- Прошу вас, - прошипел ящер и небольшая группа присутствующих обитателей направилась к девочкам с вежливыми поклонами.
Они были по своему грациозны. Человеческие пропорции не скрывала чешуйчатая кожа и головы рептилий, а коготки на пальцах смотрелись скорее как украшение, а не оружие. И при этом сильные, ловкие, утонченные, с телами, воплощающих мечты скульпторов, облаченные в легкие тогами и накидки. Здесь, в свете теплого и похоже, вечно светящего солнца, рептилии одевались, подражая античным грекам. Как и все ящеры, они наверняка не любили холод, хотя в отличие от обычных существ могли пережить его, не впадая в спячку.
Пока группу поддержки Терезы повели в сторону похожего на амфитеатр павильона, где журчала вода и приятно пахло медом, им безымянный проводник направился в сторону центральной улицы, с поклонами призывая следовать за собой.
Сам-собой включился плеер Алисы, и по мощеным мрамором, гранитом и гипсовыми скульптурами тех же ящеров улицам пустого города полилась в такт шагам медленная и немного печальная мелодия.
Нас книги обманут,
А люди не вспомнят.
Последняя битва
Сорвёт голоса.
Стараться не стану -
Ничем не наполнит
Пустая молитва
Пустые глаза.
Играющие в вулканическом стекле блики света превращали их лица в подобия таких же морд, что красовались на головах ящеров, и все различия стирались при взгляде на кривое отражение. Пустой, выстроенный с запасом город раскинулся перед путниками: полный кованых украшений, металлических оград и скамеек, фонарей и навесных арок, сливающихся с мраморными дворцами, в которые никто и никогда не вступал. Город мечты, мертвой, словно забытый сон - и нужной разве что двоим. Одному, что грезил о свободе и смерти, и другому, уставшему от одиночества.
А ты уходи,
И чем дальше, тем лучше.
Нет права тебе
Оглянуться назад.
И ты не следи,
Как, цепляясь за тучи,
Дорогой небес
Поднимается Ад.
Калфу сыграл свою роль так, как умел. Он действительно обучил брошенных детей, превратив в тех, кого почитали бы гордостью их отцы. Тессиус при его безумии оказался лишь копией обидчивого Гефеста - не больше, ни меньше. Трудно винить дьявола, что в его руке все карты крапленые, или что он проталкивает одного своего сына на пост то ли антихриста, то ли как живое воплощение Судьбы. А второго - на заклание для развития выбранных им героев. Детей,которые его все равно любят...
Крестик на груди Изи чуть нагрелся, словно напоминая о возможности отменить одну смерть. Например, ту, о которой говорила Тереза, рассматривающая вариант с победой и поражением.
Нас дьявол покинет,
И Бог отвернётся,
Сломается хрупко
Бессильная сталь.
И время застынет,
И кто-то вернётся
Затем, чтоб найти
На пороге Грааль.
Без Гефеста и Калфу, не знающие о доставшемся Терезе сокровище... Идущие к мастеру, и обозревающие его последние творения, они молчали. Шаги звонко разносились по пустым улицам, и было странно знать, что скоро создавший весь этом пустой камень Потомок больше не сможет творить, а домам его так и не суждено заселится. И даже то тепло, что последнее время пулсьировало в сердце Терезы, не могло согреть девушку среди этих прекрасных, но бездушных стен, кричавших об одиночестве. Мраморный город - как сон, помни, могильный гранит, тех кто о смерти кричит, в тесных объятьях твоих...
В молчании дней
Сонной жизни кумиры
Уходят стремительной
Горной рекой.
Мы будем сильней
За границами мира,
Мы пленом земным
Заслужили покой.
Впереди не было дворцов, но среди павильонов и арок явственно наметился большой белый купол, похожий на огромную обсерваторию.
- Лаборатория Мастера Тессиуса, - пояснил проводник. За все время путешествия они не встретили других ящеров, хотя возле купола промелькнуло несколько одетых в тоги фигур. Весь этот народ пока исчислялся лишь малыми десятками, избравшими местом встреч тот зал возле врат да и место своего рождения. Однако их вели не под высокие своды, а вправо, в сторону еще одних пересечений улиц и небольшого фонтана, бьющего неведомо откуда добытой здесь водой посреди крошечного перекрестка.
Протянуты в вечность
Вечерние тени,
Дневная обида
Предсмертно нежна.
Фальшивая ценность
Пустых откровений
Для всех очевидна
И этим смешна.
Пересечение улиц, крестом распинающих фонтан, было пустым, но камни под ногами сверкали, словно алмазы в лучах пустынного солнца.
- Дом нашего Отца, - торжественно провозгласил посланец, и свет перебрался с камней в фонтан, превратив струи в блеск расплавленной платины.
Не видно лица
Неизбежности жуткой,
Где пламя ревёт,
И бессильна вода.
Душа в небеса
Улетает голубкой;
Она не умрёт, не умрёт никогда!(с)
Яркая вспышка озарила улицу, и белое живое пламя взметнулось из воды. Свиваясь в спираль, оно опустилось прямо на ограду фонтана, сжимаясь, уплотняясь, принимая форму...
Он был высоким и худым. Загорелое лицо под сорок, острая короткая борода и изможденные черты лица. Чем-то эта внешность напоминала Джея Си, но лицо дракона было жестче и одновременно уязвимее. Одетый в простую серую хламиду, он казался бродягой, но не из тех, кто примирился со своей ролью, а тем, кого больно потрепала судьба. Глаза переполнял тяжелый взгляд, но за этой тяжестью одновременно скрывалась и сильная, утопившая все его мысли боль.
Левой руки не было до самого плеча, как и говорил Тессиус.
- Добро пожаловать, - голос звучал резко, словно порыв знойного ветра. Дракон спустился с ограды и присел на бортик, будто и впрямь был уставшим от долгого пути человеком. - Я ждал вас. Если вы голодны, то подадут еду и питье. Если устали, здесь много пустых домов и покоев. Я знаю ваши имена, и знаю, что мой сын Шокко погиб в бою с вами. Также я знаю о вашей вражде с мастером Тессиусом, и в этом я вам не судья. Он сделал чудовищные вещи, мерзкие в своем бессердечии и требующие возмездия, но он же дал мне детей, которые избавят мир от ужасного проклятия.