Печать

[Holod]

   - Я возьму, это меня, - перехватила микрофон Тереза и поднесла его к своим губам зажимая тангенту. - Агент Найт слушает.

   -  А здесь лучше налево, - указала она водителю, прижав микрофон к груди, пока ждала ответа.

[Руслан]

- Что вы творите? - требовательный голос Мортума звучал резко, приобретая знакомую по кафе после открытия прослушки серьезную сосредоточенность. - Какой еще агент Найт?  Тереза, это ваши шутки?
Видно, агент прибег к помощи Судьбы, чтобы так быстро определить её личину.
- Кончайте ваш балаган, - сердито заметил сын АфроЭрзуле. - Я знаю, чем занимаются с пленниками ацтеки, и прошу вас не делать глупостей. Эти люди уголовники, но смерти они не заслужили. Виновник внушения - Санчес, а что могли сделать они, когда получили магический приказ? Вы хоть знаете, сколько таких чар мы снимаем за год, включая массовые? Люди не способны этому сопротивляться от слова "совсем".

[Holod]

   - Никаких шуток, шеф, все по плану. И следите пожалуста за тем что говорите, мы ведь здесь не одни.
   Тереза состроила извиняющуюся рожицу, косящемуся на нее водителю, и одними губами произнесла: "Серестность, что поделать. А, и притормозите, пожалуста возле того светофора"
   - Да, в чем-то вы правы, организатором сегодняшней акции был Санчес, что тем не менее не отменяет того, что на их руках кровь. Хотя на самом деле, хоть вы и можете подумать, что это простая месть, это для меня не принципиально. Просто работа. Я собираюсь вернуть своих девочек и для этого сечас везу "ответсвенных" в место "отбывания наказания". Если же это принципиально для ВАС, я согласна уступить. Мы разворачиваемся, эти ребята отправляются в камеры, но...   в этом случае, я просто нажму на кнопку телефона и пошлю СМС Кире и Нате, вы должны их помнить с утреннего брифинга. Милые девчушки, правда?
      Бросающий на Терезу все более и более подозрительные взгляды водитель, тем не менее остановился там где она указала, тем более на светофоре горел красный. И когда тормоза скрипнули окончательно прекращая движения втобуса, Тереза не прекращая говорить, молниеносным движением схватила старого полицейского за горло обратным хватом, даже не потрудившись поменять руку с рацией, чтоб было удобнее. Водитель хрипел всего несколько секунд, после чего отключился упершись лбом в руль, когда в мозгу резко упал уровень кислорода.
   - И тогда они начнут свободную охоту в городе. Все необходимое: и навыки, и инструменты, а главное желание, для этого у них есть. Вот и решайте сами, кто бдля вас ценнее, эти подонки, сидящие в кузове, или восемь других случайных людей. Я верну свою команду, так или иначе. Я не зря говорила сегодня утром, что Санчем пролил сегодня много крови и прольет еще больше, но вы тогда не поняли. Цена будет уплачена.
   Тереза посмотрела в зеркало заднего вида на так же остановившуюся потрульную машину.

[Руслан]

- Почему вы выбираете не полных отморозков? - после секундного раздумья ответил Мортум. При  всех его заскоках и ауре, а также привычке вечно есть, он все же соображал быстро. Как и положено агенту ФБР, впрочем: настоящему, а не киношному. - Есть люди, избегающие наказания, и те, кого человеческая полиция засадила на ничтожно малый срок. Есть политики и бизнесмены, избегающие ответа из-за связи в сенатором. Маньяки, наконец. Если вам нужны любые люди, мы может договориться.
Он помолчал, словно взвешивая фразу и её последствия.
- ФБР не помешает свободный сотрудник, который будет убирать там, куда не дотянется рука закона. Седьмое Управление не занимается человеческими делами, но мы защищаем их от произвола героев. То, что вы в полном праве, я не осуждаю - странно требовать от дочери Ацланти иного. Это ваш путь, и ваша добыча, трофей войны, как те, кого угоняли ацтеки из завоеванных селений.  Но если вам действительно все равно, кого резать в ваши каменные чащи - виновных или просто мелких воришек, которых при любом раскладе закроют за нападение (даже если ваши девочки окажутся чудом выжившими), мы можем постоянно давать вам имена и адреса. Не бойтесь, это частота закрыта, я сейчас говорю по внутренней линии Седьмого Управления.
Это был безумный день, и ночь обещала быть такой же. Чего стоило предложение стать Карателем для полиции - точнее, для высших инстанций, полицией прикрывающихся.

[Holod]

   Мортум услышал в рации грустный смех.
   - Агент, я начаинаю подозревать что вы сын не Эрзули, а Калфу. Слишком уж ваше предложение похоже на сделку с Дьяволом. Стать киллером на ставке у спецслужбы. Лицензия на убийство, а главное, лицензия на жертвоприношение. И почему это всегда вминяют только НАМ? Греки, Скандинавы, и даже чистенькие Японцы резали людей с не меньшим энтузиазмом и разница лишь в том, что до нас Атен со своей бандой добрался позже всех. Хотя...   что такое четыреста лет разницы для бога? Спросите как-то своих родителей, как давно они забыли вкус человеческой крови на своих алтарях, держу пари, они отведут глаза. Ладно, лирика все это, моя больная мозоль. Мы отвлеклись. Я не буду на вас работать. Вы предлагаете мне убивать политиков и тех, кто обладает достаточным могуществом, чтобы избегать наказания. Красиво звучит, но вы даже не представляете, насколько здесь тонкая грань, между справедливостью и корыстью. Я знаю, чем заканчиваются такие сделки, я видела! Ведь я не всегда была учительницей. В конце концов, вы начнете отправлять мне под нож тех, кто вам просто мешает. Так будет, поверьте. А я жрица, а не убийца, хоть вы и не понимаете разницы. А я, не понимаю почему вы так печетесь именно об этих панках? Даже не смотря на то, что они убивали под принуждением, человеческий закон не примет этого как смягчающего обстоятельства. Лейтенант Корн правд говорил, их ждет "стул", или благодаря вашей протекции, пожизненное заключение. Абсолютно бесполезное существование и проедание денег налогоплательщиков. А если им дадут "вышку", то их ПРОСТО убьют, и даже посмеют назвать это справедливостью. Я же дарю их дерьмовой жизни смысл! НО! Допустим, я согласилась. И вы хотите сказать, что прямо сейчас в течении пары часов, - ведь я очень ограничена во времени, - способны предоставить мне минимум восемь человек, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО по вашему мнению, заслуживающих смерти?...
   Тереза сделала паузу.
   - Будьте очень осторожны в своем ответе. Это будет выглядеть СЛИШКОМ хорошо. А я очень подозрительна, так уж жизнь научила. Внезапно появляющиеся из ниоткуда идеальные кандидаты на жертвоприношение это очень подозрительно, я недавно уже обожглась. И чтобы я приняла вашу подачку, подачку человека, которого я едва знаю, отказавшись от жертвы которую я избрала сама, которая уже готова, собрана и даже виновна…   Парадокс. Чтоб перебить мое предложение, вам потребуется просто железобетонный аргумент, и чем железобетоннее он будет, тем меньше шансов, что я его приму. Уверены, что сможете пройти по лезвию над пропастью?

[Руслан]

- Нет у меня таких людей, по крайней мере здесь и сейчас, хотя по разным штатам найти можно, - тяжелый вздох с той стороны звучал устало. - Я просто вижу, что вы сами идете по тонкой грани, за которой начинается полное безразличие к участи тех, кого вы защищаете. Ваши коллеги говорили мне про этого Тессиуса, насилующего женщин ради своей якобы великой цели, а сейчас по сути описываете его поступок. Вам надо вернуть детей, и я согласен, что это того стоит. Хотя Корн и не прав: он не знает ситуации и про роль внушения. Я не пытаюсь вас сделать нашим убийцей, а просто хочу, чтобы вы заметили  запретную черту, которую обычно не видят те, с кем имеет дело "Седьмое Управление".
Все те, кто считает, что они вправе, потому что сильны. Вы говорите, что не всегда были учительницей: но сейчас вы именно она. Чему вы научите ваших девочек? Что убить можно любого, если очень надо и это будет справедливостью? И как скоро они начнут резать своих бросивших парней или надоедливых младших братьев и наказавших родителей? Вы что, не видите, что снимая ограничения, дав им одну лишь великую идею - в вашем случае справедливость, - вы создаете еще Тессиуса? И уже не одного...
Он замолчал и рация треснула, словно далекий раскат грома.
- Я не буду вам мешать... делайте, что считаете нужным. Но подумайте, чем рискуете закончить. То что я вам предлагал... это способ самоограничения, социализация жрицы, чтобы она не забывала, что кроме крови и богов есть еще и очень хрупкий мир за её спиной. Иначе чем мы будет лучше Титанов?

[Holod]

  - Ничем, - был ему короткий ответ. - Это не битва Добра со Злом, это просто битва идеологий, и так уж случайно получилось, что мы с вами оказали по эту сторону барикад. Родителей не выбирают. И я знаю, что мой путь опасен. Однажды я уже шла ним, не осилила и поплатилась жизнью.
   Голос Терезы треснул.
  - Это мой второй шанс. В точности как у арабов, путь по волосяному мосту в Небеса. И если я сорвусь...   я уже избрала своего собсвенного Палача и ним будете не вы. Мактуб. А теперь, отзовите пожалуста патрульную машину, не хотелось бы делать им больно, а заодно лучше сотрите память. Не стоит им помнить о том, что они могли вмешаться в то, о чем завтра напишут в полицейских рапортах.

[Руслан]

Мортум ничего не ответил. Рация отключилась, но через двадцать секунд патрульное авто позади развернулось, и погасив мигалки, поехало в обратную сторону. В салоне не отреагировали - хотя если бы знали, что их ждет, ор стоял бы на весь квартал. Старый французский квартал, где когда-то какой-то маньяк тоже убивал женщин при лунном свете, который они мимолетно пересекали. Ей даже показалось, что в одном из витрин кофейного магазинчика мелькнуло улыбающееся лицо Калфу, с явной гордостью во взгляде провожающее её авто.
Водитель лежал в полной отключке - поменяться с ним местами Терезе ничего не стоило.
Струна вибрировала так сильно, что почти отдавала болью, разливающейся по всему телу. Не от слов Мортума - что-то иное близилось.  Тереза ощущала, как невидимые силы, вечно сводящие пути героев и поджидающие проблемы вновь переплелись в тугой узел.
//Можешь сразу описывать до пункта поездки - в пути ничего не произойдет//

[Holod]

   "И что этот Калфу ко мне привязался? Подмигивает мне так будто все мои действия на самом деле его заслуга. Он бы еще рыбе начал подмигивать, за то что та под водой дышит".
  Показав средний палец витрине, Тереза села на водительское место и нажала на клаксон. Они не просто так остановились именно здесь. Через несколько секунд из тени появились Ната с Кирой с двумя увесистыми спортивными сумками, которые дежурили все это время, готовые действовать. Если бы Мортум так и не отозвал патруль, им бы занялись именно они.
   - Привет, мальчики, а мы вас украли, - веселым голосом объявила Кира зэкам.
   Поднявшееся было улюлюкание и возбужденные возгласы? прикованых к местам бандитов, увидивших симпатичных школьниц в миниюбках, быстро сошло на нет. Их вспомнили.
   Пока Тереза снова выводила автобус на дорогу, ее девочки, не теряя даром времени, начали готовится, достав из специального кармана сумки пневматические инъекторы и заряжая их ампулами с желтоватым раствором. Их действия были скупыми и четкими, у них был опыт в таких делах, а человечество за прошедшую тысячу лет придумало намного больше способов оставлять пленных в живых, чем шипастые обсидиановые дубины.
   - Значит так, - объявила Ната парню, сидящему первым, - или ты подставляешь мне руку и я делаю тебе инъекцию, или я ломаю тебе руку и все равно делаю тебе инъекцию.
   С каждым последующим «пшик», звучащим в салоне, напряжение нарастало. Последних уже пришлось «уговаривать» силой. Когда же автобус съехал с трассы и углубился в лес по слабоосвещенной дороге, все заключенные уже были без сознания.
   - Подойдет, - решила Тереза, наконец, останавливая автобус и открыла двери. – Идите, выберите дерево и готовьте место, а я их пока сгружу.

[Руслан]

То, что Тереза выбрала удаленное и тихое место, было вполне логично - однако, разгружая пленников, её обостренный слух услышал откуда-то из глубины чащи  ритмичное пение. На одной ноте, но многоголосое, и среди них одно, сдавленное мычание, от которого струна в сердце зазвенела еще сильнее. Девочки ничего не слышали - но в ночном лесу даже самый тонкий звук, если твои чувства острее человеческих, звук. можно заметить за милю. Мужские и женские голоса, с типичным луизианским акцентом. Расстояние примерно с милю, среди переплетенных зарослей, где древесные кроны становятся одним сплошным пологом.
Похоже, не она одна решили посвятить кому-то эту ночь.

[Holod]

   Подходящее дерево, мощное и с широкой кроной нашли быстро и девочки без лишних напоминаний принялись за дело, свивая из подготовленых веревок петли и перекидывая через достаточно прочные ветки. Тереза пока же исполняла роль грузчика. Во первых, потому что в этом ритуале ключевую роль играли все же сами девочки, как кровне сестры своих погибших подруг, а во вторых Терезе бнально было проще таскать увесистых мужиков и раскладывать их кружочком вокруг дерева.
   Почти после каждой ходки, Тереза то и дело замирала и прислушивалась к звукам и даже принюхивалась к запахам идущим из темноты леса, оттуда где слышались голоса. С одной стороны, растояние в милю было более чем достточным, чтобы не быть замечеными, тем более в лесу можно было смело множить это растояние на два, с другой же стороны...  Тереза привыкла доверять своим предчуствиям, а та самая "струна" все продолжала ее донимать и затихать судя по всему не собиралась.
   Перетащив последних пленников, дочь луны посмотрела на часы, и на уже начавших поднимать на дерево за ноги вниз головой первого бандита, Киру и Нату.
  - Через двадцать минут действие снотворного начнет спадать, к этому времени уже должно быть все готово, поторопитесь.
  Ответом ей были только молчаливые кивки, девочки знали, что учитель видит их даже в этой кромешной темноте леса. Фонарей они намеренно не разжигали. Богиня Луны ревнива к иным источникам света в ночи.
  - Я сейчас прийду. Без меня не начинать.
  Больше Тереза объяснять не стала и просто исчезла в лесной темноте в напрвлении подозрительных песнопений, а девочки не стали переспрашивать, близость таинства, да и их текущее занятие, вымыло из обычно бойких девочек всякую легкомылсенность, сейчас они были предельно сосредоточены.

[Руслан]

Пробираться по темному лесу - то еще занятие для человека, но Терезе оно не составило труда. Словно полуночная фея, она легким прыгучим шагом скользила по траве, почти не принимая её, и окрестные сверчки не обращали внимания на едва слышный шорох её шагов. Звуки становились громче, и через половину мили к ним добавился трепещущий свет костра. Тереза ускорилась, понукаемая смутным предчувствием и потихоньку разбираемыми словами.
- В эту черную ночь, мы, как никогда, едины в своей памяти...
... И прошлое, которое превратило жизнь наших предков и родителей в кошмар, не может быть забыто...
... Кровь этой ночи пусть прольется с заходом солнца...
... Эти тучи - знак, что мы делает правое дело. По праву крови и мести. Ночь приближается, и она черна...
Сгустившиеся сумерки действительно превратили лес в кромешный темный лабиринт, но яркое пламя уже вовсю плясало по стволам, густым частоколом окружающих небольшую поляну. Тереза увидела стоптанную тропинку, уходящую в сторону трассы, но несколько дальше, чем свернул автобус - видно, по ней и пришли ночные гости. Девушка осторожно прижалась к дереву, выглядывая на полную людей поляну.
У яркого костра собралось две дюжины в черных балахонах и остроконечным колпаках, полностью скрывающих лица. Все держали факелы и вилы, а двое то и дело бросали в костер горсти какого-то дымящего смоляной гарью порошка. Пламя от этого так же темнело, принимая мрачный багровый оттенок.
За костром были установлены козлы, похожие на букву Х, грубо сколоченные из двух бревен. Именно к ним  привязали человека в рваных обносках с чужого плеча, который то и дело пытался скинуть заматывающий ему лицо шарф. Его мычание и комплекция были почему-то очень знакомы Терезе, и это странное чувство в груди только росло.
Она сглотнула ставшую кислой слюну. Случайностей не бывает, говорили боги, и они знали правду. Телевизор, показавший ей в приюте то, что неизбежно должно отыграть свою роль в жизни Потомка, нерешенные старые узы, которые она заперла в психушке, надеясь отложить час неизбежного решения...
К козлам привязан её младший брат.
- И в эту ночь, - басистый голос из-под одного из капюшонов плыл по поляне, - мы мстит белым, как и в предыдущие месяцы. Этот бомж - жертва за кровь всех, кто пострадал от унижения и рабства, и от презрительного отношения к черным. Мы покажем, что это наша земля!
- Черные будут владеть Америкой! - хором проскандировали собравшиеся. Вилы недвусмысленно уставились на пленника. извивающегося возле креста.
Внезапно луч ранней луны, пробившийся сквозь тучи, озарил силуэт. Голос, похожий на шепот ночного ветра, наполнил голову Терезы, и это были слова её матери, как всегда холодные, ласковые и жестокие.
- Прошлое должно уйти в жертву настоящему - только там приходит сила. У тебя нынче другие сестры...
Мать не приказывала, лишь предлагала. Завершить то, что тянуло учительницу назад, освободиться от прежних обязательств и оков, принести высшую жертву, на которую не пошел даже убитый ею Христос.
Люди умирают. Скорая катастрофа не пощадит многих, но льющаяся на жернова Судьбы кровь может послужить их спасением. Отдают то, что дорого...

[Holod]

   Тереза ненавидела такие совпадения, они каждый раз напоминали ей, что она всего-лишь марионетка на ниточках в жетском театрике где главный кукловод одновременно и зритель. Но актеры на сцене, и ниточки тянут, а мама...   мама такая же марионетка, и поэтому сказала именно то что сказала - не приказала и не промолчала, сказала. чтобы слова были услышаны, и камень на вершине закачался. А вот куда же он упадет? Последние дни были временем самоисполняющихся и самопровозглашенных пророчеств и слова про уходящее прошлое хорошо вписывались в эту историю. Но что именно считать прошлым? И чье оно?
   Маленькая голодная сирота из трущоб, превращенная в убийцу, как жадно она бросилась в объятья матери, пусть даже и такие страшные. Хотя после пережитого самой Терезой, врядли, что-то могло сильно ее ужаснуть. «Родителей не выбирают», – так она сказала меньше часа назад Мортуму. Зато семья. И потом, когда Черная Мария уже стала Терезой, вовсе не холодный расчет остановил ее руку и не дал ей убить того кто не был ее братом. Или был? Время от времени Марии приходилось возвращаться в свой настоящий облик, сбрасывать маску Терезы Сангрель и из зеркала на нее смотрело ее прошлое, все в шрамах. Но с каждым разом это было делать все сложнее, с каждым разом она все меньше узнавала, то лицо, которое смотрело на нее из зазеркалья. Мария исчезала. Навсегда. Маска постепенно становилась лицом. Прошлое уходило! Там в тех ночных джунглях, много лет назад, когда пуля пробила ее сердце, прошлое дало первую трещину. А мама, ее девочки, ее банда и теперь и эти случайные, а может и предназначенные ей попутчики стали ее настоящим. И Он тоже! Потому что, у ее нового лица, брат был.
   А вот эти психи в балахонах, уж они-то точно, никак не могли отпустить свое прошлое, таща старые обиды и дрязги за собой в будущее, будто гниющую полуотрубленую конечность.
   В ночной тишине, полностью заглушаемой треском костра и иступленным бубнежом самопровозглашенных культистов, раздался влажных хруст смещаемых костей и перестраиваемых мышц. В отсветах костра влажным блеском отразились растущие клыки между которыми проскользнул багровый раздвоенный язык, тем ярче он смотрелся на абсолютно черной, антрацитовой коже.
Когда первая фигура в капюшоне, стоявшая в заднем ряду, с глухим «Ыть», исчезла в за стеной ночной тьмы окружавший пятно света вокруг костра, схваченная когтистой лапой, никто даже не заметил, все были увлечены балаганом, который они выдавали за ритуал.
   «Хорошо, я покажу им настоящую ЧЕРНУЮ ночь. Не люблю аматеров»


   //Ну наконецто, наше способ уместно продемонстрировать новую способность.
   //Превращением меняю Внешность на ужасный вариант. Нечеловеческим Видом добавляю +1 на скрытность и +1 на атаку, все остальное "косметика".
   //Учиняем веселье в лучших традициях "Чужого", но по возможности без смертоубийства, будем воспитывать. Броски делать будем?

[Руслан]

Ночь наполнилась ужасом. Что-то темное, будто бы сотканное из теней и напоминающее огромную двуногую крысу, мелькнуло в темноте. Через секунду, рванув в заросли еще одного за шею, Чупакабру сменил ящер, сбивший одним прыжком стоящего ближе к краю поляны парня с вилами и факелом. Ночь наполнили крики.
Тереза не на миг не останавливалась. Вот она женщина-сова, врывающаяся в стаю напуганных человеческих "мышей" и тут же уволакивающая жертву в лес. Вилы в их руках так медлительны, что совершенно ничем не угрожают, и уже полузмеиное тело набрасывается на следующего, а её руки становятся двумя кобрами, обвивающими чью-то шею. Крики и паника, когда огромный двуногий вепрь идет за ними, гася факелы и выбивая дух из очередного "адепта". Они бегут, но кому дано уйти, когда за тучами сияет луна охотника, луна собирающей жертву будущей богини пыток и жертвенности, ступающей в десятке своих обличий? Женщина-леопард, женщина-ягуар, волчица, богомол, даже двуногая акула, и сила течет к ней, потому что символ лунного света озаряет поляну своим блеском. Мама улыбалась и эта радость так опьянила Терезу, что едва хватило выдержки, чтобы лишь оглушать, не убивая, да не обращать внимания на мычащего в путах брата. Он ничего не видел, но наверняка много услышал... потому что некоторые роли, словно репей. Не отстанет, как бы ты не пытался избежать его, проходя заросшее бурьяном поле твоей жизни.
Меньше чем через три минуты все было кончено - черный Ку-Клус-Клан лежал одной грудой у ног бАгини той, что сделала инструментами своего обучения боль и ужас и при этом постоянно оказывалась не чужда здравомыслию. Если рядом и был Калфу, ему хватало ума больше не показываться - под настроение Тереза могла бы оторвать голову даже одному наглому богу.

[Holod]

   Осмотрев проделаную "воспитательную работу", Тереза постепенно вернулась к своему человеческому облику. Распятый на кресте тоже притих и тишину ночи нарушал теперь только треск костра и вечный "голос" леса, которому было плевать на копошение его обиаттелей, даже если в их жилах текла кровь богов.
   Тереза подошла к пленнику и неспеша стянула с его головы мешок.
   - Привет, Доминик, все таки нашел меня?

[Руслан]

- Монстр! - прозвучало вместо приветствия, а от плевка девушка легко увернулась. Кажется, его не долечили до конца, хотя Тереза сомневалась, что это вообще лечится. От пытавшегося убить её брата остался вроде бы тот же самый человек - но отныне ставший элементом её Судьбы, марионеткой на ниточке связавших их уз. - Что, решила опять кого-то убить, как и сказал Черный Человек? Он так и предупреждал, что ты в этот городе только жертвами и занимаешься, убиваешь людей!
Отметив, что Калфу еще и под Ньярлатхотепа косит, дочь луны про себя подумала, что фразу "нет, не людей, лишь Иисуса", Доминик совсем не оценит. Хотя в его образ мировоззрения это ложится идеально: чудовище, подменившее сестру и забравшее её память, должно быть не иначе как сущим демоном.
- Убьешь меня? Ну давай, чего ждешь?! - он пытался казаться храбрее чем был, но оставался все тем же испуганным подростком, совершенно не меняясь с проходящими годами. Который её когда-то очень любил... в той, первой жизни, закончившейся в джунглях и долгих, сводящих с ума пытках. Потому что назад вернулся совершенно иной человек... да и могла ли она считать себя человеком? Нет, луна забрала сестру этого парня, вытолкнув из утробы смерти наружу совсем иное создание, которое вполне комфортно чувствовало себя в роли чудовища, уложившего две дюжины людей на поляне у догорающего костра. Хотя могло бы легко убить, пожелай того... и никто не осудит.

[Holod]

  Тереза посмотрела на парня склонив голову на бок и выгнув бровь своим любимым движением.
  - А зачем?

[Руслан]

- Потому что иначе я тебя убью! - истерично выкрикнул Доминик. - Я не могу смотреть, как ты притворяешься ею, позоришь её память! Ты ведь не она, просто какой-то оборотень из тех, о которых рассказывали в детстве байки парни постарше! Я в них не верил, пока ты не вернулась вместо неё... и даже тогда не хотел верить! Пока не увидел, кто ты, и что делаешь с теми людьми!
Да, любопытство кошку сгубило. Доминик застал один из ритуалов, который постороннему человеку мог показаться весьма кровавым (для Терезы это была норма: после плена и пыток прежнее понятия о жестокости потеряло смысл). Но испугало его не насилие, а четкое понимание, что сестра - на самом деле что-то иное. Уже не человеческое существо, совершенно не похожее на ту, возвращения которой он так ждал.
Еще один Тессиус, еще один безумец. Почему Калфу помог ему добраться сюда своими советами? Чем Черному Человеку так интересна именно она, обычная дочь богов?

[Holod]

   Тереза тяжело вздохнула.
   Чертовы Лоа с их интригами, как же они ее достали! Не только Калфу. С тем же успехом Доминика сюда мог привести и сдать этим придуркам и Легба. Братья друг друга стоили, а должность бога света не гарантирует, что ты не мудак, это она для себя давно уяснила, еще когда впервые познакомилась с Уицилопочтли и его сынком.
   Вот как ему было обьяснить? Тереза не была дочерью бога обмана как Изи, или как Рокси, которая, когда ей было нужно, могла убедить кого угодно, что небо зеленое, а Луна сделана из сыра. А даже если бы она такое и умела, то сейчас не стала бы этого делать. У нее не было правильных слов.
   - А если не сможешь? Если меня нельзя убить? Что тогда?!
   Тереза подобрала кинжал, отобраный у главаря и размашисто полоснула ним по тыльной стороне лодони. Обильно потекла кровь, но широкая рана, прямо на глазах, стала быстро затягиваться.
   - Что тогда?!! Станешь преследовать меня всю оставшуюся жизнь? Царапать гвоздем машину, гадить в туфли, а по выходным взрывать мою квартиру? Нашу квартиру! Родители ее на обоим оставили...
   Последняя фраза аырвалась сама собой. Тереза не знала почему сказала именно это и потому умолкла на полуслове.
   Не смей! Лживая тварь, ты не она, а они не твои родители! Тебе не забрать у меня их, как забрала ее!
   - Я ВЕРНУЛА тебе сестру! Я видела, как ее почти перепилилао на части пулеметной очередью! Розорвало, когда она пыталась остановить хлещущую из горла кровь парню, который за минуту тыкал в нее автоматом! Пыталась ему помочь, потому что парню было всего четырнадцать лет. Она не должна была умереть. Такие люди, как твоя сестра, не должны умирать ТАК! Я вернула ее! Коряво, эгоистично, как сумела, но я сделала так чтобы она вернулась домой!
   На все еще распятого на кресте Доминика уже смотрела не Тереза Сангрель, сильная, уаеренная дочь богини ночи. Сейчас она стала казаться намного младше, а ее взгляд наивнее. Стояла та самая девочка, которая годы назал, теперь казавшиеся аечностью, записывалась в Армию Спасения волонтером.
   - Я обещала, что вернусь.

   // На всякий случай, это не какаято там одержимость или что-то такое, Тереза осозает что делает. Ну, восновном...

[Руслан]

- Но ты не вернулась, - уже тише, но все же отведя глаза в сторону, ответил её брат. Впервые он назвал её "ты", ставя знак равенства между ней и погибшей когда-то девушкой. - Вернулся кто-то другой, совсем другой. Чужой, но такой похожий. Если бы ты не была так похожа на неё, если бы не знала все, что знает она, я бы это принял. По крайней мере, мог бы принять со временем. Но это...
Он замолчал и Тереза со вздохом легко достроила фразу в своей голове. Да, если бы она была совсем чужой, Доминика бы отпустило примирение с мыслью, что сестра мертва. Его бесило сходство, легкий намек, который натыкался на постоянное кривое отражение, которое он видел. И она бы могла быть иной, это легко...
Только это значило потерять все прежние якоря. Сделать еще шаг по огненному, натянутому над бездной мосту толщиной волос. Или понять, что уже давно убеждаешь себя, что куда-то идешь, хотя падаешь вниз. Доминика сделала таким Судьба, обратив в инструмент, и для дочери лунной богини не было способа разорвать эту связь. Или же был?
Узы Судьбы рвутся смертью, это так. Один из способов, хотя и самый жестокий. Только милосерднее ли такая жизнь для него, подталкиваемого в спину силами, превращающими в её личную Немезиду? Помеху, обреченную вновь и вновь вставать на пути.
Если нить нельзя разорвать, то можно ли пойти обратным путем. Другой способ - полное сближение. Поглощение одной сущности иной и слияние их в целое. Как это сделать, Тереза не знала, однако сейчас, на краю разрушающихся основ мира, чувствовала, что и такой выход возможен.
И лишь третий путь, приходящий в голову в лунном свете, вызывал странную дрожь. Вернуть ему сестру - но не её... Если бы она была богиней... ведь когда-то эти жестокие и мелочные в своих стремлениях создания сотворили людей их праха, глины и грязи, вылепили из своей плоти...
За спиной начали стонать приходящие в себя оглушенные.

[Holod]

   Тереза не обращала внимания на начавших еле шевелиться линчевателей. Они были никем. Она знала что делала, когда калечила их. Каждый из них унесет из этой ночи сувенир который будет напоминать о произошедшем:шрамы, хромоту, паралич...  Все должно быть уроком. И ее это тоже касается.
   Могла ли она вернуть ему сестру? Понастоящему! Даже если ее душа прошла все восемь пустынь и все испытания на пути в Миктлан и избежала цепких лап ее бабушки Коатликуэ. Осталось ли что-то от той самой Терезы? Посмертие у ее народа было не таким как у остальных божественных семей. Миктлан был для грешников и недостойных, но такие как его сестра...  их забирали боги. В свои личные свиты, армии, царства. Дочь Койальшауки была уверена, что настоящая Тереза смогла пройти суд Миктлантекутли. И даже если она узнает где его сестра теперь, в чьей свите она шествует, сможет ли она вернуть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ту, кем была его сестра. Посмертие в свите богов Ацланти не проходит для души просто так. Даже если она найдет способ...  
   Тереза резко отвернулась, чтобы лицо ее не предало.
   "Да что я делаю?! Я же оправдываюсь! Я же просто боюсь! Я юлю, ищу оправдания, я вру САМА СЕБЕ, а все потому... потому что я не хочу этого делать! Не хочу лишаться своей жизни опять! Не может быть двух людей с одной судьбой! Опять прийдется умереть. Пусть не так, пусть не из-за пули в сердце, но это будет смерть!"
   - Мама, - тихо прошептала она, - что мне делать? Я не знаю. Помоги мне. Не как богиня, как мама помоги. Я не хочу его убивать но...    и...     я боюсь.
  

[Руслан]

Лунный свет продолжал сиять, и тучи не смели затмить этот стойкий облачный разрыв. Сейчас серебристые лучи окрасили не только замолчавшего пленника, но и её саму. Переползая на плечи, словно туманная мантия, и став прядями серебра в волосах будущей богини.
Когда-то мир изменится, тихо шептала тишина, и льющийся свет повис на лице девушки, будто свадебная фата. Циклы небес и земли вечны, и будет новая жизнь после победы, потому что все исчезает во тьме и все произрастает из тьмы. Это наш путь: вечные перемены и вечное возвращение к полнолунию и лунной тропе. Однажды ты пойдешь по ней в мой дом, и сама решишь, кем быть. Той, что навек рядом со мной, воссияв в небе новой эпохи, что начнется после нашей победы, или иной, в точке самого начала. Исчезают государства и люди, но вот я росту, и все возвращается, такое же маняще непохожее...
Лунный шепот растаял, и казалось ей, что под ногами действительно исчезло все, кроме лунной тропы, уходящей в небо, а рядом идет байкер в поношенной кожаной куртке и грязной бандане, глядя на неё большими грустными глазами.
Налей еще вина, мой венценосный брат,
Смотри - восходит полная луна;
В бокале плещет влага хмельного серебра,
Один глоток - и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна...

По Дороге Сна - пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,
Кровью - алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня - два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.
Она посмотрела на свои руки, сжимающие неизвестно откуда взявшуюся жертвенную чашу, пустую и чистую, будто выскобленную. Но со странным, разливающимся по ладоням теплом, как от пульсирующего внутри сердца, что гнало невидимую кровь сквозь её душу и мысли.
- Больней всего, когда тебя так любят, что не могут отпустить - негромко сказал байкер, и голос его показался Терезе таким же усталым, как и в ночь у калитки. Вроде бы недавно, но ей почудилось, что миновала целая вечность...
Потом она поняла, что никакого байкера нет: мать просто позволила  заглянуть в себя, давая ответы на вопросы. И ищущей с ней мужчина просто форма, в которую сама Тереза облекла это сложное решение.
Так выпьем же еще - есть время до утра,
А впереди дорога так длинна;
Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,
И ветер свеж, и ночь темна,
И нами выбран путь - Дорога Сна...

По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,
Стал короной иней на челе.
Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче,
Чем перо у сокола в крыле.
- В конечном итоге все умирают, - произнес идущий по лунному мосту человек, с лицом, покрытом старыми морщинами и вечно молодой улыбкой. - И все воскресают иными. Ты ведь помнишь постулат своей веры: цикл, который иным кажется неизменностью. В самом конце ты можешь выбрать не только божественную жизнь, но и смерть, выиграв ею свою часть общей победы. И тогда для твоей души будет возможность начать все сначала... как и для него. Вернуть сестру можно по разному: создать копию - лишь трюк, подобный играм Калфу. Просто сбереги его душу до того часа всеобщей победы... держи её в своих руках, словно розу, колющую шипами. Крепко держи, как держат дорогую память, которая дает силы дальше жить.

Так выпьем же еще, мой молодой король,
Лихая доля нам отведена;
Не счастье, не любовь, не жалость и не боль -
Одна луна, метель одна,
И вьется впереди Дорога Сна...

По Дороге Сна - мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет земля?
Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву,
А я не найду себе короля.

Она перевела взгляд на свои руки и чашу, а когда подняла голову, байкер уже растаял, как и лунная дорога. Осталась лишь поляна и ждущее её решения уходящее время...
Потому что расставаний навек не бывает, и я люблю тебя, тихо добавила мама. И буду любить всегда... это неправда, что мы боги, имеем так много детей, что не помним вас. Тебя - человека, и тебя - дочь по праву крови. Когда придет час, ты все решишь сама... а пока отпусти его, прижав так сильно, как только можно. Пусть всегда будет с тобой, не только в чаще, но и в сердце.

И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя - налей еще вина;
Смотри - на дне мерцает прощальная звезда;
Я осушу бокал до дна...
И с легким сердцем - по Дороге Сна...(с)

[Holod]

  Тереза повернулась обратно к Доминику, и подняла взгляд от внезапно появившейся у нее в руках чаши на своего брата, который ей братом не был.
   - Что ты готов сделать, чтобы вновь встретится со мной?
   - Все! – ответ был дан мгновенно, без тени сомнения. Доминик, похоже, полностью игнорировал изменившийся вокруг мир, хотя Тереза знала, что ярчайший лунный свет, невозможный даже в самую сную лунную ночь, который выкрасил все вокруг и их самих в серебро, видит и он. Но сейчас ему было все равно. Для него существовала лишь она! – Ты ведь обещала! Ты всегда меня учила, что обещания нужно сдерживать. Ты моя младшая сестренка, а всегда была мне старшей. Всегда меня учила. Защищала. Всех защищала. Мы вновь встретимся, ведь ты обещала!
   - Да, - Тереза улыбнулась своей самой теплой улыбкой. – Как хорошо, что блаженных любят боги. А знаешь, что у богов течет в венах вместо крови?
   На Терезу взирали широко распахнутые наивные глаза безумца.
  - Серебро! – кто это ответил? Тереза или он? А может что-то вместо них? Что-то в них?
Тереза села на колени, перед все еще привязанным к кресту Домиником, которому его положение, судя по всему не доставляло никаких неудобств, поставила перед собой подаренную матерью жертвенную чашу, и поняла глаза к небу. Лунный свет, казалось, стал еще ярче. Куда там жалкому Солнцу? Под всепроникающим взглядом царицы ночи, краски всего мира стремительно выцветали, но при этом не казалось, что мир тускнеет, наоборот, появляющиеся на смену обычным цветам мириады оттенков серебра, казались богаче любой палитры. И сейчас под пристальным взглядом матери, Тереза чувствовала, что может ВСЕ! Она вынула из уха, тихонько звякнувшую серьгу в форме маленького колокольчика, единственную в этом серебряном мире все еще мерцающую желтизной золота, и положила его на дно чаши.
   Откинувшись, Тереза воздела руки и плавным движением погрузила их в собственную грудь. И серебряный мир отразил еще один чуждый ему цвет, окрасившись багряно алыми сполохами, от пульсирующего в руках Терезы камня все эти годы служившего ей сердцем.
   «Легко ли заставить камень кровоточить? Мертвое сердце биться? Оборвавшуюся судьбу виться вновь?»
Раздался хруст, и из сдавливаемого с немыслимой силой живого камня брызнула жидкость. Не кровь, все то же вездесущее серебро. Крошечное золотое украшение, закружилось в водовороте крови богов и тут же растаяло, продолжая кружиться крошечной капелькой на поверхности. Весь мир вздрогнул, тучи не просто разошлись, они бежали в паническом ужасе гонимые неощутимым ветром, и даже открывшиеся взору звезды сошли со своих привычных мест, пустившись в безумный хоровод. Рев не трещащего по швам мироздания оглушил, когда звездное небо вдруг рухнуло вниз, и спустя мгновение вновь наступила ее более оглушающая тишина. Даже лес замер боясь произвести хоть шорох. Ни один листок не решался шелохнуться, потому что усеянная мерцающими точками Тьма теперь плыла между ветвей. И не просто плыла, двигалась, наступала, подкрадываясь с грацией хищника к двум фигурам на лесной поляне, одной коленопреклонной и одной распятой.
   Из тьмы раздался угрожающий рык, в котором слышался отзвук горных обвалов. Раз раздавшись, он не спешил затихать. Звук, заблудившись в лесу, все возвращался и возвращался бесконечно затихающим эхом.
   - Что это? – в шепоте Доминика наконец послышался страх. Даже его вызванная изливающейся вокруг божественной силой эйфория, не смогла заглушить древнейшего инстинкта. И не удивительно, учитывая, что сейчас скрывалось в тени, которая на самом деле не была тенью, потому что в мире лунного света теней не бывает.
   - Не бойся, это друг! Его зовут Тепейоллотль, Сердце Гор. Вы уже встречались. Каждый раз, когда ты смотрел на звезды, ты видел пятнышки на его шкуре. Каждый раз, когда ты кричал и слышал эхо, это он кричал тебе в ответ. Я его попрошу, и он тебе поможет. Подружись с ним, вам предстоит долгий путь вместе. А теперь пей.
   Доминик безропотно принял протянутую чашу и стал жадно пить жидкое серебро. Очень скоро, проникающий в каждую клеточку его тела, божественный ихор стал виден даже сквозь кожу, а глаза стали подобно двум зеркалам, в точности такие же какие они были сейчас и у Терезы, какие они были у нее всегда, с тех пор как ее мать пришла к ней впервые, и теперь, лишившись скрывавшей их иллюзии, сверкали во всей своей красе, демонстрируя то, чем были на самом деле осколками знаменитого Дымчатого Зеркала Тескатлипоки.

   //Как ты и советовал, ничинаю выкладывать по кусочкам. Продолжение в следующей серии.

[Руслан]

Ветер шептал голосами того, кто сейчас ступал, принимая спящие травы. Он был снами леса и танцем ночных фей, лунным лучом, превращающим паутинку в серебряный невод, и журчанием ночного родника, в котором утонула луна. Он был рычанием полуночной грозы и последним криком застигнутого тьмой путника, камнем, падающем со склона, и кольцом проросшим грибов, уводящим вошедшего в круг в Неведомые Земли. Тропа и идущий по ней, путь и пыль, поднятая ногами по этому пути. Камни, что говорят между собой в беззвучии и сбегающая с вершин змея горного водопада, крылья скал, рассекающие небо, и крик среди горного эха...
И Дорогой Сна он тоже был - сна, приснившегося человечеству, о котором грезили спящие боги. Или же снами Титанов, увидавшими в кошмарах свое заточение и мятежных детей? А может, снами людей в мире без магии, которые замыкали кольцо, грезя, Титанах, о героях и чудесах, которых вечно лишены?
Тереза не знала, где чей сон, да и не пыталась узнать. Все, что ей было нужно, так это жидкое серебро, плещущее в глазах брата. Особый металл, не упрямое железо, вечно пытающееся кому-то доказать свою правоту. Не ленивое золото, ради которого все делают чужие руки, и не бессмысленно яркая платина. Даже не знающая корни человечества медь - чистое, лунное серебро. которое так искал все алхимики, не подозревая, что зарождается оно именно в сердце.
И сейчас, глядя на брата, она впервые почувствовала, как в искусственных глазах появилась живая влага. Боги были рядом, - с ней, в ней, с ними, - на Дороге Сна, которой ступают души в бесконечном пути к поиску себя. Она, породившая безумие Доминика, не кляла себя или Судьбу, а просто делала то, что могла - так, как и собралась поступать до самого конца.

[Holod]

   Тереза подошла вплотную к брату и прижалась щекой к его щеке.
   - Теперь ты тоже видишь, правда? Эту дорогу в небо.
   - Это просто Луна, - Доминику было трудно говорить. – Просто отблески.
   - Да, просто Луна. А Тепейоллотль просто ягуар. А мы с тобой просто люди. Все в мире, на самом деле, просто. И взойти к Луне по лучику тоже просто. Ну же, попробуй.
   Парень дернулся вперед, но врезавшиеся в тело веревки, держали его на кресте крепко.
   - Я не могу.
   - Можешь, просто недостаточно стараешься. Но подумай, я ведь где-то там наверху. Я тебя жду. Я обещала вернуться, но не могу, потому что никто не сказал мне, что ходить по лунному свету это просто. Ну же! Тянись! Все ты можешь! Вот моя рука, еще чуть-чуть!
   Луч света, тянущийся от Луны, уперся прямо в грудь Доминика. Парень бился в своих путах как бешеный, а протянутые к нему руки, все сильнее сверкающие серебряным светом, все приближались и приближались. И в момент, когда ее пальцы коснулись уже очевидно металлической поверхности его груди, и не просто коснулись, а продолжили свой путь, утопая в ней, свет полился в обратную сторону, рванулся из груди жертвы сквозь Терезу, будто она стала прозрачна, к Луне, превратив ее из светила в бесконечный тоннель.

   Ощущения реального мира возвращались медленно. Да и возвращались ли? Какой-то краешек сознания, упорно твердил, что все не так как должно быть. Волна дрожи прошла по телу, и Тереза, наконец, почувствовала, что сидит на коленях, а вокруг…   все не так и не только с ощущениями, но и с ней самой. Ее изящное запястье теперь словно было отлито из ртути, отражающей все вокруг, и в этом отражении в самой себе она увидела то, что было у нее за спиной, и резко обернулась. Уже довольно далеко, если здесь вообще были уместны понятия расстояния, по яркой  лунной дорожке, в мерцающее звездами небо поднимались плечом к плечу две тени, худощавая фигурка человека, на шее у которого искоркой мерцал маленький золотой колокольчик и черный, казавшийся плоским, силуэт громадной хищной кошки, будто лоскуток ночного неба.
«Удачи», мысленно пожелала странной паре Тереза и повернулась туда, откуда в небо уходила лунная дорога и где, раньше стоял крест с распятым на нем человеком. Крест там все еще стоял, но теперь он был отлит из металла, и являл единое целое, со слившимся с ним человеческим телом, грудь которого представляла собой одну громадную расширяющуюся дыру, которая и была началом пути освободившейся души.
   - Что здесь произошло? – Тереза обернулась на голос, и наконец, посмотрела вокруг. Окружающий мир действительно изменился, деревья, земля, и даже рельеф стали иными. Теперь серебряный крест стоял на крутом холме, состоящем из многочисленных плоских терасс, очень уж напоминающих ступени пирамиды, а лес, растущий на его склонах, при ближайшем рассмотрении, теперь тоже оказался металлическим наполняя окружающее пространство тихим звоном ударяющихся друг об друга серебряных листочков. В том же крылатом существе, которое стояло на тропинке, ведущей к подножью холма, Тереза далеко не сразу узнала Киру. В этом странном мире луны и серебра, ее тело и медленно подрагивающие крылья бабочки, пестреющие странно переплетающейся белизной алебастра и багряно алыми линиями, казались особо кричащими. – Я…   у нас там все готово, и я пошла вас искать, и тут вдруг…  почему все стало такое?
   - Срединный Мир может выдержать не все. Нас выбросило вместе с частью этого леса за…   просто «ЗА». Мы уже не в Луизиане.
   - А почему Ты выглядишь ТАК?
   - Как? Что ты видишь?
   - Эмнн, ну, себя. В смысле, вы… ты сейчас как зеркало. И эти волосы…  Нет, стоп это же не я.
Кира с испугом стала осматривать изменения что произошли с ее собственным телом, которые только что заметила, а Тереза наконец поняла, что тот туман, который все время окружал ее на самом деле был не туманом, а ее волосами, теперь стелящимися плотными сизыми потоками вокруг, будто клочья тумана или сигаретного дыма.
   Тереза сделала несколько шагов и потоки «тумана» устремились за ней.
   - Это мир рожденный Луной, Солнцем Ночи, в свете которого ВСЕ может выглядеть «не так», а мы были внутри, когда он только рождался. Не беспокойся, это ненадолго, только пока мы здесь. Просто…  это сложно объяснить. Здесь, под светом моей матери, прошлое, настоящее и будущее, ели и может быть, переплелось. Радуйся, возможно, эти крылья и есть твое будущее. Именно так как вы и хотели.
   - А что же тут было?
   На этот вопрос Тереза уже не ответила, лишь снова обернулась и посмотрела на лунный мост, прочно соединивший эту новосозданную землю с небесами.
   «Надеюсь, вы найдете друг друга, а я когда-нибудь найду вас»
   - Ладно, идем. Натали, кажется, нас уже заждалась, - улыбнулась Тереза, хотя сейчас и сомневалась, что в это ее обличии она вообще может улыбаться, - смотри, ее теперь отсюда видно.
   И действительно, вместе с перекрошившимся рельефом, теперь вершину холма, и избранное ими дерево, для жертвоприношения, соединяла прямая тропа, и было видно, что над кроной лесного гиганта, теперь ставшего еще больше, в воздухе парит еще одна снежно-алая бабочка.
   - А эти?
   - Эти? Ах, да, - Тереза совсем забыла про неудавшихся черных линчевателей. Теперь большая часть из них пришла в себя, но все еще бессмысленно ползала по поляне,  издавая какие-то нечленораздельные звуки. – Да ну их. Теперь им здесь жить. Пусть привыкают.