Печать

[Руслан]

Наверное, они пробыли бы вместе дольше, но Тина волновалась все больше. Элли чувствовал её нарастающий страх и стыд: что скоро вернется бабушка, что ей самой не следует находиться дома, пока мама в больнице... и прежде всего страх обсуждения того, что между ними произошло.
Для девушки любовь все еще была отпечатан в цветах чего-то опасного, напоминая о боли - как и те шрамы, что Тина попыталась стыдливо прикрыть одеялом. Шрамы, пересекающие живот сеточкой въевшихся в кожу порезов, похожих на древние письмена боли у алтарных камней. Игры с ножом, навек изуродовавшие какую-то часть её души...
Он позволял ей смущаться, чувствуя, что держит в руках хрупкий цветок - любая попытка надавить, убедить перебраться к ним домой и остаться там до самого вечера, могла порвать лепестки, измазав пальцы кровавой пыльцой. Прежний Пьерро так бы и поступил: у него была Тина и в данный момент никто другой не требовался. Но...
Но он знал, что нажав сейчас, рискует поломать её душу еще больше. У Тины не было защитника и врага опаснее, чем сам Эллисон, что едва не доказали произнесенные несколькими часами ранее обидные слова. И кольцо... оно лежало себе на кухне, ожидая часа, но сейчас трудно сказать, не допустил ли он фатальную ошибку, вообще вручив его сейчас. Потому что есть наркотик, который взывает привыкание с первой дозы и токен относился к таким - перемены в Тине могли пойти непредсказуемо, вырваться из берегов обычно тихой реки и уничтожить личность, словно бурный паводок. Про клоунов в глубоком омуте Элли прекрасно знал...
Он вздохнул: тело наполняла сила и приятная усталость, хотелось одновременно радоваться и грустить от перехлестывающих через край эмоций. Нет, давить сейчас - нельзя. Он недаром называл себя глупцом, не понимающим мир людей - предстояло выучить все, иначе его королевство падет, не родившись.
 Лин всегда говорила о маскировке и Элли вечно считал это неправильным, но нынче приходило в голову, что суть её уроков была не в этом. Мама желала научить их не столько прятаться, сколько цепко стоять на ногах в мире людей, а не ускользать целиком в Изначальную Грезу с её заманчивыми кошмарами и простотой глубинных образов. Видеть мир по-разному...
Что-то изменилось и в нем: в том, как на него смотрела Тина, когда были убраны простыни и одежда вновь оказалась на них, ожидающих вернувшуюся Мириам, появилась новая нотка. Какая-то сила раскрывалась в Элли, сила вести и подчинять, и он не был в полной мере уверен, что сила эта не опасна для девушки. Когда ты можешь принудить к обожанию, очень сложно удержаться... в какой-то момент он снова начнет лепить из Тины то, что сам считает нужным, не заметив, как делает лишь куклу. Нож - это ведь не только его символ, но и её сгинувшего отца...
Неприятные мысли, долой их... Элис не любил думать о том, что пугало, а новая ответственность беспокоила. Не тем, что он сделает что-то не то, а тем, что он даже не замечает, когда делает что-то неправильно. Тина слишком хрупкая... не окажись рядом матери и сестры с их советами, он бы уже уничтожил её и себя.
Парень с темными, перекрашенными волосами шел по улице, замечая на себе взгляды возвращающихся с какого-то собрания у полицейского участка жителей района. Преимущественно - женские, задумчиво-заинтересованные. Так уж было, пока с ними жила Мэл - парни буквально вешались на неё, кружа стаями вокруг старой квартиры в Нью-Йорке. Выходит, он стал таким, как беглая предательница?
В школе дело пошло хуже - атмосфера перед днем Валентина явно влияла на большую часть школьниц в том русле, что и новая аура, окутавшая парня. Разговоры замолкали, едва Эл проходил мимо по холлу, стайка окружающих Мишель подружек  сходу начала шушукаться, недвусмысленно стреляя в него глазками. Даже мисс Каролайн, ведущая занятия по музыке, поинтересовалась, не хочет ли Элли поискать в себе музыкальные таланты, раз уж его сестра так хорошо поет...
Хорошо, хоть завтра учебы нет. А нужна ли ему вообще эта человеческая учеба? Элли бы с легкостью перестал ходить на надоевшие уроки, но было одно "но" - Лин все подряд начнут выносить мозги за отсутствие ребенка. Тина все равно после праздника вернется в класс, призывать её бросить все - бессмысленно, да и по законам они несовершеннолетние. Конечно, ему плевать на эти правила и законы, но опять же - так легко доплеваться, оставшись снова одному.
Неужели придется совмещать каждый шаг с желанием Тины? Как изменить её правильно, исключая придуманные сны про Аркадию, призванные приучить к красоте мира фей? Даже в этих идеях крылась своеобразная червоточинка - а ну как кольцо позовет её просто взять и уйти прямо сейчас, забыв его, став лишь Иной? Токены - вещи коварные, служат лишь себе...
Можно было сходу завалиться к медпункт, но Элли решил не мозолить глаза учителям - опять же ради матери, чтобы её поменьше дергали вопросами, где сына носит, - а вышел и устроился на скамейке в сквере. Подождать Семью можно и тут, заодно обдумывая, что со всей неразберихой в голове делать. А если Тина забеременеет... черт, ну и мысли лезут, раньше было проще. Вот только раньше он бы никогда не смог обнимать эту девушку, чувствуя, как его сердце бьется не лихорадочно-безумно, а медленно и нежно, в спокойном ритме весеннего вальса...
- Привет, - Йонг сегодня двигалась незаметно, без обычной воинственной походки, напоминающей движения  летящего в поисках добычи ястреба. - Спасибо, Эл.
Она села рядом, не объясняя, за что: тихая, задумчивая, запрокинувшая голову. Пробивающийся через листву свет полз по коже пятнами теней, покрывая лицо кореянки узором лунной поверхности.
- Я не сделаю ей очень больно, - заявила девушка после секундного молчания. - Обещаю... ни в драке, ни потом. Даже бить сейчас не буду - лишь болевые захваты.

[Comedian]

- Ага, - безучастно отвечает Эллис.
Развалившись на скамье, он смотрит в небо. После такой беготни и волнений, он начал понимать красоту пауз. Рука потянулась к шее, он аккуратно потер место, где не так  давно были Её губы.
Женщины вокруг него изменились. Он не мог не заметить. Они смотрят на него иначе. Взглядами тянуться к его рукам, волосам, губам. Король манил их своим красным платьем. Но, сразу явные плюсы! Если бы Эл и Джек не были так заняты, он бы точно согласился поучиться играть. На флейте, например. Или просто дудке? Как называется та штука, которой можно вести крыс за собой? - Ведь "дудочка"? А неважно. Он слишком занятой.
- Слушай, Йонг. Помнишь, Я предлагал тебе быть с нами? Со мной и Тиной. Ты отказалась. Уже поздно что-то менят, но мне просто интересно. Сейчас ты знаешь обо мне немножко больше, чем тогда и... Просто посмотри на меня. Если бы было ещё можно, ты бы согласилась?
Эллис тянет время, но ему и правда интересно. Неужели блеск чужой короны так слепит?

[Руслан]

Она косится на Элли: подозрительно, возвращая ту самую неуживчивую ни с кем Йонг, пусть и на долю секунды. Сможет ли девчонка сделать эту часть себя сильной, как сам Эллис обратил в послушное орудие безумие?
А через миг возвращается задумчивый взгляд и спрятанное внутри предвкушение, и что-то еще - собранность. Пока до драки было далеко, Йонг выкипала, словно чайник, накрытый крышкой и забытый на раскаленной плите - а сейчас успокоилась. Грустная, притихшая и спокойная, словно волчонок, уже впустивший в себя азарт и ритм лесной охоты... и не подвластная сейчас его зову. Можно выбить нож и занесенной руки, но когда он уже летит в цель, что ему все, что происходит с метнувшим?
- Теперь - нет, - говорит девчонка, и впервые Эл замечает, что голос у неё мелодичный, когда Йонг не корчит из себя пацанку без меры. Не такой нежный как у сестры, более глубокий, способный быть сильным, с легкой приятной хрипотцой. - Раньше... наверное, у тебя был шанс меня уговорить, я бы захотела доказать, что могу дать больше, чем твоя Тина. Сейчас - уже нет, мне надо кое с чем определиться.
Себя найти, говорят эти глаза. Йонг вряд ли так думает, но она уже точно чувствует то самое томление, что угнетало Элли - в коконе её души бьется оса, готовая родиться и расправить крылья. Лин сказала, что занималась снами Чоев... вот это искусство, куда сильнее, чем просто грезы о счастливой вечности в не знающей смерти Аркадии. Камешек, столкнувший не лавину, что подминает личность, а заставляющий сойти с чужой тропы на свою собственную.
- Это дневник, - Рука кореянки извлекает из-за пазухи знакомую тетрадку. - Держи, мне он больше не нужен. Если что, будет что сестре сказать в оправдание, чтобы сильно не доставала. Не хочу её вынуждать, чтобы она делала это только ради своих секретов.
Дневник оказывается на его коленях - никому не нужная вещица, полная лжи.
- Ответь честно, Эл? - спрашивает Йонг, глядя на мальчишку и облокотившись локтем на скамейку. - Ты желаешь мне победы или хочешь, чтобы выиграла твоя сестра?

[Comedian]

Эллис откладывает дневник в сторону.
- Доказать, что можешь дать больше... Как будто это соревнование, - Эллис закуривает. - Выиграла сестра? Ты о чем вообще? Вы в карты на раздевание собрались играть? Кидать камешки? Мериться длинной дилдо? Я думал у тебя всё схвачено, Красноволосая. Чёрт, столько времени прошло. Можно было ловушку уровня Джона Краммера собрать. Или ты будешь на ходу что-то выдумывать? Тогда почему ты так в себя не веришь? Ох-ох-хо, каждый день узнаю что-то новое. Люди такие интересные.
Пауза, Эллис вновь откидывается на спинку скамьи, где-то кричит чайка.
- Моя голова сейчас занята другим. Мать моей девушки не так давно похитили, знаешь ли. Должен быть рядом. Знаю, для тебя это всё смешно и противно, но мне нравится. Действительно нравится. Ещё приехал мой друг и сейчас мы много работаем. Я бы пригласил тебя к нам, но... Я не люблю соревноваться. На спине и без того много шрамов.

[Руслан]

- Тогда удачи, - она поднимается, и Элли чувствует вокруг Йонг привкус своей новой силы. Той, что сменила оттенок Голода, став его источником Пищи, силы Разрушения. Сейчас это разрушение касается доверия, что Йонг к нему испытывает - пока что без шока, составляющего суть кормления. Но уже как... как...
Хочется щелкнуть пальцами, чтобы поймать ускользающую мысль. Вдобавок в голове всплывают другие идеи, мешая сосредоточиться, - а если Тина забеременеет и родит человеческого ребенка... у них ведь всегда рождаются люди, а не Монстры, - но Элли все же догоняет зыбкое, словно пушинку, ощущение.
Йонг с момента знакомства воспринимала его, словно своего. А сейчас отпускает. По какой-то понятной лишь ей причине - отпускает, отстраняется от этого доверия. И разрушение этой связи, пусть и односторонней, отзывается новой мелодией в его душе. Не будь Элис настолько сыт, силу можно было бы выцедить, рассказав про всю аферу с дневником после победы Афины... но в данный момент парню совершенно не требуется сладкий привкус могущества, текущий сквозь вены Короля.
- И мне это не смешно, Эллисон, - подчеркнуто, как чужому, бросает через плечо Йонг. - Наша с Джин мама погибла всего год назад в автомобильной аварии. Так что мне совершенно не смешно от того, что ты о ком-то заботишься в такой момент.
Она уходит и алые волосы горят под февральским солнцем, окрасив прическу в цвета заката. Уходит из общения с ним, из его жизни - конечно, в школе они будут видеться, а с какого-то момента и дома... но никогда больше Йонг не заговорит с ним так, как говорила до того.
Никогда.
И Элис не знает наверняка, хорошо это или плохо. Потому что в очередной раз чувствует, что совершенно не понимает людей и видит в этом семя своей грядущей смерти...

[Comedian]

- Обидел? - Эллис поднял одну бровь провожая Йонг взглядом.
"И почему ты такая дура, Красноволосая? Мы могли бы быть вместе. Все трое. Не просто трахаться, а быть. Ты бы защищала Её со всей своей яростью бешенной суки, когда Королевский кинжал оказался не к месту. Она бы успокаивала тебя по ночам своими теплыми руками в твоих волосах, ведь ты так плохо спишь, Я уверен в этом. И Я был бы с тобой, как ты и хотела. Мы могли бы каждую ночь смотреть на звёзды. Как тогда. Глупая-глупая девчонка..."
И раз!.. Эллис резко встает с насиженного места. Он берет дневник и вдыхая последние остатки никотина поджигает страницы, стоя над урной. Бедная книжка с кучей переживаний, проявлений чувств, надежд и мечтаний, пускай и ложных, но таких забавных, больше им не нужна. Ему грустно от этой мысли. В последнее время, он слишком часто грустит. Только с Джеком весело. Но, это пока. Скоро Тина привыкнет к его телу и... Состоянию. Станет легче. Она снова будет успокаивать его. Кстати. Нужно проявить себя с хорошей стороны и узнать нужно ли Норрисам что- то из еды или лекарств. Он пишет СМС Тине и Мириам (да, он настолько клёвый бойфренд, что даже телефон бабули раздобыл). Особенно его интересовала Мириам. Её можно подкупить заботой о семействе и защитой. Она не будет препятствовать счастью если Монстр, да ещё и очевидный бандит, докажет что благополучие Норрисов ему не безразлично. Черт, ещё же есть Аманда. Что до неё так здесь будет ещё легче. Он и Джек станут её проводниками в новом мире. Больше того, защитниками. Блять, он совсем забыл про ещё одно семейство. Ёпта-епта-епта. Он пишет одно СМС, на этот раз Джеку. Он дает ему имя, телефон и адрес своего друга Дена. Навряд ли его уже выпустили из дурки, но за его маленькой сестрой нужен присмотр. Пьеро не должен Сожрать ребенка. Он должен жрать, когда велено и никак иначе. Ураган локального масштаба им не к чему. Ух, сколько дел - сколько дел! И это он, наверняка, о чем то забыл.
Эллис наигранно захныкал досматривая за тем как горит фальшивый дневник.

[Руслан]

Догорают страницы, пламя медленно обращает в ничто белые листы и почерк сестры. Украшенный завитушками и всем тем, что её Головы придумали как девичьи украшения откровений "юной Афины". Черные, похожие на сгоревших бабочек обрывки бумаги носятся над краем урны, словно застигнутые вихрем птицы и падают комками в мусор и темноту. Он несет смерть даже этой крохотной лжи, созданной сестрой, ему суждено все разрушать... в том заключается путь Короля на троне роз и шипов.
Элли терпеливо ждет. Вот звенит последний звонок и во дворе показываются первые ученики. Йонг и Джин-Хо отправляются в район без промедления, недалеко от ступеней стоят Тара и Рик - надо же, девочка пригласила брата. Как у Лин получается так приручать людей, без снов и лжи? Это и есть медленный путь, обходная тропа, которая раз за разом приводит мать к победе? Получится ли у него так же с Тиной?
Элли стряхивает пепел с пальцев. Поднимается и идет вверх по ступенькам, заставляя снова обращать на себя взгляды девчонок - но не всех. Только тех, у кого в душе нет определенности, понимания себя: потому что алый цвет Грезы Элли, цвет роз, проникающий в души и воспламеняющий чувства, не действует на ту же Тару и Йонг, да и Джин миновала его, даже не повернув головы. Сможет ли Тина научиться смотреть не на мантию Монстра, а в его душу? Он верит, что сможет... пусть где-то в глубинах души и знает, что обвенчался со смертью.
//Элли переходит в тему Афины//