Алмат, стараясь вообще не шевелиться, смотрел, как неведомая хрень разделывается со шпаной. Небо было покрыто тучами, но все же кое-какой свет сквозь них прорывался, позволяя рассмотреть побоище в тупике. Когда от шпаны в буквальном смысле остались одни кусочки, а тварь перекинулась в человека и направилась в его сторону, Алмат понял, что пора делать ноги. Стараясь держаться поближе к прикрытиям, он дополз до стены склада и рискнул встать, только завернув за угол. Что бы это ни было, сам он с этой дрянью разбираться не будет. А вот старшому доложит. Пусть тот побегает, у него работа такая.
***
На полу под подсобкой, прислонившись к стене, сидел Петюня, местный алкоголик, приблуда и один из «дежурных» сосудов Алмата. Один-два раза в неделю Петюня приходил на склад, получал бутылку с закуской, тут же употреблял полученное и примерно через полчаса отключался. После этого с ним можно было делать все, что угодно, чем Алмат и пользовался. За несколько месяцев «плотного сотрудничества» с каитиффом Петюня так и не заметил, что тот пьет из него кровь.
Этим вечером он, как обычно, напился и отключился там, где сидел, - на груде ящиков, упаковок и прочего хлама, сваленного у задней стенки здания. Но холод и начавшийся дождик, похоже, разбудили и его и пригнали под крышу.
Каитифф кое-как затащил пьянчугу в подсобку и свалил на пол. Человек, судя по всему, уже приходил в себя, оглядывался, не совсем понимая, где он и как сюда попал. Алмат достал из ящика стола сотовый и набрал номер, который помнил наизусть.
Долгие гудки. «Ну, давай же, где тебя носит!»
- Да?
- Виктор Николаевич, это Алмат… ну да… со стройки, да…Вы говорили… да, дело.
Старшой внимательно выслушал каитиффа, задал пару уточняющих вопросов, потом надолго замолчал. Молчал и Алмат – негоже ему первому заговаривать с шерифом, хватит и того, что он позвонил. Наконец в трубке вновь раздался голос:
- Сейчас ты подъедешь к Элизиуму. Там я тебя встречу. Вопросы есть?
- Никак нет! – почему-то при общении с шерифом Алмат всегда вспоминал армию.
У стены опять завозился Петюня, пытаясь встать. Алмат подошел к нему, схватил за куртку на груди и рывком поднял.
- Слушай сюда, брателло. Я сейчас сваливаю. Ты остаешься тут и бдишь, как Шарик у будки. Понял?
Человек заморгал.
- Еще раз. Ты остаешься здесь и бдишь до моего возвращения. Только попробуй засни, я тебе глотку перегрызу. Понял?
- Алик, ты это… Чего злой такой? Мне б умыться...
- Вон раковина, умойся.
Пока Петюня наводил красоту (точнее – смывал сон), Алмат проверил пистолет (толку от него, по-хорошему, никакого. Так, напугать разве что), сунул в карман штанов документы и натянул куртку.
Уже выходя в коридор, он бросил взгляд на Петра. В свете слабой лампочки выглядел он больным… изнуренным каким-то. Зато почти трезвым. Алмат кивком головы указал на кулек на столе.
- Вон, там от сменщика жратва какая-то осталась. Ешь. Скажу, что я схарчил.