- Ну, если в отряде такие очаровательные дамы, как вы, то мы спокойны, - охотно улыбнулся в ответ стареющий ученый. Он оглянулся на спутников, и подмигнул дочери, задержав задумчивый взгляд на лице будущего зятя.
- Сьюзи, Джек, не стесняйтесь. Нам, можно сказать, жить целый месяц вместе. А что до золота – то нас город интересует исключительно с научной точки зрения, хотя конечно, мы понимаем и материальную заинтересованность…
Алан явно не был идиотом, который не видит ничего дальше своих книжонок. По крайней мере, его хитрый взгляд, бросаемый на Рут, однозначно соглашался с тем, что бойцы захотят попутно набить свои кошельки.
- Главное, постарайтесь сохранить в целости исторические находки, а насчет остального золота – оно ваше. Вы ведь и так его заберете.
- Вы проницательны, - вежливо подметил Чак. Ученый отмахнулся.
- Любой понимает, что по-другому и быть не может. Я не встречал людей, которые пройдут мимо бесхозных денег…
При этих словах Мерк заметила, как лицо Джека дернулось. Его губы дрогнули, шепча что-то неразборчивое.
//Кинь Сообразительность + Эмпатия чтобы понять фразу.//
- Мужик, если это баба, а не медведица, то, как любит говорить наш доблестный Кэп…
- Я все слышу, - прозвучало в наушнике.
-… какая, нахрен разница? Однако из уважения к тебе, мой клеверный друг, я возьму себе даже Рапунцель.
Речь Брайана вновь изменилась. Тьма, рядом с Шоном медленно шла тьма, которой почему-то захотелось принять человеческий облик. Тьма эта не была злой – скорее бездушной и чужой, но при этом боль и страдание она воспринимала как свою пищу.
- Знаешь, почему я люблю, когда они кричат? – оказалось, Рейс мог бы стать превосходным чревовещателем. Голос в наушнике звучал кристально чисто, но губы громилы не шевелились. – Потому что нет большего удовольствия, чем власть над другим существом. Все – семья, любовь, деньги – лишь разные формы этой власти. Более приемлемые обществом, но при этом и более лицемерные. Ты думаешь, Игла, что я чмошник, который не мог трахнуть бабу, чтобы не сеть за это? Нет, тюрьма была моим осознанным выбором, потому что невозможно побеждать, если не знаешь цены поражения…
Плавная речь завораживала, заставляя едва не сбиваться с шага. Внезапно Шон понял, что Мясник не произнес ни единого слова после пародирования Тигра. Голос звучал не в наушнике – в его собственных мыслях.
- У нас нет друзей, - заворачивая в сторону по широкой дуге, продолжал беззвучно говорить Рейс. – Это тоже одна из форм власти, ущербная зависимость от другого человека. Но нам свойственно ходить по краю и сейчас я настолько близок к тому, что могу назвать тебя своим другом, насколько это вообще допустимо для меня. Ты такой же, хрустально-чистый в своем эгоизме, честный в безумии, справедливый в насилии. Поэтому не стоит бояться меня, Игла. Ты – это я, как и ещё миллион убийц этой предзакатной эпохи. Мы ещё поговорим, и ты поймешь, что я такое, но одно обещаю – пока ты будешь ценить наши отношения, то сумеешь подняться высоко. Очень высоко, Шон Фицпатрик, даю тебе слово Потрошителя.
- Грохнем парочку лохов, - переходя на привычную человеческую речь, Брайан оставил его одного на краю взлетной полосы. Он не боялся, что собеседник тут же обрушит дюжину вопросов или выплеснет в общую связь поток недоумения. Не боялся Рейс и обвинения в том, что владел недоступными прочим талантами.
Он вообще не боялся – просто шел, будто гуляя по зеленому ковру трав и оставляя приманку наедине с её судьбой.