Джейн. Ей было нужно... тут его осенило, он повернулся к ней.
- Эй, Киккути, чего встала? Без тебя мне не справиться. Пошли, не дадим ублюдкам шанса.

[Руслан]

"Выберем путь — труден,
Лишь на него встанем.
Друга прикрыть — грудью,
Встретить врага — сталью.

В бездну взглянуть — молча,
Землю пронзить — осью,
В стаю вступить — волчью,
Жизнь не принять — песью.

Флаг не поднять — белый,
Сон отогнать — черный.
Все, что успел сделать,
Не посылать — к черту.

Сердце отдать — даром,
Чтобы любовь — помощь!
В жизнь или в смерть — ярым!
…Так мы клялись — помнишь?" (с)

Тает лес, словно вылепленный из снега. Бегут ручьи рухнувшего кошмара…
Буря налетает, унося их из страшного сна, как ураган, снесший домик Дороти.
И царит тьма, и пылает свет, и поет Роза…
Так проходят сквозь миры. Так рождаются, с первым криком вдыхая воздух ещё чужого мира.
И умирают –тоже так…
…Брайан идет через темный коридор, мимо дрожащих стен мрака – идет к неясному пятну. Не прямоугольник выхода… скорее дымчатый силуэт, укутанный ореолом радуги.
Он идет навстречу поджидающему Вебберу.
Лицо скрыто теми же переплетениями цветов – словно слоями коктейля в высоком стакане. Силуэт не движется, губы слиты в единую полосу – но мелодичный голос разгоняет тьму.
- Хочешь быть одним из нас, мой мальчик? Не жертвой, одиноко следящей за другими через разведенные пальцы, не сторонним наблюдателем… Тем, кто будет вмешиваться и исправлять, кто видит итог своего пути и в ком играют Солнце и Радуга. Не будет боли… и страха… и сомнений…
Колокольчики звенят в этих словах, тающих в черном коридоре. Веббер-ангел недвижим и не опасен… разве что притягательностью своих слов…
… Снег… снег… снег…
Он забивается в рот и единственный глаз, мешает идти. Джейн рвется вперед – но за одной белой пеленой встает другая, за ней третья…
Зима не отпускает. Зима гневается. Зима не хочет, чтобы Принцесса уходила.
Там нужно меняться. Нужно выходить из-под ледяного панциря. Снимать маску молчания и равнодушия.
Там нужно снова жить, а она уже почти позабыла, как это делается
Не лучше ли остаться в этом царстве безмолвия и льда? Одной, но свободной, Принцессой мертвой страны, застывшей Розой в оправе льда?
… И он знает, что следом идут другие.
В этом его сила и роль, понимает Даг. Вести там, где иные утратят силы, бороться перед лицом неминуемого поражения – и побеждать.
Он рассекает тьму и тени шипастых лоз расступаются перед уверенными шагами повзрослевшего мальчишки.
Шаги и усталое дыхание за плечом… но оборачиваться нельзя. Он не знает, почему – но нельзя. Главное – проторить путь и не столь важно, для кого. У Короля нет чужих и своих – он завоюет все сердца.
Но лишь один вопрос гложет его – нужен ли кто-то из идущих следом ему самому?
И ответ на эту загадку может многое переменить…
… Он парит сквозь ночные небеса.
Как метеор, приветствующий скорую смерть в земных объятиях, мчится Гамильтон, озаряя светом притихшую ночь. Он дарил надежду и теплоту, оставался верен лучшему – и сейчас понимает, что возможно, предстоит отдать всего себя.
Сгореть, чтобы другим хоть на миг стало теплее – банально, старо и правдиво.
Сделает ли он это?
Вопрос не стоит - может? Хочет?
Важно лишь: сделает или нет?
Так же важно, как едва уловимая песнь, доносящаяся от приближающейся земной тверди…

[kokos]

Глаз закрывается. Тьма, слепота и пустота.
...Well I wish there was someone
Well I wish there was someone
To love me...
Руки закрывают лицо, она идет вперед. Это так трудно.
When I used to be someone
And I knew there was someone
That loved me
Стекло разбито, кровь впитывается в грязную плитку ванной, сквозняк, гудки Нью-Йоркского трафика... Холод плитки по обнаженному телу. Она видит мать, с аккуратной дыркой от пули.
As I sit here frozen alone
Even ghosts get tired and go home
As they crawl back under the stones
Остаться здесь? Мертвая Королева Руин? Не будет боли, не будет сожалений. Ничего не будет. Принцесса Зимы станет Снежной Королевой в царстве снега и трупов.
And I wish there was something
Please tell me theres something better
And I wish there was something more than this...
Она останавливается, метель обволакивает её... Джейн вгрызается в свою ладонь. Горячая кровь потекла по руке.
Something more, something better.
Она продолжала идти, в крови, метели и холоде. Шла навстречу чему-то большому, выбиваясь из последних юных сил.

[Руслан]

Это боль, что предшествует рождению.
Одноглазая малолетняя убийца, ставшая свидетельницей насилия и смерти своей матери – умерла.
Замерзла одной холодной зимой, растворившись в заманчивых ледяных оковах.
Джейн Кикути идет сквозь снегопад, сбрасывая груз своей прежней жизни.
Она слышит теплое дыхание матери. Почти видит её легкую улыбку в танце снежинок перед замерзшим веком.
Наверное, не только кошмары существуют. Может, мертвые не так уж далеко, как ей казалось?
Но это значит, что она не одна.
Никогда не была  - и не будет.
И её ненависть к Кроку  - утоленная в царстве иллюзий - перешла во что-то другое. Более мудрое и жестокое и одновременно – взрослое.
Она станет жить – ему назло. И если решит мстить – то не потеряет в этом процессе себя.
Больше не будет пустоты – Зима заполнила её до краев и растаяла, обернувшись Весной.
Последний полог – и Джейн чувствует, как что-то покидает её сердце. Что-то тает, обращаясь в бушующую вьюгу – но уже по эту сторону.
Зима пришла в знакомый земной лес.
Растаявший Осколок сменил форму и стал бесполезен для тех, кто надеялся столкнуть детей в древней, начавшейся раньше рассвета времен войне. Лед  ведь может обратится и водой, и паром…
И сейчас эта свободная сила, как сбросившая кокон бабочка, парит в ночном лесу, стирая все следы их присутствия.
Не от людей стирая – даже глаза Радуги бессильны пронзить этот покров. И не растопить его Восседающему на Колеснице – потому что время перемен пришло.
Она падает на снег и ждет. Ждет других, проходящих своими путями. Слышит их шаги – и резкая боль пронзает девичье сердце.
Потому что Саманты среди них нет.
Джейн не знает – откуда, но мысли наполняют её головку, как стая перелетный птиц. Мысли девочки, так же хорошо знавшей ненависть – пусть и лучше скрывавшей это. Принесшей одну жертву из страха – и сейчас приносящей вторую.
Мальчик и девочка – все правильно. Запоры раскрыты и лишь одна останется на той стороне.
Это её выбор – не лечь под Плеть и не взять её в руки. Найти и понять себя…
Почему-то Кикути не сомневается – ничего хорошего Саманту там не ждет. Но выбрать иное – значит снова превратить её в ведомую. Лишить завоеванной свободы и доверия.
- Прощай, сестричка, - шепчет снежный ветер, уносясь прочь – на ту сторону ночи. Голос Саманты тает – обращенный не к Кори, но к ней.
Той, что смогла понять…
И единственный глаз вдруг наполняют давно забытые слезы…
//Подожди, пока все напишут – и тогда последний пост//

[Esti]

Он не был храбрецом. Никогда не бросался на врагов, позабыв об опасности; никогда первым не тянул руку в классе; никогда первым не шел на подозрительный шум... Но он знал, что было правильным и всегда старался поступать так. Ради того, чтобы дети не теряли своих родителей и чтобы родители не превращались в карающих демонов. Ради того, чтобы на улицах было место добрым улыбкам, а не только хмурой сосредоточенности. Ради того, чтобы невинные не превращались в игрушки мстительных богов. Чтобы в мире все еще оставалось тепло... И сейчас он летит навстречу земле, свет окружает его... Тем не менее, еще пару часов назад он не мог сказать, какой выбор сделал бы в такой ситуации. Но за это время появился человек, который сделал все это не просто правильным, но и очень очень важным. Лично для него.
- Кори...
Он готов. Гамильтон раскидывает руки и свет становиться ярче, почти поглощая его. А впереди его ждет песня, возможно, той самой Розы...

[Руслан]

Он уже не падает, но летит.
Мчится как птица, рассекая в величественном полете окутавшую землю ночь. Птица зари, возвещающая приход завтрашнего дня.
Нельзя получить что либо, не заплатив взамен. Нельзя пройти через кошмар и остаться прежним.
Но и умирать для этого тоже не обязательно.
Гамильтону кажется – тело переполняет воздух. Он, как шарик, надутый гелием, отрывается от собственной тени и воспаряет вверх. Тень, смутная и нечеткая исчезает внизу. Она разобьется… да-да, даже тени могут умирать на изломе ночи…
Но это не важно. Во сне так легко лететь и не падать…
Лететь к низкому небу, где тучи уже расступились и хризантемы звезд перемигиваются на бархатистом черном поле…
Гамильтон неподвижно лежит и пальцы, будто сами собой сминают снег в горсти. Лес. Ночь. Метель. Но ему не холодно.
Пока не холодно – что-то хранит его, секунду назад парившего под темными небесами.
Уходящая сила. Разбившаяся тень.
Откуда-то приходит понимание – он больше никогда не услышит шепот цветов. Не будет молчаливого единения и понимания, которое царило между «мальчиком из леса», как его иногда называли и  бесконечным разнообразием Природы.
Теперь он просто Гамильтон Хаксли… но разве это мало?
Где-то рядом Кори – и что-то новое прогоняет озноб, давая Гамми силы открыть глаза.
Волшебство ушло… или только начинается?
Только это волшебство зовется жизнью….
//то же самое – ждешь остальных и затем – последний пост//

[Kammerer]

Бридж ошеломленно смотрел на свет, на ангела, на буйство красок, на тьму, простирающуюся справа и слева...
А затем издевательски хмыкнул и натянул снятую перчатку.
 - Зачем задаешь вопрос, на который давным-давно получил ответ? Я думал, для тебя всё будет понятно в тот момент, когда я уничтожил Атрибут. Не взял себе ради неизвестной силы, и не дал ему плыть по течению. Я уже исправляю то, что натворили Боги - с обоих сторон.
Он посмотрел туда, где у ангела должны быть глаза.
 - Ты правда ожидал, что я соглашусь? Ты, наверное, думал, что я забуду всю боль, которую испытали я, мои друзья и все жертвы богов? Ты надеялся использовать мои таланты ради причинения боли, но ты забыл, что я умею читать мысли - и чувствовать боль всех.
Улыбка спала с губ мальчика, и вот он уже  говорит прямо в лицо ангелу - голосом, которым подходило зачитывать приговор.
 - Ты всё время говорил, что я могу вознестись, стать чем-то большим, чем человек - благодаря моим силам. Но именно благодаря им я никогда не забывал, кем я был и кому противостою. Если тебе хочется раствориться, стать одним целым с радугой - я не могу тебе помешать, ангел...
Он огляделся и стал осматривать тьму. Свет радуги мог скрыть искру выхода, но своим предчувствием Брайан знал, что где-то здесь он обязан быть. Боги могли устанавливать свои правила - но были бессильны, когда игра уже началась. И они сами позаботились о том, чтобы отсюда можно было выйти.
 - Но я буду стоять на земле.

[Руслан]

Ему показалось, или по щеке Веббера пробежала слеза?
Играющая всеми цветами, как падающая звезда, она соскользнула по бесплотной щеке и растаяла в простирающихся у ног тенях.
Почудилось? Наверное – с  чего бы плакать ангелу, давным-давно ставшему воплощением Жестокой Необходимости? Или это человеческая половина, давно поглощенная заманчивыми огнями, вспоминала утраченное сострадание?
- Ты стал мудрым,  - слышит Брайан и силуэт, загораживающий ему путь, тает в мерцающих бликах. Танцует ночь, пытаясь скрыть среди темных стен следы присутствия могущественной и недоброй силы.
Силы, которая уступила ребенку.
Он делает шаг… и падает в метель.
Боги не знают доброты. Боги не ведают о справедливости. Они – само противоречие, сотканные из ненависти и восхищения, обид и надежд.
Поделом их свергли…
Нельзя взлететь к Солнцу и сохранить воск на крыльях из веток и перьев….
Он слишком долго был с ними связан, чтобы это прошло без последствий.
Вино Солнца дало защиту, позволило сохранить рассудок, но оно само по себе – яд. Так ли важно, что убивает: пламя или лед?
Или сомнения?
Бридж выходит из ворот ночи навстречу лесу, друзьям и боли.
Слова прозвучали – и все же велика милость этих безумных  Богов. Они дают право выбрать свою участь…
Отныне и вовеки чувствовать ему чужую боль, как свою.  Жить ею – идти по невидимым лезвиям и улыбаться, собирая чужие слезы.
Это истинная суть телепатии. Не просто читать – но жить…
И в этом – его щит от «Аиста». Им, умевшим лишь причинять боль, никогда его не найти. Его – и тех, кого оградит покров сострадания.
Только через боль начинаешь ценить нежность…
//Остается Даг//

[luden]

Король идёт.
Он не заставляет идти за собой.
Он просто говорит куда пойдёт его дорога.
Король идёт.
А те кому нравится его путь идут за ним.
Король шёл спасать жизнь и за ним шли.
Король шёл жизнь забирать и за ним вновь шли.
Сегодня Король идёт снова.
И нет нужды оглядываться, он знает что за ним пойдут.
Потому что он сам верит в этот путь.
А значит поверит и ещё кто-нибудь.
В путь или в Короля.
Осталось только одно, сказать куда он держит дорогу.
Ведь сегодня Король идёт.
На войну.

[Руслан]

И меч его – выбор.
Выбор между тем, чтобы жить ради себя – и ради других.
Жить в мире, который отверг сострадание.
В мире, построенном на детских слезах.
Мире, где Люцифер давно занял место убитого Господа.
И где любая чистота в конечном итоге будет растоптана.
Даг смотрит вперед и видит – тьму.
И тьма эта наполняет его дыхание, льнет к лицу и слепит глаза.
В каждой частице мрака – он сам.
Он пройдет свой путь… и за ним пойдут.
Но, не оглядываясь, Король придет к единственному итогу.
Одиночеству.
Это их кара и дар, участь жестоких Богов – возможность прожить жизнь… которую никто не оценит.
Стать песчаным замком перед набегающей волной.
И ветер сотрет пыль его следов с протоптанной тропы жизни….
Он будет одинок…