Печать

[Kammerer]

Сова встрепенулась, когда Эвелин дала ей безмолвный приказ. Взмахи крыльев были торопливыми и почти нервными, поскольку пернатая чуяла неприятные перемены в будущем. Между ними будет разговор - и не один, поскольку в этот день доверие между половинами одной души пропало. Научившаяся доверять желаниям Всевидящей, Лин не могла не принять действие Совы иначе как предательство. И мать обязательно задаст своему Чудовищу вопросы - но позже.
Сейчас же, подчиняясь воле Эвелин, из пруда растаявшей воды стали подниматься целые волны. Удар за ударом, приливы иллюзорной воды Грезы поднимались, возвышаясь всё более и более высокими стенами.
Наконец, подобрав идеальный момент, Лин заморозила эту композицию. Из бесконечного горизонта Грезы плавной лестницей поднимались гребни волн, останавливаясь только у самого берега. Не аккуратный дворец Королевы, но застывший в бесконечности фон для её памятника.
Который очень скоро возник из последних луж талой воды. У рассыпанных Эллисоном роз сначала возник стальной постамент, а затем сама статуя. Эвелин не была скульптором - и потому памятник Мелиссе был грубым. Лишь примерно обозначенная девичья фигура, тонкая и хрупкая, но лишенная индивидуальности. Точным было лишь лицо - дочь Эвелин запомнила на всю жизнь. Гордый взгляд уверенно был направлен вдаль, всматриваясь в центр их общего сада...
Вечно стремящаяся и вечно остающаяся в отдалении от семьи. Лин помнила, какой высокомерной была её дочь - и напоминала это в первую очередь себе. Даже оказывая Мел последнюю услугу.
Сова наконец сложила седые крылья. Взгляд любопытно прошелся по изменившим оттенок перьям - неужели они стали еще белее? Она еще не стала походить на полярную сову... но еще одна жертва ради семьи, и она станет белее снега.
Пораженная еще одной страшной мыслью, Лин предоставила Сову самой себе. Открыв глаза, мать обессиленно развалилась на диване.
 - Спасибо, - сказала она всей семье, вытирая остатки слез с лица, - спасибо...
Хотя то разрушающее чувство пустоты пропало, ей не хватало сил на что-то еще, кроме как благодарить семью. Не сколько за помощь, сколько за сам факт, что они были с ней.

[Руслан]

Элли сидел с ней, даже когда молчание затянулось и остальные бесшумно разошлись. Не по своим делам, и уж точно не бросая её: Монстры все равно оставались рядом в глубинах Улья, но каждый справляется со своими эмоциями по-своему. Как и с их отсутствием...
Она знала, что Вилли отправился в поисках ответов, которые защитят всех. Понимала, что Афина, которая никогда больше не вспомнит о Мэл с сочувствием, все же сделала что-то, помогающее ей вырваться из той опустошающей боли. И Элли, презирающий Мэл, сидит молча, потому что не хочет лгать. Вся её Семья была плохими лицемерами, когда оставалась среди своих, отчего и выражала свое сочувствие ей беззвучием и поступками, вроде опутывающих памятник стальных роз...
Сон не мог прийти в эту ночь, да и не было в ней настоящей усталости. Однако любой разум моментами требует успокоения, черной пелены, в которой нет жалящего роя мыслей. Лин не спала, но проваливалась наяву в темноту, и во тьме это время летело, словно на широких крыльях Совы, устремляя её навстречу рассвету...
...Памятник для себя самой - как напоминание об ошибке. О своем собственном предательстве, потому что в душе Лин знала, что нет двух половин "Я". Только она, способная идти жестокими путями к цели, но не всегда умеющая на этом пути остановиться.
Лунный луч полз по её острому, неподвижному лицу и застывшему взгляду - в этой тьме грезящая с открытыми глазами Лин слушала тихие приближающиеся шаги. Будто мрак стал ониксовой дорогой, и по ней, отдаваясь похожими на падение капель воды в глубокую лужу шагами, шел кто-то, раздвигая темноту зовом объединивших их нитей.
Конечно, она знала - кто именно...
- Мама, - голос Тары был таким же глубоким и всеобъемлющим, как сама темнота. И не осталось ни Совы, ни худенькой девочки с доверчивыми глазами там, где они встретились: на стыке Грезы и сновидений, откуда сознание Тары скользнуло прямо к ней. Только вот куда?
Ни пейзажей Астрала, ни выстроенных из сна розовых замков - место, свободное от форм, где сознания Лин и Тары соприкасались, словно две капли темноты. И слова её были, наверное, лишь вершиной айсберга  очистившихся чувств, которые обнажила эта ночь и темная тропа между ними.
- Мама, - повторила дочь, и в этом слове было все. Ощущение рук, обнявших её человеческое тело и перья. Полное доверие вопреки прошлому и будущему: такое же чистое, как и тьма вокруг. Для Тары она оставалась всем: настоящей госпожой, воплотившей её самые смелые мечты, и любимой и наконец-то найденной матерью. Выбором, который человек делает, а Монстр подхватывает, чтобы возвести в абсолют жестокой красоты...
- Я тебя так долго искала. И уже никогда не оставлю, - прозвучали слова, и с ними прозвучало что-то еще, наполняя темноту переменами. Словно пульсирующий сгусток, который когти Совы подхватили из мрака - готовая отдать его Тара не возражала. И сгусток этот, полный боли и памяти той, первой ошибки, впился в глубины составляющей сознание Лин ночи ледяной иглой, оставаясь там и занимая свое место среди прочих игл-ошибок.
Её срыв, ей и помнить, решала Сова: Эвелин даже подумать не могла, что такое возможно. Но это происходило, и улеглись волны всколыхнувшейся темноты-Тары, свободные от болезненной памяти и навсегда защищенные от неё - как и Афина. Просто знание, что в первый вечер что-то пошло не так, но это не помешало ей найти семью - вот что отныне осталось в сознании девочки, обрекая знать детали лишь одну мать. Не отнятое, а добровольно отданное и потому не ранившее душу. Напротив - исцелившее...
Справедливости нет, в который раз произнесла Мать Сов, наполняя их общую темноту своей, похожей на пустой и безграничный космос. Но есть благодарность и путь к единению с собой и мной. Спи, дочь, спи...
Эвелин не собиралась слушать этот приказ, но уснула - как спала и беззаботно раскинувшаяся в своей постели Тара, наконец-то избавившаяся от тех мыслей, что обжигали её жестоким воспоминанием...
//Конец первой части пятой главы. 3 за длительность + 3 за отыгрыш и драматизм + 1 за объем = 1 Опыта 2 Такта + 0 опыта 2 такта старых = 1 Опыта 4 такта - 1 за точку Fast-Talking =0 Опыта 4 такта, Сытость 9
Прошу дать заявку, чем Лин планирует занимается в среду целый день: ночью на четверг праздник весны будет, если что//

[Kammerer]

После всей злости и всего горя, Лин могла исцелиться лишь одним способом - ощутить, что после этой смерти еще есть те, кто её любят. Последние подарки ушедшей Мел от Афины и Эллисона, сухое (другого он не мог выдать) замечание Вильяма... и, наконец, объятие Тары. Даже если они не были рядом, Эвелин ощущала это именно как объятие - дочь доверяла ей и позволяла себя окружить материнской волей.
Лин гладила Тару по волосам, опускаясь всё глубже и глубже... пока не запустила руку в саму Тару - всего на миг - и вытащила из неё ту самую занозу, что калечила их обоих. Быстрое и уверенное движение, не навредившее, а исцелившее дочь. Тара не надо помнить эту ночь - а вот Лин никогда не забудет её.
Как и должно быть.
Они так и лежали в объятиях друг друга, пока не полностью погрузились в царство снов...
//Трата еще одного очка опыта на Fast-Talking.
//В среду Лин будет помогать Вильяму - до самого начала бала. Потом она будет сидеть дома, поскольку наверняка понадобится в школе