Печать

[Руслан]

Благодаря Рокси (много-премного спасибо!) и сам познакомился с этой книгой, и она оказалась действительно отличным способом скоротать осенние вечера. Заметки о сути творчества, рассуждения по поводу стиля и особенностей других авторов - и все это приправлено сочными фразами в духе Геймана. Очень часто все удовольствие от его книг сбивает плохой перевод, вроде некоторых изданий "Американских богов". Но здесь произведение получилось очень живым и напоминает диалог с читателям, а не просто монотонное изложение текста и размышлений. Для публицистики весьма качественно, читается на ура.

[RoxiCrazy]

Рада что понравилось))

[RoxiCrazy]

Организовалась у меня тут с Русланом традиция. Читать в октябре что-нибудь вместе. Первые два года это была хеллоуинская «Ночь в тоскливом октябре» Желязны. Точнее, первый год я её достаточно быстро «проглотила», как временами у меня бывает с книгами, которые читаю далеко не в первый раз, и можно считать что это был фальстарт.
В прошлом году мы читали её аккуратно, растягивая на весь месяц, в соответствии с датами дневника Нюха. В этом году мы решили, что третий раз — это уже перебор. С лета смотрели в сторону Брэдбери, его «Канун Всех Святых» великолепная, темповая книжка, с нужной тематикой. Но…
В начале октября Руслан заявил «Королевскую битву», которая у меня на тот момент была и он об этом знал. И знал, что я боюсь её читать. Получилось то, что получилось и, Руслан, не делай так больше пожалуйста, потому что идея у книги отличная, но исполнение, не такое отличное, как хотелось бы.
И да, я очень хотела ему отомстить, но потом решила что не надо — мне ведь тоже придется читать. Так что я предложила сразу две, ибо не люблю ставить людей в безвыходное положение. «Вид с дешевых мест» Геймана и «Цементный сад» Макьюэна. Обе, как мне казалось, далеки от хеллоуинской тематики, так же как и «Королевская битва» (если не считать адских словесных оборотов), но почему бы и нет. Как оказалось, традиция все же в некоторой степени соблюдена — в книге Геймана была статья «Хеллоуинские размышления».
После «Вида» мне попалась «Дистанция спасения» Швеблин. Она оказалась жуткой, но это другая история, я постараюсь о ней написать позже. Суть в другом. Благодаря «Дистанции» я поняла что мне надо хорроров. Просто ужас как надо. Ибо не хватило и не могло хватить, потому что не было.
Так что, подвинув всех остальных (верите, я почти слышу вздохи, которые издают книги ждущие своей очереди) у меня организовались «Странная погода» Хилла и «Музыка ночи» Коннолли. С последней я и начну утолять свой внезапный голод =)

[Руслан]

Да, в следующем году надо что-то осеннее заранее выбрать. Может, того же Бредбери попробуем. А лет через пять вернемся и к "Ночи в тоскливом октябре", если желание будет - эта вещь, по моему, надоесть не может в принципе. 

[RoxiCrazy]

Пфф) Я уже знаю что будет моей заявкой в следующем году). Я конечно тыщу раз ещё могу передумать (главное что бы не забыла).

[Руслан]

Я буду напоминать "не забывай, не забывай". Помня, как я напоминал, что октябрь близко в прошлом году, я такой, я могу

[RoxiCrazy]

  Океееей)

[RoxiCrazy]

Томас Фостер. «Искусство чтения. Как понимать книги»

_{Воспоминания. Символы. Параллели. Вот три главных пункта, отличающих профессионального читателя от всех остальных. Память – проклятие литературоведа. Всякий раз, когда я открываю новую книгу, в голове запускается поисковый механизм и начинает сличать, сопоставлять, подбирать соответствия. Где я видел это лицо? Кажется, похожая тема уже встречалась? Я не могу так не делать, хотя в некоторых случаях механизм очень хотелось бы отключить.
К тому же мы, литературоведы, повсюду видим символы и даже мыслим символами. Любой предмет считается символом чего-нибудь, пока не доказано обратное. Мы постоянно спрашиваем: вот это — метафора? А вот то — аллегория? А к чему здесь этот образ? Для человека, проведшего студенческие, а затем и аспирантские годы на семинарах по литературе и критике, все на свете не просто существует, но еще и может означать собой нечто иное.}

Вот об этом ином восприятии Томас Фостер и рассказывает в своей книге. Рассказывает очень понятно, с юмором и тем теплом, которое всегда выдает человека, искренне любящего свое дело. Фостер, напоминает фокусника. Поход в магазин в его интерпретации превращается в странствие рыцаря, а мать семейства из высшего общества – в богиню плодородия. И мне, как непрофессиональной читательнице оставалось только пытаться уследить за руками, в попытке разгадать как он это делает. А ещё переосмысливать на приводимых примерах уже прочитанное и даже просмотренное, потому что Фостер затрагивает не только прозу и поэзию, но и кинематограф.
Символы поверхностные и глубинные, отсылки к библии и отзвуки сказок и мифов. Влияние погоды, времени, места и других особенностей как «декораций», так и персонажей. Кроме того, Фостер напоминает читателям о необходимости учитывать время, в которое жили авторы книг. Различие в политической и правовой обстановке, научные и другие области знаний, свойственные времени жизни автора или той эпохи, когда разворачиваются повествование, могут дать основу для понимания значения книги. Иногда даже больше чем зашифрованные в ней символы и архетипы.
В конце книги есть небольшая лабораторная работа в виде рассказа, который надо расшифровать. И три варианта трактовки образов каждый из которых – правильный. Просто глубина разная. И это очень важный нюанс – Фостер не навязывает читателю необходимость копать как можно глубже. Он просто объясняет, как и под каким углом можно смотреть и на что обращать внимание.
А самое главное, сама подача материала такова, что это не выглядит сложным. Практика чтения сама по себе способствует сравнению и проведению параллелей. К тому же обычному читателю не обязательно копать очень глубоко и после прочтения этой книги, можно вернуться к привычному чтению на эмоциональном уровне. А можно вооружиться предоставленными Фостером инструментами и попытаться выжать из прочитанного больше. Главное не переусердствовать =)

_{Но главный совет — читайте то, к чему у вас лежит душа. Вы не обязаны придерживаться чьего-то списка, даже моего. Идите в книжный магазин или библиотеку и найдите там романы, пьесы, рассказы, стихотворения, которые завладеют вашим умом и фантазией. Читать Великую Литературу, конечно, нужно. Но гораздо важнее читать хорошие книги. Я, например, на многие любимые вещи набрел по чистой случайности — просто листал то, что стояло на полках. И не ждите, пока писатель станет мертвым классиком. Живым деньги нужнее. Помните: чтение должно быть в радость. Это не обязанность, не повинность. Это игра. Играйте, дорогие читатели, играйте на здоровье.}

[RoxiCrazy]

Саманта Швеблин. «Дистанция спасения»

Скажи, зачем вы ездили на озеро?
Она хотела, чтобы я поучила ее водить машину, сказала, что с давних пор мечтает сесть за руль, но, когда мы оказались у озера, ни у нее, ни у меня не хватило на урок терпения.
Что она сейчас делает в саду?
Открывает дверцу моей машины, садится за руль и что-то ищет у себя в сумке. Я приподнимаюсь с шезлонга, спускаю ноги на траву и жду. Слишком жарко. Потом Карле надоедает рыться в сумке, и она обеими руками берется за руль. Так и сидит какое-то время, глядя на ворота, а может, куда-то за ворота – например, на свой дом, который стоит чуть дальше.
А еще что? Почему ты замолчала?
Знаешь, я как-то вязну в этом рассказе, и, хотя все прекрасно вижу, иногда мне бывает трудно продвигаться вперед. Скажи, это из-за лекарства, которое вкалывают мне сестры?
Нет.
Но ведь я умру через несколько часов, правда, умру? Странно только, что я так спокойна. И хотя ты ничего мне про это не говоришь, я все равно все понимаю, но только вот признаться себе самой в чем-то таком совершенно немыслимо.
Все это не важно. Мы только зря теряем время.
Но ведь это правда, да? Правда, что я умру?
Что еще происходит в саду?

Удивительно концентрированная история. Мини-роман, почти рассказ, но все же больше чем просто рассказ. Я даже адекватного определения для такой формы подобрать не могу. И ругаться за очередной «роман» карманного формата не хочу. Небольшая повесть по объему, рассказ по структуре и… да, роман по насыщенности.
Что касается жанра, то тут тоже не все гладко. Это хоррор, во всяком случае читается это именно как хоррор. Но некоторые говорят это магический реализм, и возможно они правы.
И нет, я не буду рассказывать содержание книги, о завязке достаточно сказано в аннотации:

Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром.

Почти вся книга построена как диалог, но за счет небольшого объема произведения и ощущения тайны, которую то ли надо разгадать, то ли она вот-вот сама откроется, диалог не кажется бесконечным и не раздражает. Здесь все очень символично и завязано на обеспечении безопасности и контроле, свойственных почти любым нормальным родителям, и это, как мне показалось основная тема.
Добавьте к вышесказанному густую, сумеречную и откровенно жуткую атмосферу. И получите концентрат романа в жанре хоррор только без монстров, вылезающих из-под кроватей, злобных маньяков и опасных сумасшедших поджидающих за углом. Здесь есть мистика, есть колдовство, но происходящее словно ускользает и проходит где-то вне понимания.
И для меня оказалось счастьем, что она такая короткая, потому что я не смогла заснуть, пока не дочитала её до конца, хотя спать хотелось безумно. Единственное что несколько отравило мне восприятие книги, это желание раскопать все символы и провести все параллели, окопавшееся в моей голове после «Искусства чтения». И было большой ошибкой с моей стороны брать «Дистанцию спасения» после Фостера. Но кто ж знал, что это настолько заразно.

[Руслан]

И я её тоже оценил благодаря Рокси. История действительно короткая и представляет собой концентрированное и сюрреалистическое в чем-то произведение. Но за сюрреализмом страх совершенно бытовой и универсально работающий, особенно для тех, у кого есть дети - страх что с ребенком без присмотра родителей что-то произойдет. История тяжелая, вызывает желание то обдумать все детально, то выкинуть из головы побыстрее, и такая полярность точно показывает, что она вышла за пределы рядовой. Пробирающая вещь.

[RoxiCrazy]

Сюрреалистично. Да, это правильное слово)

[RoxiCrazy]

Джон Коннолли. «Музыка ночи»

_{Но почему я не сторонник более объемных произведений мистической литературы? Мне кажется, потому, что идеальный формат изысканий в области сверхъестественного – это рассказ. Небольшой рассказик в духе хоррора способен на миг приоткрыть взору то, что скрыто за занавесом, дать намек на то, что затаилось в тени. Вместе с тем у автора нет конкретных обязательств насчет объяснений, что добавляет эмоций по мере приближения к интригующей развязке. И, наоборот, если ты пишешь роман, цель наблюдения в котором смутно угадывается под спудом тысячи страниц, то вразумительное разъяснение или вывод в конце просто обязательны. Проблема в том, что объяснение, как правило, оказывается не столь интересным, как изначальная загадка. Вопрос интригует больше, чем ответ.
Из заключительного эссе}

Эта книга, привлекла мое внимание в первую очередь тем, что Джон Коннолли известен больше как автор детективов. Правда, в виду моего равнодушия к жанру я не могу сказать насколько они хороши. Тем не менее это уже второй его сборник рассказов в жанре хоррор. А я люблю, когда автор выходит за пределы знакомых троп или пытается раздвинуть границы привычного. Второе, что привлекло мое внимание – обложка. Я, конечно, частенько выбираю для знакомства первую книгу заинтересовавшего меня автора. Но обложка «Музыки ночи» показалась мне более интригующей. А когда я взяла в руки уже саму книгу, я поняла, что даже если книга окажется плохой – я оправлю её в рамку и повешу на стену. Для красоты и жути.
Сам Коннолли, в завершающем книгу эссе говорит, что его рассказы – мистические, и хорроры он не пишет. Однако же почти все рассказы в книге, за исключением разве что двух, спокойно можно отнести к жанру хоррор. Правда мне, признаюсь, местами чуть-чуть не хватило атмосферности. Того дуновения жути, которое свойственно жанру. Но тут вовсе не обязательно виноват Коннолли, а скорее все те книги, которые я читала до «Музыки ночи» (Швеблин в том числе). И, за вычетом этого нюанса, придраться мне особенно не к чему. Разве что к заключительному эссе.
Рассказов здесь двенадцать, и они все разные. Есть рассказы в духе городских легенд, есть довольно страшненькая сказка, есть две фэнтезийные и отнюдь не хоррорные истории, есть история, начинающаяся как описание картины, но потом перерастающая в нечто иное. И все они хороши, каждая по-своему.
Но больше всего зацепил меня цикл из пяти рассказов «Разорванный атлас». О легендарной книге, которую никто, до определенного момента не видел, да и слышали о которой лишь единицы. Очень хотелось бы назвать его лавкрафтианским, но к Лавкрафту он имеет ровно такое же отношение, как и фильм «В пасти безумия», так же считающийся «лавкрафтианским». А иных сравнений у меня нет.
В этих пяти рассказах нет того, что обычно подразумевается под словом «лавкрафтиана». Никаких выходцев со дна моря, странных вырожденцев, живущих замкнутыми общинами и циклопических сооружений древности. Но есть нечто, терпеливо ожидающее своего часа где-то за гранью привычного бытия и странная тягучая атмосфера. И именно эти рассказы, с их общим финалом несколько заслонили для меня остальные.
Если говорить о «намеках на то, что притаилось в тени», то Коннолли, открывает дверь слишком широко, чтобы это можно было счесть намеком. Таящееся в тени он описывает очень скрупулезно, словно место преступления. Вероятно, сказался опыт создателя детективов. И, возможно, именно это и помешало мне до конца проникнуться атмосферой. Но не испортило впечатления от рассказов.
Большинству историй в этой книге свойственно какое-то своеобразное изящество, с лихвой восполнившее для меня недостаток атмосферы. Я обязательно прочитаю и первую книгу рассказов Коннолли. Надеюсь, она будет не хуже.

[RoxiCrazy]

Джо Хилл. «Странная погода»

_{Повести – это всегда выстрел наповал, ничего лишнего. Они компактны, но глубину проработки характера мы ассоциируем с более длинными произведениями. Повесть – это не медленное, извилистое путешествие. Это гонка. Вы вжимаете педаль в пол – и ваш сюжет несется прямо с края скалы. Жить быстро и оставить после себя симпатичный труп – это отвратительная цель для человека, но отличная – для рассказа. (…)
У меня, после написания парочки семисот страничных романов подряд, особенно остро возникает потребность создавать короткие и средние произведения, если возможно. Я ничего не имею против длинных романов. Я люблю открывать большие фантастические миры, исследовать их, затеряться в них. Однако, если вы все время пишете только произведения эпической длины, вы рискуете стать занудой на вечеринке. Как сказал диджей Крис Картер: «Не злоупотребляйте гостеприимством, иначе вас больше не пригласят».}

Знакомство с книгами Джо Хилла для меня началось с его сборника рассказов «Призраки XX века». Я прочитала взахлеб все, и только последний отложила на потом. Позже прочитала и его. И этот рассказ мне все испортил. Серьезно. У меня возникло четкое ощущение что этот рассказ был написан Кингом-старшим. Это был «Почти как бьюик», только короче. И «Конец всей этой мерзости», может потому, что братья. Хотя, все же по общему настроению.
Потом была попытка прочитать «Страну рождества». Но поняв, что не могу избавиться от ассоциаций с «Черным домом», книгу я отложила. Остальные крупные произведения как-то не привлекали. Но «Странная погода» — это четыре повести под одной обложкой, и я решила рискнуть ещё раз.
Общему названию в этом сборнике соответствуют лишь две повести: «Дождь» и «На высоте». Хотя может «Моментальный снимок» и «Заряженный» тоже соответствуют, но в первой я как-то не соотнесла происходящее с погодой, а вторую не стала дочитывать.
Из всех четырех повестей только «Моментальный снимок» выдал мне четкую ассоциацию с творчеством Кинга-старшего, но в отличие от того памятного рассказа и «Страны» это не вызвало отторжения. Это история о мальчике, которым рассказчик когда-то был, странном фотоаппарате для моментальных снимков и памяти.
«Заряженный» начинается как отдельные рассказы, и я настроилась на рассказы, но оказалось, что это только вступление и история все же общая. Но история про человека со страстью к огнестрельному оружию и с судебным запретом встречаться с сыном без надзора мне как-то не пошла, и принуждать я себя не стала. Может быть однажды и прочитаю полностью. Но скорее всего нет.
«На высоте» — история о человеке, застрявшем на облаке, как в прямом, так и в переносном смысле. И, понравилась мне если не больше всех, то наравне с «Моментальным снимком». Отличная история о спуске с небес на землю, опасности витания в облаках и боязни высоты.
«Дождь». Ну, собственно история про дождь, а точнее про новые, невиданные и крайне опасные для всего живого дожди. Особого восторга «Дождь» у меня не вызвал, но и желания бросить читать тоже. Ассоциация все с тем же «Концом всей этой мерзости» у меня возникла только сейчас, так что, возможно я на пути исцеления от ассоциирования историй Джо Хилла с историями Стивена Кинга.

[Zohri]

Как-то Strange Weather меня совсем расстроили, не ожидал такой подлянки от Хилла.
Первый рассказ слишком простой, все ждал твиста, а его, конечно, не было. Отсылку к Locke & Key разве что засчитать, да ее испортил момент ложной надежды, который опять ничем закончился. Второй рассказ настолько оказался насыщен топорной политикой американской, что начало у меня зубы сводить. На нем и бросил.
А NOS4A2\"Страну рождества" рекомендую еще раз попробовать, оно довольно хорошо, хоть и долго.

[RoxiCrazy]

Я просто перелистнула вторую). Но политика там и в других присутствует, хоть и не так активно.
А "Страна Рождества"... не знаю. Может быть, однажды. Проблема в том, что раз ассоциация вылезла, то так просто она не уйдет. А раздражала она безмерно)

[RoxiCrazy]

Грег Ф. Гифьюн. «Сезон крови»

_{Сначала нас было пятеро. (…)
Я никогда никому не рассказывал, что через несколько дней после смерти Томми стал повсюду чувствовать его присутствие. Может быть, дело было в чувстве вины – ведь я выжил. Может, Томми пытался попрощаться, как мог. Может, я все придумал. Как бы там ни было, смерть Томми стала вехой в наших жизнях. Какое-то время каждый из нас шел своей дорогой, как расходятся многие после того, как заканчивается школьная пора и начинается настоящая жизнь. Бернард пошел в морпехи, Дональд поступил в колледж, Рик оказался в тюрьме, а я женился на своей школьной любви. Но уже через год Бернард вернулся домой, серьезно повредив колено во время неудачного прыжка с учебной платформы, и стал продавать автомобили. Рик отсидел положенный срок за нападение и побои. Дональд бросил колледж. А я оставался на все той же низкооплачиваемой работе охранником, на которую устроился вскоре после окончания школы. Приятели-старшеклассники превратились в молодых людей, кое-как справлявшихся с прошлым, настоящим и тем, что им готовило будущее. В печали, в радости и в безразличии, что частенько рождается из повседневности, мы оставались вместе. (…)
Через девятнадцать лет после окончания школы я стоял у себя в спальне со своей старой курткой в руках и недоумевал, как мы все умудрились так облажаться.
Злился… тянул время…
И нас осталось трое.}

Герои этой книги очень обыкновенные. Из тех, кто не сумел, а может и не захотел ухватить за хвост удачу. Они называют себя неудачниками, но, если вдуматься – таких «неудачников» пруд пруди в любом городе, независимо от его величины. Такие люди ходят по улицам и живут в квартире по соседству. Они вовсе необязательно будут, скажем, алкоголиками или деструктивными личностями, но вполне могут ими быть. Они обычные. Со своими обычными жизнями.
Но после самоубийства одного из друзей все меняется. Им снятся одинаковые сны, а после прослушивания аудиозаписи, которую оставил Бернард для своих друзей приходится переоценить многое из того, чему раньше они не придавали значения. И, если «Розы мая», рассказывали о том, каково это быть жертвой, то «Сезон крови» задает вопрос каково это, осознать, что твой друг детства – серийный убийца. Но это не единственная тема этой книги.
На протяжении всего повествования эта история балансирует между кошмарами. Кошмарные сны и видения неотличимы от реальности, которая в свою очередь является кошмаром. Бытовым и банальным кошмаром, выражающемся в серости каждодневного существования. Воспоминания тоже местами напоминают то ли дурные сны, то ли видения, и зачастую не понятно, что происходило на самом деле, а что – плод воспаленного воображения главного героя, для которого узнать всю правду стало идеей фикс.
Другая тема книги – зло. Не столько внутреннее, сколько внешнее, зло, которое берет власть над человеком, если человек ему это позволит. И, хорошо, что в книге нет особых попыток оправдать того, кто отдал себя этому самому злу, иначе я её скорее всего не дочитала бы, несмотря на густую, по-настоящему нуарную атмосферу.
«Сезон крови» в целом, словно тревожное видение, пропитанное безнадежностью, насилием и тьмой. И, хотя сюжет здесь развивается вполне ожидаемо, да и штампы присутствуют– это безусловно сильная книга. Во всяком случае меня она зацепила, и очень крепко.

[RoxiCrazy]

Теодор Рошак. «Киномания»

_{Так вот я открыл для себя Касла задолго до того, как он стал культовой фигурой — предметом моего научного интереса на всю жизнь, — каким его в один прекрасный день сделали ученые, критики и энтузиасты. Для меня этот священный ужин был одним сплошным фильмом на потрескавшейся пленке, пляшущим призраком из света и тени, видным смутно и понятным лишь наполовину. Начав свой путь как завернутая цензурой непристойность, эта злосчастная, неудачливая вещица несколько десятилетий протомилась в хранилищах приказавших долго жить студий и на полках у равнодушных собирателей. То, что она вообще сохранилась (в одном случае как пустяковый военный трофей, а в другом — как предмет покражи), само по себе было чудом. Говорят, что слова Иисуса когда-то существовали лишь в виде каракулей, нацарапанных мелом на мостовой шумных городов; они были затерты ногами практичных дельцов, затоптаны играющими детишками, описаны всеми пробегавшими мимо собаками. С таким же успехом можно было втоптать в уличную грязь и послание Касла миру. Кинофильм — этот размазанный по ломкой ленте жидкий бульон иллюзии — не менее хрупок. Десятки раз мог он сгинуть в реке забвения, как столько киносокровищ до него и после; остатки кораблекрушения, культурный мусор — никто его не удосужился спасти, ничей глаз не разглядел его истинные достоинства. Именно в этом и нуждались творения Касла — глаз начинающего, мой глаз (до того как он замылился, обрел рассудительность), еще не забывший простонародные основы искусства, еще уязвимо наивный и потому способный воспринимать слабые мерцающие откровения темного бога, чьи священные книги суть тайная история кино.}

Аннотация к этой книге обещает конспирологический роман. И вообще, аналог «Маятника Фуко» Умберто Эко. Но «Маятник» я пока не читала, так что поостерегусь от столь громкого сравнения. Тем более что книги Карла Руиса Сафона тоже ухитряются сравнивать с произведениями Эко.
Мне же, «Киномания», если что и напомнила, так это «Ночное кино» Мариши Пессл. Но дело тут не в сходстве сюжетов, хотя оно и присутствует, а в связи сюжета с кинематографом в целом, и с фигурой режиссера в частности. Но опять-таки сравнительный анализ этих двух книг в данном случае будет неуместным, так как «Ночное кино» вышло все же позже, чем «Киномания».
Конспирология в этой книге начинается не сразу, а где-то ближе ко второй половине книги, при том, что томик увесистый. Восемьсот страниц, с небольшим приложением и примечаниями в конце книги. А сначала идет просто рассказ о том, как персонаж, от имени которого ведется повествование заинтересовался фильмами вообще и лентами малоизвестного режиссера Макса Касла в частности.
Фильмы Макса Касла если и выходили в прокат, то в крайне обрезанном виде. А потом ему вообще перестали доверять снимать кино. Слишком уж «неудобными» были его ленты. Вроде ничего такого в них не было… но все же зрители оценивали ленты как «непристойные» и «грязные». Да и сам Джонатан Гейтс, отмечал странное ощущение испачканности возникавшее после просмотра немногих сохранившихся фильмов Макса Касла.
И эту первую половину я читала с большим удовольствием, несмотря на повествовательную неспешность и сложности с примечаниями. Сложность разумеется обычная – примечания и объяснения строк, связанных с фильмами, режиссерами и актерами собраны в кучу в конце книги. Как результат – после первой сотни страниц и пары десятков примечаний, я начала игнорировать сноски. Меня раздражает то и дело перекидывать весь книжный блок, чтобы понять, что имеется в виду. Это отвлекает от повествования.
А повествование интересное. Вроде бы Джонатан просто рассказывает о своей жизни и становлении кинокритиком. Но все так или иначе крутится вокруг истории Макса Касла, которая раскрывается буквально по крупицам, а также тех приемов, с помощью которых Касл добивался воздействия на зрителя. Куда там приснопамятному «двадцать пятому кадру». Работа со светом, наложение изображений, мерцание… Все это поневоле заставляет задуматься насколько мощно воздействует кинематограф на психику и мышление. А ещё, как выяснит главный герой, Макс Касл хоть и был до определенного момента единственным режиссером такого рода, все же не единственный человек, владеющий такими приемами. И более того, не он придумал все эти приемы. И чем дальше заходит Джонатан в своем исследовании, тем непригляднее истины, которые ему открываются. И тем сильнее размах конспирологической составляющей.
Вот только ближе к концу произведения, конспирология начала меня утомлять. Хорошо ещё что Теодор Рошак не стал связываться с набившими оскомину масонами, розенкрейцерами и прочими иллюминатами.  Но палку, по моему мнению, он все равно перегнул. С другой стороны, книга была издана в 91-м году прошлого века, а под конец тысячелетия перспектива грядущего Апокалипсиса волновала многих людей вне зависимости от их вероисповедания.
Нет, Джонатан Гейтс не застал конец света. Потому что книга кончилась раньше. Но может быть для меня, как человека, пережившего уже не один потенциальный «час Икс», было бы лучше, если бы в книге он все же случился.
И мне сложно дать оценку «Киномании». Мне понравился язык книги. Мне понравились многие персонажи. Мне понравилась тема и как развивался интерес Гейтса к кино. Но усиление конспирологической составляющей оказалось прямо пропорционально угасанию интереса к книге. А потому для меня не было кульминации как таковой. А концовка оказалась как вполне логичной, так и долгожданной.

[RoxiCrazy]

Умберто Эко. «Нулевой номер»

_{– Колонна, проиллюстрируйте, пожалуйста, коллегам, каким образом соблюдается, или якобы соблюдается, основной принцип демократической печати: факты должны быть отсоединены от мнений. Мнений в газете «Завтра» будет предостаточно, и они будут оформлены как мнения. Но как мы докажем, что в базовых статьях приведены факты и только факты?
– Проще простого, – отозвался я. – Будем брать пример с англоязычных изданий. Когда описывают, не знаю, ну, скажем, пожар или автомобильную аварию, тогда, естественно, нельзя приводить факты без подтверждения. Поэтому в каждый текст вставляется в кавычках высказывание свидетеля: говорит простой прохожий, выразитель общественного мнения. Ставишь кавычки – любое заявление превращается в факт.}

В предыдущем отзыве я призналась, что не читала «Маятник Фуко». На самом деле я вообще не читала художественные произведения Эко. Знакомство с этим автором у меня ограничивается некоторыми отдельными эссе и его перепиской с одним из кардиналов Римской Католической Церкви из «Пять эссе на тему этики». Так что я решила исправиться.
«Нулевой номер» это книга о газете, которая по официальной версии должна была описывать завтрашние события. По идее – целый год вся редакция газеты должна была создавать «нулевые», пилотные выпуски, показывая какой возможно будет эта газета, если журналисты и редакторы возьмутся за дело всерьез.
Коррупция, преступность, немного конспирологии и очень наглядные рассуждения о том, что нужно читателю газеты и как сформировать с помощью печатного слова «общественное мнение». Местами читать было интересно, местами забавно, но осадок от этих рассуждений весьма неприятный. Тем более что газета «Завтра» не является независимым изданием, а создана конкретным человеком под конкретные цели.
А кроме ежедневной рутины, один из журналистов проводит собственное расследование. Напрочь зависимое от личного мнения и желаний. Он расследует смерть Муссолини. И пытается доказать, что Муссолини благополучно пережил войну и, хотя все равно умер, но значительно позже. Это расследование попортило пару литров крови главному герою.
Но потом все заканчивается. Заканчивается ожидаемо туманно, но все более-менее счастливы, за исключением разве что журналиста, занимавшегося расследованием. А я не могу отделаться от мысли что стоило начать знакомство с художественными книгами Эко с какого-нибудь другого произведения. А «Нулевой номер» надо было пропустить. Не потому что я не люблю сатиру. Просто в данном конкретном случае я ничего бы не потеряла.

[RoxiCrazy]

Дарья Бобылева. «Забытый человек»

В этом году я больше не планировала возвращаться к хоррорам. И тем более не планировала хорроры от отечественных писателей. Назовите меня снобом, но я не представляла себе достойный образец жанра ужасов на территории России. Книги, попадавшиеся мне в те далекие времена, когда я ещё пыталась, были, мягко говоря, не лучшего качества. В лучшем случае они напоминали те байки, которые я слышала ещё ребенком. Деревенские, школьные и пионерлагерные страшилки. Им не хватало естественности и художественности. И при всем желании я не могла заставить себя поверить в мистические злоключения Сереж, Саньков, Свет и прочих российских персонажей. Они казались надуманныами.
Но попался мне тут на глаза хвалебный отзыв на книгу «Вьюрки» Дарьи Бобылевой. А, так как я зверь шедеврами современной литературы пуганый, решила не спешить и найти что-нибудь для предварительного ознакомления. Да, «Забытый человек». И я в нем утонула.
Когда я прочитала первый рассказ, я удивилась и немного расстроилась. Сама не знаю, с чего я решила, что «Забытый человек» это большое произведение. Так бывает, когда не читаешь аннотацию. Но расстроилась я не настолько сильно, чтобы не прочитать следующий рассказ. А потом следующий. А потом ещё. И ещё. А когда книга закончилась, я поймала себя на сожалении, что под рукой нет ещё хотя бы пары рассказов Дарьи.
В “Забытом человеке присутствуют атмосфера и свой взгляд на мифологию. Да, у Дарьи тоже попадаются истории в стиле «а вот у нас ещё случай был». Но все же есть в них нечто, что отделяет эти рассказы от баек. Чуть больше художественности, чуть больше повествовательности.
А ещё – той естественности, которую придают рассказу живые персонажи. И даже наиболее «баечные» рассказы меня не покоробили, видимо их было не так много, чтобы перебить приятное впечатление в целом.
А что касается «Вьюрков» – они будут. Но в октябре, в рамках хэллоуинского флешмоба, хоть и говорят, что читать эту книгу лучше летом.
И да, на этот раз без цитаты. Потому что в книге отсутствует какое-либо вступление или заключение от автора или, например, сопроводительная статьи. А вырывать абзацы из рассказов я не сочла нужным.

[Руслан]

Благодаря Рокси прочитал. Действительно, назвать связанными произведениями эти рассказы в сюжетном плане нельзя: это байки, часто обрывающиеся там, где недосказанность выходит наиболее зловещей. Однако две детали объединяют каждый сюжет: мифология невидимого мира духов, живущего рядом с человеком и какая-то обыденность. Совсем кинематографичных вещей с вылезающими открыто страшилищами здесь практически нет, а вот похода по тонкой грани между совпадением или детским воображением и хоррором - вполне хватает. И, конечно, реалистичность бытовая, давящая, но не растянутая настолько, чтобы казаться чернушностью.
Читается очень легко, свой стиль у автора ощущается. Будет интересно посмотреть, как она в форме романа сможет сохранить свои сильные стороны - у многих авторов ужасов (того же Кинга) только рассказы и выходят страшными. Но даже если хоррора ощущаться не будет, своеобразная мистическая атмосферность, думаю, порадует.

[RoxiCrazy]

В Новом году я обещаю или Манифест охреневшего читателя

В наступившем уже году я планирую купить себе электронную книгу. Не просто планирую – обещаю купить электронную книгу. И активно ей пользоваться.
Вообще, я задумывалась об этой покупке неоднократно. Но никакие плюсы электронной книжки не могли убедить меня придержать коней и откладывать хотя бы часть денег, которые я трачу на книги бумажные. Убедил меня в необходимости сего гаджета генеральный директор ЭКСМО Евгений Капьев. Лично. Ну ладно, не совсем лично, а посредством интервью, которое он дал на канале Дмитрия Руса.
Знаете ли вы, что по мнению современных российских издателей входит в обязанности писателя? Писать книги? Это конечно да. Но не только. Ещё писатель должен курировать создание обложки. А то нарисует художник что-нибудь не то, а потом на книгу никто в магазине не посмотрит. А ещё писатель должен книгу свою продвинуть. Сделать так, чтобы потенциальные читатели о книге узнали до её издания и захотели её приобрести. И это я не касаюсь вопросов работы с редактором и издательством в целом. То есть автор книги обязан её не только написать и курировать часть процесса подготовки к печати, но и продать тираж до того, как он будет издан.
А каков гонорар автора? Тот гонорар, который издательство заплатит автору за писательскую, корректорскую, редакторскую и рекламную работу? Со слов Дианы Удовиченко – 20-50 тысяч. Рублей. Но Диана Удовиченко – автор не начинающий. Но и не «топовый», по её словам.
И мой вывод из услышанного на ютубе и прочитанного в последнее время на фб таков: покупая бумажную книгу я помогаю российскому писателю только в одном. В том, что издательство, возможно, напечатает и следующую книгу полюбившегося мне автора. И он снова получит свой вышеуказанный «гонорар» за всю вышеперечисленную работу. А ещё, покупая книгу в бумаге я поддерживаю автора в том, что магазины будут брать его книгу у издательств на реализацию. Но большая часть денег за книгу останется в магазине.
Да, со временем имя писателя начнет работать на него. И возможно ему будут платить более… справедливые гонорары. Возможно его труд будет окупаться. Но знаете, что? Меня такая политика издательств не устраивает. Чисто по-человечески не устраивает. И авторов, разумеется тоже.
Именно поэтому российские авторы, в том числе и Алексей Пехов (а он, между прочим, писатель, который издается не только на бескрайних просторах, но и за рубежом) смотрят в сторону интернет-площадок, позволяющих авторам реализовывать свои электронные книги самостоятельно.
И знаете, что? Я за. Я буду покупать книги российских писателей непосредственно у самих писателей. Но для удобства мне нужна электронная книжка. И я обещаю, что я её куплю, разумеется, если мне не помешают какие-нибудь внешние непреодолимые обстоятельства.
Спасибо Евгению Капьеву. Без него я бы неизвестно сколько раскачивалась.

[RoxiCrazy]

Максим Ильяхов, Людмила Сарычева. «Пиши, сокращай. Как создать сильный текст»

_{Текст есть во всем, что мы делаем. И от того, как он написан, часто зависит успех нашего дела: услышат нас или нет, поймут ли нас правильно, убедим ли мы других, поверят ли они нам. Это книга о сильном тексте — о таком тексте, который услышат и поймут.
Эта книга о тексте, но не о словах. Здесь нет списка волшебных выражений, от которых читатель впадет в экстаз. Здесь нет волшебных продающих фраз, лингвистических нейротриггеров и психологических уловок, которые автоматически делают текст сильным. Таких фраз не существует.
Эта книга не о словах и готовых формулах. Она о том, как мыслить, чтобы писать сильный текст. Это книга о том, как подавать мысли логично и интересно, как привлекать внимание читателя и помогать ему быстро найти главное. Эта книга об убеждении без грязных манипуляций, давления и обмана.}

Эта книга – пособие для «копирайтеров, дизайнеров, журналистов, менеджеров и всех, кто пишет по работе» как указано на обложке книги. И это очень полезное, на мой взгляд, пособие. Оно не научит писать художественные тексты, но поможет с текстами информационными. Большую часть примеров Максим и Людмила приводят из области рекламы, но это не означает, что книга пригодится только рекламщикам. Она может пригодиться любому пишущему человеку.
Авторы рассказывают о стоп-словах, о том, как отжать из текста воду и дополнить фактами. Учат меньше лавировать, всегда говорить правду, пусть даже не удобную и учитывать аудиторию текста. Объясняют, как выстраивать абзацы и структурировать текст в целом. Наглядно показывают разницу между сильными и слабыми предложениями. Причем рассказывают это все интересно и доходчиво.
А ещё тут есть очень важный совет, который я задолго до прочтения этой книги, неоднократно озвучивала разным пишущим людям, и они мне как правило не верили. Совет простой: читать свой текст вслух (хотя бы те абзацы и куски, которые смущают при простом чтении). Все натужные места, все несостыковки в словах станут более явными. Думаю, теперь я имею полное право кидаться этой книжкой в маловеров (но не буду, она у меня одна).
Ну а кроме того, что эта книга сама по себе 630 г сплошной пользы, здесь есть адрес онлайн-редактора, где можно проверить свой текст на наличие стоп-слов и адекватность синтаксиса. Меня такая проверка сначала немного напугала – я получила за «стоп-слова» 7 с хвостиком баллов, и мне показалось что это мало. Но потом я поняла, что без части «ошибочных» слов я действительно не могу обойтись. И дело не в том, что наречия и причастия с деепричастиями моя боль или слабость. Их было бы больше в моих текстах, но я с ними борюсь. Там есть такой пункт, как «необоснованная оценка». Но мои отзывы – и есть оценка. Я пишу свои тексты не как профессионал – критик или литератор. Я не могу писать о книгах отстраненно, я изначально пристрастна. И после того, как я это поняла, я успокоилась.
Но это не значит, что «Пиши, сокращай» отправится пылиться на полке. Уверена – я ещё не раз вернусь к этой книге, а потому, буду держать её под рукой в ближайшие несколько месяцев.

[RoxiCrazy]

Колум Маккэнн. «И пусть вращается прекрасный мир»

_{Те, кто видел его, замирали. На Чёрч-стрит. Либерти. Кортландт. Уэст-стрит. Фултон. Виси. И тишина, величественная и прекрасная, слышала саму себя. Кто-то поначалу думал, что перед ним, должно быть, лишь игра света, атмосферный трюк, случайный всплеск тени. Другие считали, что наблюдают блестящий городской розыгрыш: стоит встать, ткнуть пальцем в небо и замереть, пока не соберутся прохожие, пока не запрокинут головы, не закивают: да, я тоже вижу, — пока все кругом не вперятся вверх, в полное ничто, словно дожидаясь завершения репризы Пенни Брюса. Но чем дольше смотрели, тем яснее видели. Кто-то стоял на самом краю здания — темная фигурка на сером утреннем фоне. Мойщик окон, вероятно. Или рабочий-строитель. Или самоубийца.
Там, на высоте ста десяти этажей, — совершенно неподвижное, игрушечное пятнышко в облачном небе.
Надеясь разглядеть его получше, зеваки искали подходящий угол обзора, вставали на перекрестках, ловили зазоры меж зданий, выбирались из тени, отброшенной краями крыш, скульптурами и балюстрадами. Никто еще не понял, что за линия тянется от его ног, с одной башни на другую. Скорее людей держал на месте сам силуэт — они вытягивали шеи, разрываясь между посулом верной гибели и разочарованием обыденности.
Такова логика зевак: кому захочется ждать напрасно? Стоит на карнизе какой-то кретин, ничего особенного, но так обидно упустить развязку — случайное падение, или арест, или прыжок с раскинутыми руками.}

9 августа 1974 года Филипп Пети прошел по канату, натянутому между башнями Всемирного торгового центра на уровне 110 этажа. В 2009 году Колум Макккэнн написал книгу о людях, живших там же, тогда же. О тех, кто видел выступление французского канатоходца и тех, кто о нем слышал с чужих слов. И, здесь очень хочется добавить «и о том, как увиденное повлияло на их жизни», но «после» не значит «вследствие», так что я воздержусь.
Люди о которых идет речь в книге – разные. Мирской монах из Ирландии и его брат. Проститутки из Бронкса, и художница, вместе с мужем покинувшая город полный соблазнов. Матери погибших во Вьетнаме военнослужащих, и муж одной из них – судья, рассматривавший дело Филиппа Пети. И ещё много других людей, от парня, предпочитающего ездить в метро между вагонами, для того, чтобы фотографировать граффити в туннелях, до программистов, работающих на Пентагон.
Эта книга оставила очень светлое впечатление, несмотря на то, что темы, которые она затрагивает зачастую болезненные. Смерть близких людей, проституция, бегство от ответственности, невозможность, а иногда нежелание добиться большего…
Кое-что из перечисленного могло стать для меня триггером, спусковым крючком отрицательных эмоций, но не стало. И для меня самой – загадка почему так произошло. Это магия. Магия автора, который не ставил своей целью напугать, сломать или как-то надавить на читателя. А может, разгадка в том, что Колум Маккэнн не дает читателю погрузиться в жизнь кого-то из персонажей надолго. Он ведет читателя все дальше и дальше, от персонажа к персонажу, вывязывая собственный узор событий и взаимосвязей.
Эта книга – мозаика. Наполовину собранный паззл, который, тем не менее, не оставил у меня ощущения незавершенности. В конечном счете, эта книга не о людях – она о жизни. События и хорошие, и плохие происходят с каждым. Оставляют они о себе память или проходят незамеченными – мир тем временем продолжает вращаться. И это прекрасно.

_{Хорошая литература способна напомнить нам, что ещё не вся жизнь запечатлена на бумажных страницах, существует немало историй, ждущих своего рассказчика.
Колум Маккэнн}

[RoxiCrazy]

Маргарет Этвуд. «Рассказ Служанки»

_{Мы тосковали о будущем. Как мы ему научились, этому дару ненасытности? Она витала в воздухе; и пребывала в нем запоздалой мыслью, когда мы пытались уснуть в армейских койках – рядами, на расстоянии, чтоб не получалось разговаривать. Постельное белье из фланелета, как у детей, и армейские одеяла, старые, до сих пор со штампом «С.Ш.А.». Мы аккуратно складывали одежду на стулья в ногах. Свет приглушен, но не потушен. Патрулировали Тетка Сара и Тетка Элизабет; к кожаным поясам у них цеплялись на ремешках электробичи.
Но без оружия – даже им не доверяли оружия. Оружие – для караульных, особо избранных Ангелов. Караульных не пускали внутрь, если их не звали, – а нас не выпускали, только на прогулки, дважды в день, парами вокруг футбольного поля; теперь его обтягивала сетка, увенчанная колючей проволокой. Ангелы стояли снаружи, спинами к нам. Мы боялись их – но не только боялись. Хоть бы они посмотрели. Хоть бы мы смогли поговорить. Могли бы чем-нибудь обменяться, думали мы, о чем-нибудь уговориться, заключить сделку, у нас ведь еще остались наши тела. Так мы фантазировали.}

Однажды, в мире похожем на наш, в стране, похожей на США даже названием, произошли социальные изменения. Изменения затронули в первую очередь женщин. Сначала им запретили работать. Потом – владеть чем бы то ни было. А затем… затем поделили по репродуктивному признаку, если можно так выразиться. Теперь женщины носят спецодежду, соответствующих их статусу цветов.
Есть Жены. Они следят чтобы прислуга не отлынивала от работы и, в идеале – рожают детей. Есть Марфы. Это прислуга, выполняющая почти всю работу по дому. Есть Экожены, которые в книге только упоминаются, но по названию понятно, что это для тех, кто не может позволить себе прислугу. А есть – Служанки.
Институт Служанок – это такой оригинальный, почерпнутый в Библии метод помочь обеспеченным людям чьи Жены по каким-либо причинам не могут родить. Кстати да, по мнению этого извращенного общества, причина всегда в женщине, ведь мужчина бесплодным не бывает. Вот потому и нужны Служанки. Это можно было бы назвать суррогатным материнством, но это ни разу не суррогатное материнство, скорее узаконенная полигамия. И урезанный, слегка подредактированный, унизительный вариант секса втроем.
Герои книги, которых читатель видит глазами рассказчицы, ещё помнят время, когда общество было другим. Кто-то из них ратовал за произошедшие изменения. Кто-то им сопротивлялся. Кто-то принял свою новую жизнь. А кто-то продолжает бороться, пусть и исподволь. Но у большинства особого выбора не было, а их принятие или непринятие происходящего не имело значения.
Мир этой книги пропитан страхом, болью, бессилием и обреченностью. Страданием, во имя какого-то бессмысленного общего блага, которое по факту, как это обычно бывает, оказывается благом лишь для малой части. Для тех, кто создает правила для других, приберегая исключения для себя.
Это все страшно. Но для меня оказалось и в половину не так страшно, как я ожидала. Не то чтобы книга меня не зацепила. Зацепила. И судьба главной героини, и место, определённое женщинам в этом увечном обществе, и судьбы тех мужчин и женщин, которые осмелились пойти против новых порядков. Но вовлеченность эта шла скорее от разума, а не от эмоций. Может быть потому, что по моему мнению, что в стране, так похожей на США, такое попросту не могло произойти. И художественного допущения для меня не случилось.
Однажды перечитаю.

[RoxiCrazy]

Эрин Доланд. «Упрости себе жизнь. Как навести порядок на работе и дома»

Дом Эрин Доланд утопал в хламе. Во всех тех, якобы дорогих и памятных вещах, и предметах, которые однажды могут пригодиться, если обстоятельства и звезды сложатся определенным образом. Но однажды все изменилось. Сама Эрин Доланд потратила около полугода на приведение окружающего пространства в порядок. Читателю же она предлагает справиться за неделю. И искренне полагает, что у читателя получится, ибо она предлагает свой опыт в переосмысленном и структурированном виде.
Неделя начинается с понедельника. И в понедельник утром, перед выходом на работу, Эрин предлагает читателю навести порядок в одежном шкафу. В понедельник утром. Перед выходом на работу. Взять все вещи, которые есть, перебрать, оценить, решить будут ли эти вещи использоваться. Но важный момент – вещи должны быть все. То есть предварительно надо выстирать и просушить те вещи, которые в этом нуждаются, а это уже – предварительная подготовка, которая должна быть проведена ДО начала расхламления шкафа. Но почему-то эта предварительная подготовка не включена в «рабочую неделю» расхламителя.
Кроме того, Эрин Доланд дает советы по организации пространства шкафа и его наполнения. От магнитной ленты, на которую можно цеплять ножницы и иголки (видимо починкой одежды следует заниматься, не отходя от шкафа ни на шаг), до рассказа про женщину у которой было 365 комплектов одежды, ибо Эрин Доланд каким-то непостижимым для меня образом заметила, что эта женщина носит одинаковую одежду по одним и тем же числам года (нет, я не буду это комментировать, хотя очень хочется).
Но на этом понедельник не заканчивается. Претенденту на гордое звание ещё предстоит рассортировать документы на рабочем месте. А придя домой навести порядок в прихожей. И у меня снова возникают вопросы. Например, как «все что есть в прихожей» может поместиться на пледе в гостиной. Или автор книги кривила душой, рассказывая о том, как раз за разом терпела крах с наведением порядка и хлама у неё было не так уж много, или она считает, что уж у других-то людей все стопроцентно поместится на пледе.
Далее в книге рассказывается о наведении порядка в спальне, в ванной, на кухне и других помещениях, организации поездок по магазинам, сборов на работу по утрам, стирки и всех остальных сферах жизни. Но я скисла на организации рабочих совещаний. Эрин Доланд подробно рассказывает какими они должны быть, как должны вести себя участники и других нюансах «правильного совещания», но я очень сомневаюсь, что, если я разошлю этот кусок главы директорам компании в которой работаю, меня поймут. И именно на этом участке текста мне бросилась в глаза категоричность с которой вещает Доланд.
Нет, она, разумеется, признает, что у читателей все может быть иначе и её советы не панацея и могут требовать допиливания. Но обилие «должны», «следует» и регулярно встречающееся в тексте «запрещено» превращают советы в указание. Сделайте, а думать будете потом.
И, если говорить в общем и целом, то «упрощение жизни» по Доланд – это подчинение строжайшим правилам, отклонение от которых чревато катастрофой. Во всяком случае в тексте это подается именно так. «При малейших признаках беспорядка следует оставить все другие дела и приступить к его устранению». Цитата не дословная, но смысл и тон я передала. Если верить Доланд, то на её сайте посвященном борьбе с хламом даже смеются по графику – по средам, например, высмеивают кухонные предметы-однозадачники.
Я не знаю много ли людей смогли разгрести за неделю беспорядок следуя инструкциям из этой книги. В графике, при котором утром разбирается одна локация в доме, днем – рабочее пространство,а вечером после работы ещё одна локация, при том что локации следует ещё и дополнительно оборудовать, я вижу довольно много упущений. Но основное – при восьмичасовом рабочем дне у человека почти не останется времени на сон. Хотя, если попытаться научить начальство проводить правильно совещания, есть шанс что не останется работы, и тогда порядок дома можно наводить сколько заблагорассудится, да.
В завершение Доланд рассказывает читателю какой он стал хороший, теперь, когда делает то-то и то-то, и какие замечательные изменения произошли в его жизни. И предлагает наградить себя воображаемой медалью за борьбу с хламом. Настоящей нельзя – она же будет захламлять жизненное пространство. Что звучит совсем как «Возьми с полки пирожок. Да не тот большой, а тот, маленький, надкусанный».
И нет, в книге встречаются и весьма дельные советы, но моего терпения не хватило на то, чтобы найти их все.