Печать

[Comedian]

- Быть здоровым - больно, - Король улыбается глядя в пол, его голос звучит звонко, как дюжина ножей брошенных в зеркало. - Я зол. Та, ради которой Я столько старался боится меня. Но, злит меня не это. Она не принимает меня. Не хочет видеть дальше своего носа. Нарочно закрывает глаза. Теперь уже Я не хочу Её видеть. Нужно найти новый смысл.
Эллис отчаялся. В последнее время он жил мыслями о Тине, и вот, когда он столько для него сделал, - его оттолкнули. Он отойдет уже на следующий день, будет улыбаться Лин и кататься с Джеком в Лос-Анджелес, но если так всё оставить, то он больше никогда не посмотрит в сторону Тины Норрис. Может, оно и к лучшему?..

[Kammerer]

 - Интересно, - задумчиво протянула Сова голосом Эвелин, - интересные выводы. Ты хочешь сказать, что Тина разлюбила тебя, потому что ты оказался здоровым? Или что ей, выросшей в семье, пережившей трагедию, невозможно почувствовать толику счастья без большой беды?
Сова была неподвижной, лишь глаза следили за развалившимся на троне Королем, однако желтый блеск глаз Всевидящей казался теплым, а не хищным.
 - Сколько я не видела Тину, никогда этого не замечала. Признавайся, что произошло?

[Comedian]

- Она видела Моё Лицо, - Король провел Кинжалом по щеке и чернильная капля побежала вниз по щеке, как слеза. - Я отдал Ей Кольцо Короля. Хотел показать Больной и Безумный Чудесный Мир. Сделать частью нашей Семьи. Она испугалась.

[Kammerer]

 - Так вот оно что... - сложно было понять, голос Лин был удивленным или умиленным, - поспешил поделиться трофеем, своей победой. Сразу захотел сделать её частью своей семьи.
Лин взмахнула крыльями, и отражения пошли рябью. В одном из зеркал возникло изображение Гидры: весь шумный девишник, все двадцать две голые девушки, ставшими частью одного Храма.
 - Ты знаешь, чем я занималась вчера всю ночь по просьбе Афины?
Отражения снова заиграли, и в соседнем зеркале появились два лица. Йонг и Джин-Хо.
 - Ради того, чтобы Афина смогла включить этих двух в свой Храм она изучает их, меняет их сны, пытается войти в их жизнь... И даже ей, опытной в поиске новых сестер, была нужна моя помощь. И я всю ночь сплетала их сны в один. Если Афина испытывает такие трудности... то, значит, всё было не так легко, как тебе казалось? Не стоит обижаться на Тину, она вряд ли поймет всё сразу. Не потому, что она такая, а потому что мы такие. Лучше попробуй понять её... и попросить помощи у нас.

[Comedian]

Он скривился, как кривиться и отворачивается любой юноша, когда его мать лезет в дела его молодого сердца.
- Если вы можете что-то сделать - Я буду рад. Но, сам... Сам Я больше не подойду к Ней. Взгляни на меня, - Король подпрыгивает с места, делает пару шагов и элегантно кланяется. - Разве плох? Могу найти себе уйму новых! Ха-ха-ха! Довольно Я за ней бегал.
Ему хотелось убедить скорее себя, чем Лин. Эллис знал лучше других, что действительно ценно, а что - мишура. И сейчас, он был уверен, что кроме мишуры в этой части его жизни ничего другого не будет.

[Kammerer]

 - Как пожелаешь, - Сова взмахнула крыльями, и зеркала снова стали показывать отражения Короля, - но не бойся спрашивать у своей сестры совета и помощи.
Огромное тело пернатой уже исчезло из Лабиринта, а голос Лин всё еще звучал в ушах Червового Короля:
 - Позволь ей помочь тебе...

[Руслан]

//Афина входит в тему//
Это напоминало, будто одно из зеркал стала огромным, увеличивающимся окном, переходящим в пляж Храма. Гибкое извилистое тело Гидры скользило на зов - Элли, пусть и не просил прямо, но в душе ждал помощи семьи, и сестра это чувствовала. Точно так же ему достаточно легко было понять - если Вилли знал, как проворачивать всякие сложные преступные схемы, Лин умела находить незамеченные другим факты и побеждать их знанием и "окольным мягким путем", то про девушек никто не мог знать больше, чем та, в душе которой их хватало на целый класс.

[Holod]

   Зеркало-Окно продолжало показывать уходящую вдаль извилистую ленту пляжа, как вдруг обрамляющую зеркало раму обхватила ладонь, изнутри. Вслед за ней появилась вторая, и тут же между ними из-за края  видимого пространства появилась и голова владелицы этих самых рук. Вернее только часть. На Эллисона осторожно сверкала только пара глаз, в обрамлении гривы светлых волос. Почти сразу же, то же самое произошло и справой стороны, а потом еще и еще. Спустя несколько секунд по всему периметру зеркала вплотную друг к другу появились сестры. Гидра заглядывала в зеркало Эллисона будто маленькие дети, осторожно заглядывающие в колодец. А из-за того, что кроме макушек голов и глаз в поле зрения «окна» больше никакая часть Гидры не попадала, на фоне по-прежнему безмятежного пляжа, картина выглядела весьма сюрреалистично. И тут поверхность зеркала пошла рябью, а самый его центр взорвался фонтаном водяных брызг, который на самом деле оказался одной единственной женской фигурой с лицом его сестры, вынырнувшей из глади зеркала. Пространство Грезы терпеливо сносило все, что с ним творили, и то что для появившейся Андромеды было поверхностью крохотного водоема и «низом», для Эла продолжало оставаться вертикальной плоскостью зеркала, из-за чего вода, стекавшая с мокрых волос девушки, повинуясь своим собственным законам физики, стекала прямиком в стену.
   - Любишь ее? – настоящие лица брата и сестры, не скрытые масками человеческих тел, отделяли всего несколько сантиметров. – Только честно.

[Comedian]

Король молчал, размышляя над вопросом. Тина нужна ему, ему нужно чтобы кто-то о нём заботился. Точка опоры для его нового Я. Сейчас, он был обижен и думал, что достаточно будет усердно поискать и он сможет найти Ей замену. Но, по правде говоря, ему не хотелось никого искать. Больше всего ему хотелось, чтобы Тина сама пришла к нему. Сама приняла его таким какой он есть. Сама решила быть с ним навеки вечные. Это любовь?
- Я открылся. Когда убивал Короля. Полностью. Так сильно хотел убить. Почему? - Потому что это было для Неё.
Сейчас, он не мог просто сказать "да", обида душила его, лишала голоса.

[Holod]

   - Знаешь, а Король ведь здесь со-вер-шен-но не при чем. Я ведь задала простой вопрос.
   Змеиное тело заструилось из зеркальной глади, становясь все длиннее и длиннее, заключая Красного Короля в широкое аспидное кольцо.
   - Она ведь сказала его. Простое слово. Легко, искренне, не задумываясь и не сомневаясь. А ты? Не можешь? Боишься? Просто забудь на мгновение что ты теперь король, забудь о том что ты сделал, о всех этих твоих подвигах, неважно ради чего и ради кого совершенных, о деньгах, власти, наркоте, всех прочих понтах, просто забудь. Она ведь не богатенького Убийцу Королей полюбила. Все чем ты перед ней хвастаешься, даже Сила, которую ты ей даришь, для нее ничегонезначащий бесполезный мусор. Сейчас здесь, есть только ТЫ и ОНА. Больше ничего. И вот в этой пустоте, ответь. Не мне, ведь меня здесь тоже нет - себе ответь: ты…  ее…   любишь?

[Comedian]

- Обожаю.
"Знаешь, Я ведь хочу быть с тобой всегда. Если хочешь плакать - плачь, хочешь накричать на меня - накричи, ударь, за те глупости, что Я говорю. Я не смогу вернуть тебе маму. Но, Я не брошу тебя одну. Никогда," - слова прозвучавшие совсем недавно, слова в которых не было лжи. Ха-ха-ха, а ведь это получается, что ради Неё он сделал то, чего не мог. А теперь, Она так его боится. Ну, разве не забавный дурак?

[Holod]

    Он не мог. Не мог произнести прямо такое простое слово. Хотя простое ли? Когда и для кого это было просто? Происходящее здесь так сильно резонировало с чувствами самой Афины, с тем, что она сегодня говорила Мишель. То, что она попытается сказать ей завтра. Сможет ли?
   - Бедный, маленький Элли. Все мужчины, когда влюбляются, превращаются в дураков. Так было от начала времен. Вы убивали драконов, возводили и уничтожали империи, и все ради нас, не понимая, что любим мы вас совершенно не за это. Ты не готов еще сказать «люблю». Это не стыдно. Взрослеть всегда сложно. Но ты не хочешь ее терять, потому что знаешь, знаешь, что будешь страдать если сейчас развернешься и уйдешь, и она будет страдать не меньше, и именно поэтому ты все еще здесь стоишь.
    Завершив второй виток вокруг Короля, Андромеда зависла на хвосте рядом с его лицом. Перед ними висело зеркало, в котором будто застывшая фотография замерла Тина, сидящая на полу. На ее щеке в свете вечернего солнца сверкала одинокая слеза.
    - Если ты сейчас уйдешь, то будешь ненавидеть себя всю свою оставшуюся жизнь. Не злись на нее. Она напугана и не знает, что ей делать. Помоги ей. Без громких фраз и красивых жестов, просто…   обними ее.

[Comedian]

Король легко выпрыгивает из окруживших его колец, приземляясь на голову большего плюшевого зайца. Он идёт к одному из множества своих Зеркал.
И разбивает его, под визг заточенных в нём миражей кричащих детей. ТАК ЛЕГКО!
Он может разбить здесь всё, всё порезать! Красный Самозванец чувствует, если он это сделает, то всё измениться. Ему больше не надо будет заниматься всё этой чушью. Нахуй людей с их никому непонятными чувствами. Останется только Король и его Голод - ВОТ ТАК ВОТ ПРОСТО! Не жить Ножом, но стать Живым Ножом. Так просто! Так желанно! Красный прилив из изрезанного естества заберет его Разум и всё вновь станет Красным, как совсем недавно.
Всё станет бессмысленным. Как и сам Мир. Здорово!..
Но, почему? Почему так пусто в груди?
- Короли умирают по разному. Моё Высочество убьют. Я знаю. Мне отрубят голову, отравят, в мою спину воткнут множество ножей. Королевская смерть. Скоро. Но, когда из моей глотки пойдет пена, когда я буду истекать кровью... I want to remember Someone, - Король начинает хохотать, он никак не может остановиться, от его звонкого смеха болит в ушах, он согнулся от спазма в животе. - КАК РАССЕЛ КРОУ В "ГЛАДИАТОРЕ", ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ААХ!
Он прыгает в Зеркало. В уголках его глаз - слёзы.
Эллис тихо вышел из крупного зеркала на втором этаже дома семьи Норрис. Он спустился по лестнице, проводя пальцами по семейным и детским фото сестёр. Ни одного фото с отцом. А у них есть семейная фотография? Хоть одна?
Её нет в прихожей, он идёт в гостиную - никого, чернильное сердце замерло. Нет-нет-нет-нет-нет, он не мог так просто её сломать, нет-нет. Чушь, ерунда, бред, бессмыслица. Он нашёл её на кухне, одну. Она сидела на краюшке стула, сложив трясущиеся руки на коленьях. Чуть красные глаза, бледная кожа, её пустой взгляд устремленно на стол.
Нож с чёрной пластиковой ручкой. Таких миллионы в этом мире. Маленькие спящие убийцы, что ждут своего часа на кухнях. На лезвие лежит его подарок - Королевское кольцо.
Молчание. Тина лишь слегка вздрагивает, когда он заходит.
- Ты ведь знаешь, что сначала он обжигает. Но, потом становиться холодно. Это всегда хуже всего. Холод. Когда умираешь, он везде. В ранах, на кончике носа и в пальцах ног. Везде. Ты засыпаешь холодным чужим сном... Знаешь, они придумали мне День Рождения, когда я попал в систему. Нельзя просто написать примерный год. Нужна дата. Порядок такой. Вот и мне придумали. Мне никогда не хотелось "уснуть" так как на мой первый День Рождения. Никто меня не поздравлял, никто не дарил подарков, никто даже не знал, что у меня День Рождения. У меня никого не было, но был дурацкий праздник. Я весь день простоял в Зеркальном Лабиринте. Я хотел разбить все Зеркала и сойти с ума. Забыть о том, какой Я одинокий. Сегодня, только что, Я хотел сделать тоже самое.
Он медленно подходит к столу и берет кольцо. Эллис говорит, не поднимая головы.
- Я подарил его, чтобы защитить. Чтобы ты смогла быть рядом со мной. Всегда. Как Я и обещал тогда. Я - Другой, но Я всегда говорил правду. Ты мне нужна. С тобой мне тепло и в моей голове нет лишнего шума. Мне нравятся твои очки... Пожалуйста, не делай себе больно. Я просто не хотел тебе врать. Хотел, чтобы ты приняла меня таким, какой Я есть... Я люблю Тебя, Тина.

[Руслан]

Она плачет.
Плачет, когда он стоит рядом, сжимая ненужное ей кольцо. Сила, о которой мечтали бы люди, для Тины -ничто, потому что её сердце, жившие в страхе чувств, хочет лишь тепла. Не подарков и яркого, похожего на шоу мира, не великих тайн потусторонних реальностей, которые в её жизни ассоциируются лишь со страхом...
Изрезанная старыми шрамами, рассеченная на куски многолетним страхом, она плачет, когда Элли подходит и становится рядом. На ощупь находит его руку, словно слепая, и Эллисон знает, почему девушка так осторожно касается его локтя, запястья, кисти. Пытается проверить, действительно ли это рука - так самая, тепло которой она уже ощущала на своей талии на пляже и потом, когда они шли домой вместе.
Он ломает людей и ломает целый мир, он и себя пожрет, разрушая все, потому что все они - продолжения своей природы. Разрушитель замкнет кольцо, Тирану навек нужен кто-то, кого он не сумеет отпустить, Коллекционер не сможет не собирать то, что заглушает страх одиночества. Его семья будет жить вечно, сказал глупый, многословный и одновременно мудрый маг. Его семья будет помнить и любить друг друга. Но уйдут ли они со своих путей?
Нет, конечно нет. Можно лишь подсластить себе пилюлю, сделать грядущее более важным для себя, более теплым - но в целом, все уже предначертано. Их природой, тем, что составляет суть Монстра...
Тина прижимается к его руке. Лицо девушки горит, и слезы, капающие ему на ладони, кажутся крохотными звездочками. Людям - легче, пусть они и скот, пища, что разрывается на части тысячами ночных клыков. Темная Мать породила миллионы разных детей, и все они пируют на слепом, беспомощном человечестве - и все же людям проще. Потому что они могут любить так беззаветно, не веря в судьбу, видя естественный порядок в том, что поколения меняются, что для них скоро все кончиться через смешной по мерках вселенной срок...
Ему же - предначертано помнить. Помнить... перед глазами встают странные картины, и его тело, - исполинское, свитое из сотен тысяч шипастых лиан цвета серебра и луны, распахивает алые крылья над лежащим у ног бесконечным лесом. И где-то там, на поляне, в тени дракона, которым он станет, в тени владыки Леса Шипов стоит одна, увенчанная изумрудным пламенем фигура...
- Ты хороший... - слышит он слова, пробивающиеся через затихающий плач. - Я не знаю, что я видела... но ты для меня столько сделал...
Он все же надломил её, это Элли чувствует - потому что астральный слепок кухни готов унестись в его владение. Надломил, чуть-чуть столкнув к безумию и вернулся вовремя, иначе бы Тина не дожила до вечера. Получить все и все потерять... как же близок он к этому был, пока играл в борьбу за власть скучного мегаполиса.
Тина поднимает голову и воспаленные от слез глаза глядят через почти невидимое сейчас стекло.
- Я тебя тоже люблю, Элли, - говорит она, как говорила в школе и перед тем, как он отправлялся на свою решающую дуэль. - Не уходи... я не знаю, кого я люблю, я не знаю, что значит - Другой... я вообще ничего не знаю, Элли. Пойми... я просто видела того, на троне... он был похож на отца. Такой же... голодный, привыкший лишь резать. Если он - это ты, то кто вы?
Она смотрит, не отпуская руку Элли, словно не сидит на стуле, а боится сорваться в пропасть, вцепившись в спасительный канат. Мерцает злополучное кольцо, и Эллисон знает - пути для Тины назад уже нет. Как в том фильме по старой книжке, некоторые кольца нельзя надевать, желая остаться прежним...
- Я знаю, - она всхлипывает совершено по детски. - Знаю про фей... это чудовища, что крадут людей и уродуют их. Выпускают назад безумными... ты сказал бабушке, что они мучаются, я услышала. Что у них липа и лапы пауков... я боюсь смотреть на маму через это кольцо. Боюсь увидеть то, как ей стало больно...
Болят ли обгоревшие угли, составляющие тело Аманды? Нет, но скорее всего, очень болит душа. Он толкает Тину в мир, где будут страдания, и, как и на своем пути, может лишь скрасить её боль мимолетной, но яркой и светлой жизнью рядом с ним. До той поры, пока не умрет...
- Кто ты, Элли? - Тина, наконец, отпускает его руку. - Что значит - Другой?
Он уже много сказал тогда,  о чем надо было промолчать. Слова Короля слишком откровенны, но люди не способны их слышать в подобной простоте. Они сходят с ума, как сходил с ума он всю свою короткую жизнь, пока нет понял, что лишь играет в безумие. Афина или Лин справились бы лучше, но они не могут создать за него эти отношения. Только помочь советом, как сегодня... основное придется решать  самому...

... "Он хочет умереть" говорит одна из сестер с грустью в голосе. "Не сейчас, но хочет - это в его природе. В том, что Эл никогда не сможет в себе превзойти, потому что перестанет быть собой"
Рассыпаясь на тысячу капель, Афина падает в свой океан тропическим дождем и выныривает вблизи берега, словно десятки девчонок, дружно решивших искупаться на морской глубине. Хорошо, что Тина увидела первой Элли, а не её - Гидра способна свести ума одним своим видом любого впечатлительного человека.
"Наверное, некоторые вещи просто слишком глубоко в нас" произносит Амели, сейчас задумчивая. "Мама может научить нас приглашать сестер добровольно или брать силу из Семьи, но все равно - над придется её брать. Нам будет хотеться. Как Элли хочется, чтобы его просто любили... а вовсе не наши наставления слушать в который раз."
"Мы только хотели, чтобы он рос и развивался, чтобы было правильно"
"Правильно - это не для нас"
"Пессимистка, улыбнись и гляди веселее. Все будет хорошо"
"Конечно, хорошо - будет"
Сестры замолкают, переключаясь на мысли о валентиновом дне, Мишель и Йонг, и не одна не произносит то, в чем не уверена пока что даже сама Афина.
Будет хорошо, но правильно или нет - это уж кому как судить...

[Comedian]

Эллис гладит её голову онемевшей рукой, и смотрит куда-то внутрь. Так сложно подбирать слова для того, кого уже ими ранил.
- Тот парень, про которого Я говорил твоей бабушке. Это только часть истории.
...Бакалавр и Клоун идут вперед. Эллисон, все ещё ранен, но это ненадолго. Его тяжело убить. Два чудовища ищут детей. Они находят их в одном из помещений сквота. Запертые на ключи. Лежащие на грязных матрасах в парах чего-то синего.
- Сонная Дурь. Не вдыхай, - с сильным, непонятным акцентом шепчет Бакалавр.
Мелкая партия для Верных, что придут завтра. Две девочки и один мальчик. Через неделю, их должны были выжечь глаза и навсегда запереть в восковых фигурах Музея Поз.
Паучьи лапы нежно поднимают глубоко спящих девочек с их мест. Их глаза полны голубого тумана, а лица болезненно бледны. На их маленьких ладошках татуировки-клейма.
- Это товар Бакалавриата, - говорит Клоун. - Ты воруешь сам у себя.
Три пары чёрных глаз смотрят на Монстра.
- Да, - полупаук медленно кивает.
Эллисон берет на руки мальчишку. Он - не герой, ему заплатили. Но, Паучьему Бакалавру... Кто платил ему?
Эллис рассказывает Тине эту часть истории, опуская детали, которые ей пока не нужно знать. Просто история про чудовище, что украло детей людей, что хотели служить Иным Хозяевам.
- Через три дня меня арестовали и привезли в соц.центр. Тем же вечером привезли ту троицу. Через неделю родители забрали последнего из них. Он не крал их. Он их спасал. Он предал ради тех, кого никогда больше не увидит. Просто мог, просто сделал. Красиво, да? Как в сказке. Мой Мир полон мерзости. В нем обитает То, Что Отвратительно, Пугающе и Опасно и много чего ещё. Но, иногда, Я видел в нем нечто... Волшебное. Ты спрашивала, кто Я? - А Я просто дурак, который даже объясниться с тобой не может. Я - твой глупый Элли. Пока, просто подожди. Я всё объясню, Я покажу тебе чудесные вещи, что спрятаны по ту сторону Зарослей и во Снах. Я научу тебя Смеяться.
Эллисон наклоняется и целует сидящую Тину.

[Руслан]

Она отвечает на поцелуй. Неумело, нелепо, наивно, жадно, через боль в мыслях и сердце, через пронзивший до самых костей ужас, распиная себя на шипах его судьбы...
Потому что в жизни Тины было все, кроме свиданий и любви.
Похож ли он он на этих забавных вампиров из фильмов, что влюбляются в смертных девчонок? Нет, они в основном плюшевые куклы, пригладившие картонные клыки, скрывшие свою хищную натуру - он же не такой. Да и нет таких, как они, потому что образы эти - вымысел вампиров настоящих, подстилающих себе соломку на случай раскрытия их существования. А он - чудовище. Монстр, который просто любит... в какой-то сказке Тина излечила бы его, сделала человеком, стала Красавицей, способной подарить голубую розу, возвращающую прежнюю природу.
Но жизнь пишет свои истории, и они темны и красивы, как темна и красива одинокая беззвездная ночь. Так же, как тот мир, гниющий и медленно умирающий от яда пожирающих его червей с тысячей лиц, часть из которых носит имя Монстров. Мир, в котором Элли здоров, хотя ему иногда хочется оказаться больным...
...Поцелуи становятся все быстрее. Страх толкает проснувшиеся чувства девушки, словно маятник, подгоняющий отстающие стрелки часов...
Для Тины все её подростковые года мысль о близости была сродни смерти, и сейчас она убивает себя, желая забыться, убежать от страха. Мечтая умереть здесь и сейчас этой долгожданной смертью, от которой устала прятаться. Для Элли секс давно стал средством выживания на грязных улицах, чем-то, что потеряло остроту, но сейчас чувства словно оживают. Потому что Тина за всем этим страхом, желанием забвения, единственной попыткой поверить ему, на которую сейчас способна, не ищет удовольствий, а лишь тепла.
Чувство любовь переходит в занятие любовью, сместив лишь ключевую малость в своей формулировке, доверие - в близость, и девушка тянет его наверх, в спальню. Горящие за очками предсмертной лихорадкой глаза, страх, ставший желанием, и блики света на брошенном поверх ножа кольце сплетаются в памяти Элли, чтобы никогда не забыться. Искристый блеск, мерцающий все ярче и ярче, пока наверху двое освобождаются от мешающей им одежды. И Тина, уже не помня и не зная ничего, доверяется рукам Элли, закрыв глаза и уронив от волнения очки...
Бутоны роз на стальных шипах распускаются и опадают в такт их дыханию. Осколками ртути усеивающие пол лепестки собираются со всего лабиринта в новое зеркало с навечно застывшим отражением девушки. Душа Тины, пока еще прежней, отмеченной лишь тенью Арлекина на двойном портрете, смотрит на сидящего на троне Короля оттуда, где стояло разбитое зеркало. Зазеркальем, ставшим ближе к той тонкой грани жизни, которую Тина едва не оборвала, оставшись среди одиночества и боли, девушка смотрит на него глазами вечности...
...Искрами изумруда смеется Вирд в переливах света колдовского токена. Ошеломляюще остро пахнут принесенные цветы, медленно умирающие в гостиной: так терзает душу майское цветение перед грозой, так будет источать аромат жаркое лето в последний день умирающей Земли через тысячи лет...
...Звуки верху сменяются тишиной, и тишина эта царит в беззвучии, пришедшем в дом Норрисов в канут дня Святого Валентина...

Вновь услышать хорошо бы прошлогодних листьев шорох.
Доблесть выбора лишенных — агнцами не стать.
Обходясь без длинной речи, выходить судьбе навстречу,
Зная слабых — уберечь их от прыжка с моста.

Взгляд в ответном взгляде тонет, не найдется глаз бездонней,
Плод запретный на ладони — Ева, ты чиста!
Не пугайся кары строгой, надкуси — не просто трогай! -
И ступай своей дорогой, выбранной из ста.

Время жнет лишь то, что сеет, и не знает опасений.
Дикой кошкою весенней провизжала сталь.
Вне времен и вне пространства тот, кто выбрал — странно, страстно.
На дорогу вышел — странствуй, прошлое оставь!

Смех заливист, ноги босы, и летят по ветру косы,
И другие смотрят косо — молодость проста…
Чтоб подрезать вихри-крылья, ваши лезвия остры ли?
Это жизнь мою открыли с чистого листа.(с)

//Конец части главы: 1 автоматом +2 за отыгрыш +1 за драматизм +1 за темп/объем +1 за достижение устремления = 1 Опыта 1 Такт + 3 Опыта 1 такт старых = 4 опыта 2 такта - 4 Опыта за  Alien Allure = 2 Такта, Сытость 9, Воля – полностью восстанавливаю.
Прошу дать заявку, что Элли планирует делать сегодня/завтра.

[Comedian]

//Эллис и Джек продолжают свою работу в Лондоне, на данный момент их цель - заявить о себе. Они делают себе имя, заводят контакты. По возвращению в Санту-Монику проводит время с Тиной, ночью заполняет её сны положительными образами Аркадии. От идеи присутствовать на дуэли Афины и Йонг не отказывается.//
//- 4EXP на "Alien Allure". Hail to the Throne of Suicide King!//