Печать

[Руслан]

Кошмары и пули. Вилли любил это сочетание, потому что первое приходилось по вкусу Ужасу, а второе напоминало молодые годы. Но была и третья стена возводимой им цитадели власти, и грань эта звалась ложью. Потому что все иллюзии, которые он построил для каждого, кроме тех, кого оставил на борту самолета, держались на его, а не их выборе.
Сомнения, что Вилли навязывал, не могли создавать новую идею - только разрушали чужую, приводя душу за душой, сознание за сознанием в зияющую пустоту. Крах и полная потеря ориентиров, словно облако в ночной тьме, пожирало людей Эптона, и где-то в Вашингтоне новые и новые удары швыряли старика между сжимающимися в его восприятии стенами. с которых ухмылялось лицо Бугимена. Выгибая напрягающиеся сухожилия, разрывая сосуды, заставляя трещать едва не ломаемые кости...
Простая симпатическая магия - Ковак не знал её тайн, но понимал основу. Если ты используешь кого-то как защиту для своей жизни, если насылаешь через него чары - не можешь быть обособлен от ответных последствий. Сейчас они наступили: когда очередное сознание, не выдержав отвращение к себе, с криком отчаянья гасло, сходя с ума. Разрываемое долгими сдерживающимися чувствами, отдавая тело голодным сущностным Астрала и передавая Бугимену необходимую силу.
...Предательства и разочарования. Миражи царства смерти, где их жертвы вперемешку с покойными близкими шли в пасти невообразимым ужасам. Линии жизни, оборванные глупыми в своей жестокости поступками...
Наяву прошел час, но Вилли не знал, сколько миновало времени в бесконечном темном облаке - потому что течение секунд здесь отсутствовало. Только снова и снова уходящие во мрак люди отмечали своими криками мгновения: бесцельно жившие, безымянно умирающие, и без надежды на примирение с собой исчезнувшие безумцы.
И когда в живых остались лишь те, кого он подарил ФБР, бросив валятся среди шокированных пассажиров, стойко сопротивляющееся годам тело Кларка застыло на полу их "тайного" убежища. Сжимая шпагу, с каплями крови в уголках закатившихся глаз, впавший в кому старик лишился многих сил. Принимая эти удары, он не мог вновь подняться, как не раз поднимался прежде.
Ковак ощущал - даже убей он оставшихся в руках полиции, это вряд ли окончательно лишит жизни Кларка - но судьба Героя висела на волоске. Кольцо, пробившееся через померкший ореол скрывающей врагов защиты, показало испуганных последователей. Один шаг и он истребит всех. И...
"Не так" вмешался Бугимен, настороженно разглядывая видение глазами, похожими на прорези вскрытой ножом раны. "Твое присутствие может его разбудить - что ты, не знаешь, что к Героям в последний момент вечно приходят силы? Лучше выбить прочих поодиночке, пока он беспомощен. А потом добить его самого - когда некому останется умирать за Эптона, чего стоит его железка."

[Kammerer]

Весь мир вокруг застывшей Совы стал походить на копию самого себя, выполненного в мраморе. Застывшее Логово стало выглядеть как надгробный памятник собственной хозяйке... либо как кокон, готовый в любой момент пойти трещинами.
"Ты и вправду походишь на Сверх-Эго, Сова. Во всяком случае, Сверх-Эго обычно и является таким же лицемером, как и ты сейчас."
Голос Лин не мог оставаться спокойным, он наполнялся обидой и гневом. Внезапное, почти вынужденное отрицание себя требовало придать различие себе.
"Называть нас едиными после признания того, что предпочитаешь видеть себя обособленной. Отрицаешь существование богов и затем рассказываешь о предрасположенности, назначенной Богом...  Твои слова лишь распаляют моё желание остаться одной в своей голове."
Камень перьев Совы становился тверже и тверже. Обиженная Эвелин не знала, как отвечать на новое откровение. Было страшно признавать холод Совы собственным.
"И ты называешь меня дочерью и в то же время собой... Но я никогда не лгала семье также, как ты мне лгала. Другим - сколько угодно. Но с детьми я всегда была искренней."
Сомнения всё еще не покинули её. Лин вспоминала молчание Динх и к чему оно привело. Да и это было лишним - спор брата с сестрой никогда бы не вышел из памяти Эвелин.
"Не говори мне, что когда-нибудь я смогу так обманывать моих детей!"
В глубине души Лин понимала, что для всего мира она была жестоким, эгоистичным существом, способным на страшные преступления ради своих мелких целей.
Неужели она боялась, что такое чудовище окажется рядом с её детьми?

[Руслан]

Над Логовом завывал ветер, перегоняя с места на место клубящиеся, густые черные тучи. Не способные покинуть линию горизонта, очерченную её разумом, обнажающие за нижним рядом облаков еще один, и еще.... И даже Сова, пожелай она взлететь и прорезать серебряной молнией небесную твердь, знала, что среди туч можно лететь вечно - сквозь Грезу, вмещающую в себя целый мир.
И холод, и забота. И мать, и часть тебя. И твоя природа, и частица того, что мы можем воспринимать как родившую нас богиню. Мы - это все, говорила Сова, и ветер ревел, словно умирающий лев, над её головой. Рычал, поднимая перья, ероша их смешным хохолком и заставляя янтарные глаза чуть жмуриться своими резкими порывами. В тебе, во мне, в других есть потенциал ко всему. Главное, это понять и выбирать, как ты и сказала себе. Когда поняла, что я без тебя - лишь голодная, помешанная на власти тварь, как и ты без меня - живущий внутри своих желаний человек. Нельзя быть расколотой, только не нам с тобой.
Голос Совы оставался тих, но Лин слышала его отчетливо - потому что звучал он внутри её головы, неподвластный буре и ветру.
Ты ведь любила видеть меня учительницей, и я стала такой. И я убирала твой страх утонуть в своих собственных желаниях, как это было после ошибки с Тарой. Если ты не хочешь, чтобы я была какой-то, тебе не нужно меня об этом просить, угрожать или требовать, Эвелин.
Свет глаз на какую-то долю секунды проник в самый разум - будто отразился от чего-то, создавая зеркальный коридор. И в коридоре этом Лин увидела себя саму: седую и летящую на крыльях вселенской бури Сову, рассекающую волны цвета снега низким бреющим полетом. Странное место, не похожее на явь, но и на астрал тоже  - будто застряло посредине двух миров...
Тебе достаточно просто этого захотеть. Я для того и заговорила с тобой впервые, когда ты наконец-то приняла в себе необходимость учится. Учиться по-настоящему понимать своих детей, учиться видеть мир ярче, различая в попросившейся к тебе в помощнице девочке будущую дочь. И когда ты оказалась готова понять себя, я пришла с последним уроком - научить тебя слышать себя саму. Так, чтобы мои слова не приходили гомоном снаружи, чтобы тебе не требовалось вообще их улавливать - заменяя чувствами изнутри. Ты готова, Эвелин? Моя дочь, я, ты, Мать, Семья - я спрашиваю тебя, потому что это ты спрашиваешь саму себя, предвидя, что сегодняшняя ночь станет самой особенной за всю твою прежнюю жизнь. Готова ли ты принять себя и нас со всем, что нравится в себе или нет, кажется твоим или чужим, красивым и уродливым?
Сова ждала ответа и Лин ощущала, что ответ этот должен быть не словом. Потому что с этого момента ей действительно не имело смысла говорить с собой: как, научившись считать в уме любые математические формулы, нет нужны расчерчивать лист таблицей умножения.

[Kammerer]

Слегка приоткрытые глаза закрылись. Мраморная статуя, лишенная идеальности торчащими из макушки перьями, снова неподвижно застыла на возвышающейся колонне - только на этот раз по камням пошли трещины. Колонна, земля, мраморный лес внизу... камень, лишившись былой неуязвимости, стал нещадно крошиться под ураганными ветрами.
Лишь мраморная корка Совы осталась неизменная - но и та не могла держаться вечно. Холодный камень едва ли мог сдержать свет, бьющийся изнутри. Движение в душе, уже неспособное остановиться...

...Она помнила этот ракурс еще до того, как Сова навестила её. Окно на втором этаже было её любимым местом. Далекое от спальни и столовой, это окно предоставляло подоконник, на котором было удобно сидеть и наблюдать за главными воротами. Каждый раз, когда новая машина заезжала на территорию, Лин была первой, кто знал о новой паре, способных стать ей родителями.
Но годы шли, девочки в её спальне уезжали и больше не возвращались, а ожидание постепенно сменялось злостью. В пятнадцатый день рождения, смотря на закрытые ворота, Лин прокляла свою надежду. Пора бы ей бы и понять, что она останется одной...
Да и не нужны были ей те родители, что заходили сюда. Каждый из них был в чем-то отвратителен. То манерой речи, то оценивающим взглядом, то неуверенной в себе походкой. Она бы не согласилась стать дочерью этих родителей. Только самых лучших.
В шестнадцать лет, когда она заметила со своего гнезда еще одну подъезжающую машину, Эвелин даже не потрудилась спуститься. Они явно были не за ней. Самые лучшие родители не приходили.
Тогда злобы не было, было презрение. Если лучших не будет, она будет самой лучшей. Когда она будет мамой, она станет самой-самой. Самой внимательной, самой заботливой, самой...

...И она ей так и не стала. Внимательной и заботливой? Вполне. А вот самой-самой... чтож, ей была простительна эта ошибка. Только сегодня, с помощью Совы, Лин поняла, что Мать бывает лишь одна.
А Лин была лишь матерью.

...Ветер быстро, но не спеша уничтожал камни. Сначала подтачивал острые углы, затем оставлял от былых форм жалкие огрызки, а затем - истер всё в мелкую, непроницаемую пыль. Лишь Сова невообразимым образом была недвижной, даже лишившись опоры.
Ветра завершили свою работу, превратив весь мир в сплошное белое месиво. Последним усилием воздух подкинул каменную крошку вверх...

...И дал её упасть вниз бесконечным потоком снежинок. На невидимой, почти геометрической плоскости, снова возник лес - на этот раз холодный, припорошенный теперь уже вечно идущим снегом. Небо, ранее покрытое вечными сумерками, теперь было ярким от переливающегося северного сияния.
Статуя совы опустилась на свой ледяной столп. Трещины углубились и покрыли собой всю пернатую, но вместо того, чтобы взорваться дождем осколков, повторили собой очертания перьев. Сова не прорвала мрамор как кокон - свой кокон она уничтожила, когда впервые предстала перед Лин. Сейчас же Лин надела белоснежный камень как новое платье, приняв снежные оттенки как единственный возможный цвет своих перьев.
Сова Вечной Ночи, не нуждавшаяся больше в словах и лишних подтверждениях, расправила крылья и отправилась домой.

[Руслан]

Близка неизбежность
Так мало любви, так много слов
Совершенная нежность
Превращается в совершенное зло
Отвергая законы природы
Стоит у перил моста
Безумно глядя на воду
Совершенная красота

Тишина. Внутри неё, снаружи - вот что изменилось. Никто больше не галдит за стенами Улья, не предлагает, обещает, даря надежду - никто кроме неё самой, не может отныне говорить внутри. Лед окрасил перья белым узором, коснулся их кистью инея, обратив в переливчатую седину полярной птицы. Лед и тепло, снаружи и внутри, и нити Уз, что не дадут ей замерзнуть...
...Янтарные глаза смотрели вперед, на заснеженный лес и темноту. Там, наверху, где женщина со вздохом допивала остывший кофе, холода закончились, сменившись солнечным теплом, готовящимся праздником весны. Так кончилась зима, ушедшая через двери Грезы в её дом, но не способная заморозить бьющееся сердце.
 

Любить - это так глупо
Всё получилось не так, как хочется
Лезут холодные
Скользкие щупальца в мир одиночества
Калечат и ранят, и сердце сжимают вежливой ложью
Но мы же не станем холодными, скользкими тоже

Кто-то мчался, падая с ног, плыл против течения, ехал на красный
Просто чтобы сказать, что всё будет хорошо, что всё не напрасно
Но ошибся дорогой, и не рассчитал траекторий полёта
И мне снова приходится быть для тебя этим "кто-то"

Больше не одинокая. Ей, пообещавшей несколько лет назад одной девочке под нью-йорским дождем прогнать любые морозы, сейчас было тепло. И именно это во всем холодном мире, отобравшем у неё дочь, позволяло идти дальше, смотреть вперед. Янтарными, словно старая звезда, глазами, видящими сквозь время и вечность...

Так хочется остановиться
Сказать своим светлым порывам - хватит
Легко заблудиться
В мире хитрых стратегий и тактик
Душа трепещет и плачет
От того, что творится в уме
Но я твержу, что всё будет иначе
Ах, кто бы твердил это мне! (с)

... Она видит мир, превратившийся в сплошные руины, и не узнает в нем ничего. Ни разрушенных, давно лишившихся последних крох жизни зданий, ни предметов и материалов, из которых они сделаны. Нет ни деревьев, ни травы, лишь груды странных остовов возвышаются горами, и глаза Эвелин не могут зацепиться ни за одну знакомую форму. Плавные овальные линии, острые узоры, похожие на снежинки, хрупкий и прочный овеществленный свет... Что это?
Она поднимает голову, но даже ночная тьма над ней покрыта странными узорами изменившихся созвездий. И так много звезд, что не стоят на месте, но движутся, мигая, исчезая и вновь появляясь...
Другое время. Ей не нужны больше советы Совы, потому что Мать в ней. Потому что она - Мать, стоящая на руинах исчезнувший спустя бездны лет цивилизации Земли, и разглядывающей то, что осталось позади. Мертвый мир, увиденный Картером, и сетка небес, расчерченная новыми узорами. И чем дольше Эвелин смотрит, тем больше различает линий света, соединяющих целые системы в непрерывный магический узор, опутавший галактику. А рядом - другие нити, незаметный ночью людскому взору, но днем напоминающие черную паутину. Нити темноты, тропы её Рода, ставшие настоящей дорогой сквозь явь и вечность.
Что это все значит? Что Земля умрет, но Дети Тиамат останутся живы - даже через сотни тысяч лет? Изменив вселенную, открыв мирозданию дороги, по которым будут ходить во плоти? Этого не знает ни она, ни её примирившаяся, окончательно слившаяся с Лин часть, но видение каким-то странным отзвуком отвечает в её душе. Ощущением счастливого покоя, пришедшего на этой мусорной куче. Мира, в котором больше не придется прятаться или терять, потому что дети...
... мои дети, говорит она себе, не задумываясь, что это значит. Все мои дети отныне летят сквозь тьму, как летаю я...
... наконец-то окажутся под надежным крылом...
А потом видение уходят, оставив Лин и подмигнувшую зиме горящим во тьме глазом Сову в молчании гостиной и тихом шелесте падающего снега. Единственного в городе места, где конец зимы принес не весну, а что-то вечное и темное, в такт сути обитающего там Монстра. Нечто, похоже на сон в самую долгую ночь...
Из под сугробов пробиваются стальные розы, распускаясь нежными лепестками, и снег замирает на них никогда не тающей росой. Бьет с веселым журчанием из земли соленый родник, так похожий на девичьи беззаботные крики и смех. И кажется, что Сова улыбается - как улыбается и её человеческая половина, понимая, что даже сюда проникло то, что по-настоящему важно в её жизни.
Вилли выходит из подвальной двери, оставив позади Пути и тропы Астрала. Будто и не произошло ничего, не было спасенного двумя Монстрами самолета и города - поступка, который люди никогда не поймут. Для них лишь Герои творят добро, и некому оценить то, что тьма иногда хранит их жалкие души куда надежнее грозового света. Пусть - им не нужна чужая оценка...

[luden]

- Так, на чём мы там остановились, - вернулся Ковак к Эллисону, - да, Пьеро. Мне нужно, чтоб он достал парочку из оставшихся людей Эптона. Тот сейчас не в лучшей форме, так что им нужно внушить мысль... ну знаешь о том, что зло в лице меня вот-вот грядёт и только шпага Эптона сможет его остановить. И всё бы хорошо, да вот какая заковыка, что по Кларк живой хоть и в коме, шпага хозяина не поменяет. Смекаешь?

[Руслан]

- Убить Одноглазого? - Пьерро взглянул в глаза Бугимена, сейчас напоминающие два жерла извергающегося вулкана. - Надо время. Научить убивать сложно. Денни-невезучий клоун не смог. Я пытался показать, но они только кажутся мягкими. Иногда ломаются, а не гнутся.
- Твой Ден был обычным парнем, - проскрипел Ужас, - а это убийцы. Для них чужая и своя жизнь ничего не стоит.
- Много-много снов, - ухмыльнулся Эллисон. - Ден покажет им танец на обратной стороне луны... но что, если Одноглазый Дуэлянт оживет раньше?
Это было неучтенной деталью плана - сколько продержится кома героя, никто не знал. Обычный человек мог из неё не выйти, однако хранящие Героя силы... кто знает, на что они способны?
- Я отправлю его сегодня. Ден сбежал из дома и умер в дороге, пусть все помнят так. Я... - Король осекся, когда темнота на стене общего зала расцвела видением заснеженного леса и полярной Совы, одиноко сидящей среди укрывшейся сугробами рощи. - Кто это сделал? Кто?
В его глазах вспыхнул ужас и боль - сейчас для Эллисона мать была словно тот обезображенный шрамами и ожогами комок выгоревшей плоти, каким стала Аманда. Слишком долго седина ассоциировалась со следами пирровых побед и жестокой цены материнства...
А ведь если бы он был уверен, что виной тому Афина, с неприятным чувством поняла Лин, воспринимающая этот взгляд через Улей, Элли бы убил сестру. Окажись виноватой Мэл - даже Королеве в глубинах Грезы не нашлось бы покоя. Элли не остановился бы и перед тем, чтобы убить каждого из спасенных пассажиров и всех членов их семей, включая домашних любимцев, считай он, что спасение самолета обошлось такой дорогой ценой.
Ковак смотрел на Эвелин в двух мирах сразу. И если в сидящей на диване женщине ничего внешне не изменилось, то Сова и её дом... что может выстудить внутренний мир этим мягким, и одновременно холодным снегом? Не лед покойной Мэллисы, а нечто пушистое и колючее, нежное, теплое и холодное - какие противоположности сошлись, изменив Лин всего за один полет?

[Kammerer]

Полярная сова влетела в общий сад вместе с первыми снежинками. В отличие от сухой стылости, исходящей от памятника Мэлиссы, холодный воздух из гнезда Совы был освежающим. Словно очищенный от лишних примесей, он позволил Бугимену и Королю рассмотреть Эвелин до последнего перышка.
Покружившись вместе с падающим снегом, Лин опустилась на землю вместе с двумя Ужасами. Она не спешила убирать крылья, уже привычно обнимая родных.
 - Никто со мной ничего не делал, Эллисон, - на этот раз голос Эвелин четко звучал из клюва Совы, - и тебе нет причины бояться за меня. Мы с Вилли вернулись с удачной охоты... и я получила с неё больше, чем ожидала. Только и всего.
В гостиной Лин расслабленно лежала на диване, словно собирая силы перед серьезным усилием.

[Руслан]

Он поднял голову, - насколько можно поднять, когда над тобой смыкаются заботливые крылья размером с цирковой шатер, а перья укутали лицо, словно луговая трава. И взгляд Элли, взгляд вечно переживающего мальчика, пусть и кажущегося подозрительным, отчужденным и странным, расслабился - потому что белые перья совершенно не походили на боль. Как не напоминали и излюбленный цвет Мэл...
- Ты красивая, - произнес Король, который был обречен остаться в душе вечным ребенком даже взрослея, и радовался этому. Белые розы за его спиной обвивали проход в Логово Лин, становясь чем-то вроде врат Зарослей, живой арки волшебного леса. Как и все прочие цветы, они не вяли, потому что были сном, красотой на грани кошмара, которую способен ощущать лишь Монстр. - Как тот снег...
Остальное заменила мысль, прочитанная сияющими глазами Совы: потому что Элли хотел, чтобы её прочитали. Снег, что падал им на плечи под конец последнего визита в Нью Йорк. Снег, который он и Афина когда-то встречали, выглядывая из окна и пытаясь молчанием на фоне снегопада проложить мостик нового знакомства. Снег, что никогда не умирал, сменяясь водой и парой, чтобы снова вернутся зимней метелью - вновь и вновь, вечно...
"Она нашла себя" голос Бугимена, звучащий в голове Вилли казался... грустным. Нечеловеческая тоска, странное стариковское ощущение уходящих навстречу смерти лет сейчас охватывало ту часть Ковака, что и умереть-то не могла. "Мальчик стал Королем, оставшись Клоуном. Она выкрасила в свои цвета душу Совы. Даже девочка уже не похожа на изнывающую от боли. Нам тоже надо сделать это..."
Сделать что? Он прожил достаточно долго, чтобы не опираться на сомнительную метафизику с психоаналитическими теориями. Задача, методы, результат, возможные последствия - логика, как у когда-то ловивших его следователей, составляла основу жизни Вилли.
"Но ты - больше чем просто уголовник, а я - превыше, чем обычная тень. Мать не рожает своих детей ради бессмысленного существования. Страх имеет символический смысл и роль" необычно мягко настаивал Бугимен. Голос его, шелестящий, сейчас напоминал толстый слой паутины, раздираемый посредине склепа упрямой рукой. "Дорога домой начинается с самого себя".
... В дверь позвонили, но Лин могла даже глаз не открывать, чтобы узнать, кто пришел к ним в это теплое утро. Тим пригасил собственное пламя, вернув родню в прежнее полу-растительное существование, и характерные всполохи Нормы были её знакомы оттенком знойного жара. Почему-то пахнущего запекшимися на раскаленном песке бананами...
Она так и не дождалась вчера конца торжественной части, но, кажется, Рене обратила внимание на присутствующих в толпе полукровок. Потому что вместе с жаром аура, воспринимаемая даже сквозь дверь, была наполнена чувством безмятежного восторга и благодарности, иных поводов которой Лин вроде бы не видела.
Можно не открывать. В конце-концов, о чем ей говорить с матерью, сыном которой буквально со дня на день придется пожертвовать ради их победы? Вилли запустил в мальчишке необратимые процессы, но сам беседовать на семейные темы со своим секретарем не желал, а ей в состоянии нынешнего обретения самой себя, не до того, чтоб выслушивать поток слюнявой добрососедской любви. Или напротив, можно и принять эту сумасшедшую, поскольку даже обреченный на казнь имеет право на последнее внимательное отношение...

[luden]

Ковак предпочитал не лезть в душу кого бы то ни было. Конечно, если этого не требует дело. И в данном случае о чём бы не переживала Лин, это было её дело. Меньше всего бугимен походил на кого-то кому можно излить душу.
Пьеро займётся своей частью людей Эптона, он своей, а черви своей. Ну и посмотрим, что из этого выйдет, если, конечно герой не очухается раньше. Какая-то его часть даже желала, чтобы это произошло. В конце концов, быть просто зарезанным в коме довольно обидна, да и не походит на триумф чудовища над героем. Про такое легенду не сложишь, сразу найдутся всякие выскочки с - "да в честном бою он бы его одной левой". Но менять план Вилли не собирался, за подобную самонадеянность вселенная наказывает.

[Руслан]

Город шумел. Официально о захвате самолета никто никому не сообщал, тем более задержанных быстро увезли - но только слепой пропустил бы мчащиеся по улицам полицейские машины и спешно поднятую по тревоге национальную гвардию. И то, что наговорит оставшаяся в живых пятерка, Вилли прекрасно знал - оттого и сидел дома, демонстративно ожидая, когда в порогу через два часа подкатит патрульная машина. Ему не в чем сознаваться и нет нужны развивать бурную деятельность: надо же оставить Джефферсону возможность и дальше сходить с ума.
- Нас с тобой вызывают к мэру, потом на беседу с ФБР, - произнес Дженкинс, который явно мечтал о возможности спокойно поспать. Недавно утратив насущную необходимость этого процесса, Вилли даже не мог искренне посочувствовать человеку. Вместо долгих слов он просто уселся рядом с начальником полиции, прикидывая, выгонит ли того начальство или нет. Выборная должность защищает, вроде бы не должны, но у мэра, как он подозревал, уже без всяких внушений вампиров и механических духов, должен развиться форменный психоз...
- Я только что выпроводил Джефферсона, который свято убежден, что вы - просто случайная жертва обстоятельств, - судя по интонации Блума, мэр действительно пребывал в подходящем диагнозу настроении. По крайней мере раньше Ковак не замечал у него остекленевшего взгляда и сеточки лопнувших сосудов вокруг правого зрачка. - Он несет какую-то чушь, но мне это уже надоело: взрывы, попытки захвата самолета, трупы на пляже. И знаете, с кого все началось?
Указательный палец в немного театральном жесте был направлен в лицо Вилли.
- С вас. Пока вы не переехали, никакие сумасшедшие не пытались сравнять с лица земли мой город, - Блум даже побагровел от напряжения. - А вы представляете, что мне сообщил по результатам первых допросов Джефферсон? Что они считают вас каким-то монстром в человеческом обличье, исчадием зла, что кормится чувствами людей и властью над ними. Почему распыляющие в самолете галлюциногены психи охотятся за вами, Ковак? Только не надо всю эту чушь, что им не понравилось ваше фото в газете. На президента так не покушаются, как на вас...
"Кажется, самолет стал последней каплей его терпения" хмыкнул Бугимен. "Можно попросить клона в голове взять на себя побольше контроля. Мозги, конечно, сожжем, но для такой должности ум - не самое важное."
Сами обвинения Ужас не особенно интересовали: хватило бы одной просьбы к вампирам или Стоуну, чтобы Блум засунул себе свои претензии куда поглубже и расстилал перед Коваком красную дорожку. Джефферсон после внушений Афины обеспечивал им хорошее прикрытие, но вот мрачно молчащий Ричард немножко тревожил: Ковак предпочел бы, чтобы такие теории рядом с бывшим тренером не высказывали. Как известно, от примерного семьянина до Героя один шаг, а в случае холостяка, решившего вести крестовый поход против преступности, ширина этого шага равнялась миллиметру.

[luden]

- По порядку, пожалуйста, - поднял руку Ковак, - мне фэбээровцы доклады на стол не кладут. Кто у вас там чего захватил и причём здесь опять я? В моей жизни, знаете, тоже всё было спокойно пока я не приехал в ваш славный городок. Но как только я занялся общественной работой, моя жизнь чудесным образом преобразилась. Что у нас тут из последнего галлюциногенный газ? Психи? Захват самолёта? И это я ещё ничего серьёзного не нарыл в основном наркотики да грабежи, но за такое с бомбами охотится не начинают. Так куда я рою Блум? Куда я копаю так, что вот это всё началось? Что в конце?

//Вкладываю СВ в это дело

[Руслан]

//Манипулирование 1 + Убеждение 2 + 3 от воли =  1,4,8,6,9,2,2 против Сообразительность 3 + Общительность 3 = 4,6,8,8,7,1//
- Я не знаю! - голос Блума опасно балансировал на грани повышенных тонов. - Мне вообще не понятно, почему столько людей хочет убить именно вас. Джефферсон настаивает, что отныне вы и ваша семья будете под постоянной охраной ФБР как проходящие по категории защиты важных свидетелей. Сумасшедшие, которым светит принудительное лечение, летят в мой город, вооруженные всем, включая гранатомет, чтобы убить вас и всех, кто с вами связан!
- Как они протащили такое в самолет? - приподнял голову задумавшийся Ричард. - Бред какой-то...
- Именно что бред, но это происходит на самом деле, - приподнявшийся в кресле мэр устало откинулся обратно, сверля невозмутимого старика нервным взглядом. - Слушайте, Ковак, вы переехать не хотите? Серьезно, у меня с момента, как вы начали наводить порядок в районе, непрекращающаяся головная боль. Могу подыскать вам дом где-то подальше, причем бесплатно.
- Но это просто смешно! - теперь на дыбы вскинулся Дженкинс. - Без Уильяма в районе творилось бы черт знает что, как при Пуллмане.
- А теперь черт знает что творится во всем городе! - свирепо сверкнул глазами мэр. - Пуллман был взяточником и покрывал всякую мелкую шваль, но она хотя бы за пределы Мудстрикта не лезла. А у нас последнее время тут какой-то Ирак, с еженедельной террористической атакой. Я...
Ковак услышал тихие быстрые шаги - в коридоре уже спешил Джефферсон, которому сегодня даже при нормальном состоянии психики могло существенно пошатнуть рассудок. Галлюцинации в самолете, сама посадка, которую никто не видел и пять фанатиков с гранатометов на борту из Вашингтона...
Похоже, от охраны и слежки уже не отделаться, хотя ему, понятное дело, никакое наблюдение не грозит. Однако машины возле дома напротив, ФБР, охрана... сейчас все его уголовное прошлое буквально бунтовало против такого уровня популярности. А вот Ужас, напротив, радовался - находясь в центре внимания, кормиться Властью больше не составит проблем. Даже Блум, интуитивно переживающий за свой город и чувствующий угрозу, ему не помеха - всего один сон или звонок Аннет... Хотя звонить больше не стоит... пусть Джефферсон и сходит с ума, но записи всех их переговоров отныне станут лежать на столе ФБР каждый день.

[luden]

- Резюмируя, - подвёл черту Ковак, - мы не знаем, что происходит. Так давайте тогда успокоимся и выясним. У нас, судя по всему, есть живые террористы, есть их оружие, есть их маршрут. Так что, ну я бы сказал, козыри у нас на руках. А другая сторона явно в истерике, посылать такие силы, проклятье, с гранатомётом... Там реально, кто-то поехал мозгами. И мне действительно интересно почему.

[Руслан]

Джефферсон зашел раньше, чем мэр начал уговаривать приносящего невезение его карьере депутата подумать над предложением. Сейчас агент выглядел относительно прилично: работа Афина, запущенная, словно компьютерный вирус, в его сны, должна была нарастать постепенно, насколько можно затормозить слитые вместе внутренние внушения силой на десять человек. Только глаза агента поблескивали, словно солнцезащитные очки: такие же непроницаемые, углубленные в собственный мир и вихрем кружащиеся в мозгу варианты.
- Не будем терять время, - усевшись без приглашения, несмотря на мрачно покосившегося мэра, Джефферсон достал папку. - Что мы имеем на сегодняшний день? Обе атаки организованы людьми некоего Эптона Кларка, предположительно живущего в Вашингтоне, которого в базе данных нет вообще...
"Он есть, но их глаза на нем не останавливаются. Хорошо бы помочь увидеть" предложил Бугимен.
- ...этот Кларк явно связан с кем-то из АНБ, иначе я не могу объяснить проникновение на борт вооруженных людей и армейское оружие, - кажется, между двумя  ведомства давно назревал конфликт и внушение упало на унавоженную почву. - Вдобавок какой-то галлюциногенный газ... люди видели кошмары наяву, сейчас изучаем их кровь. Мы...
Не волнуйся голос Стоуна прозвучал откуда-то по внутреннему селектору, но присутствующие люди и ухом не повели. Для них говорившего не существовало, а Ковака от вздрагивания уберегла стальная выдержка. Мы уже принимаем меры, скоро проблема со свидетелями окажется решена. Постепенное стирание памяти, ложные улики, контроль СМИ позволят направить все по ложному следу в сторону Сирии, убрав все необъяснимые детали, вроде посадки самолета. Степень твоего участия мы также постепенно устраним из всех отчетов расследования. Туристический бизнес не должен прерываться.
Такая степень влияния новых союзников немного беспокоила: если стоящие за Стоуном силы настолько могущественны, почему просто не направят толпе туристов внушением? Или причина именно в выборе, как с тем пресловутым яблоком Эдема из библейской байки?
... - и их показания вращаются вокруг вас и вашей семьи. Вас считают демонами, - Джефферсон криво улыбнулся, будучи единственным в помещении, кого насмешило подозрение. Оба Ричарда сидели, мрачно уставившись на говорившего, не считая забавой группу полоумных шахидов в их родном городе. - Утверждают, что про вас им рассказали голоса во сне, приказав убить всех ваших близких. Поэтому, мистер Ковак, у меня к вам два предложения. Первое - переезд по программе защиты свидетелей...
- Отличная идея! - с нажимом заметил Блум.
-... или с этого дня ваш дом и вас самих будут охранять полицейские и мои люди. Круглые сутки, до тех пор, пока мы не возьмем всю ячейку...
"Может, Стоуна попросить охрану убрать?" сухой хрипящий тон Бугимена выдавал раздражение. "Мы сейчас, как маяк, весь город будет знать, из-за кого угроза. Конечно, это страх... но не нас, а того, что придут за нами."

[luden]

Контроль со стороны ФБР не слишком беспокоил монстра. Кроме того в конечном счёте это лишь усиливало его позиции. Навёл порядок, а его за это бомбой? Да такой сюжет народ любит. Конечно, привычному к тени Ужасу неприятно такое наблюдение, ну так век живи, век учись. Конечно, вышедшего на свет все поначалу видят, но чуть погодя он становится скучной картиной окружающего пейзажа, где никому и не придёт в голову искать.
- Да, - кивнул головой Ковак, - охрана это разумно в данной ситуации. Но боюсь дело серьёзнее, чем ячейка. Смотрите. В самолёте распылён какой-то газ от которого люди видят кошмары, хорошо. Но что-то схожее есть и в мотивах самих фанатиков, все эти рассказы про то что я демон, подозрительно осведомлённые голоса в голове. Один почерк. Это не идейные террористы, кто-то намеренно свёл их с ума, выбрав меня своей мишенью, а их своим оружием. Кто-то снабдил их оружием и провёл на самолёт. Кто-то синтезировал этот газ. АНБ? Я не знаю. Но этот заказчик и есть настоящая угроза.
Ковак выдохнул закончив первую часть импровизации. Он ещё не был уверен в том, как использует сложившееся положение, но был уверен, что из всего этого можно вытащить кучу дивидендов.
- А Эптон Кларк... Эптон Кларк... Это какое-то знакомое имя. Точно, я просматривал историю района, ну там со случаями людоедства и всем этим. И там был парень который вроде собирал дружину, вроде нашей, только радикальнее. С какого-то момента он уверовал в тайное мировое правительство или что-то такое и свалил из города. И уже тогда всё было очень странно, с одержимостью его сторонников и всем таким.

[Руслан]

- Вы его знаете? А вы? - переключился на местных присутствующих агент, но ни мэр, ни Дженкинс не могли ничего подобного вспомнить. Вызванные подчиненные Джефферсона тут же согнали в кабинет весь персонал архива, заставив притащить книгу регистрационных записей, которую видел Вилли, и сканы газет. Ковак с интересом следил за результатом: увидят или нет?
Как оказалось, принцип цепочки не работает: то, что ему сказали духи, нельзя было передать дальше. Агенты трижды перелистывали страницу, которую Вилли пробы ради назвал похожей, просто равнодушно минуя взглядом заметку и фотографию. А когда старик указал длинным пальцем, водя по буквам, будто обучая читать невнимательного школьника, на секунду в помещении воцарилось молчание.
- Нет, это тезка.
- Совпадение...
- Да нет, этот давно умер...
- Не стоит даже проверять...
Хорошая магия, ничего не скажешь. Бугимену даже завидно стало: стать невидимым легко, но вот так, даже записи о себе многолетней давности сделать не обнаруженными... высший пилотаж. Пусть и не самого Кларка, демоны постарались, но хотя бы ясно, в каком направлении надо развивать свои силы - не дело свинорылым червям обходить в чем-то Тирана.
- В общем, мы даем вам охрану, ставим вокруг дома камеры, а телефон на прослушку, - газета и записи были отложены при первой же возможности. Собственно, Ковак уже не удивлялся - даже ясновидящую Аннет едва хватило на кольцо, а остальные, включая князя вампиров или Стоуна, вообще игнорировали угрозу. Помочь могли духи, но делать столько одержимых ради возможности справиться с одним коматозным Героем - не спортивно. - Есть идеи, в какой период этот заказчик мог узнать о вас? Ячейку таких террористов не за один день готовят...
- Откуда он может это знать? - проворчал Ричард, у которого состояния стало таким же дерганым, как и у Блума. - Это ваша работа - думать.
А ведь, не будь внушения Афины, его бы повязали, понимал Вилли. ФБР не полные идиоты, перелопатили бы всю биографию семьи, включая исчезнувшую Мэл, знакомых семьи, прошлое в Нью Йорке. Хорошо, что девочка сумела перенаправить мыслительный процесс агентов на самые параноидальные версии, исключая логические. Да и Стоун, было у него такое ощущение, страховал: потому что от людей в черных пиджаках, -ну хоть иногда бы моду меняли, честное слово, - пахло знакомым металлическим ароматом, царящим у военной базы. Та же чуждая Матери сила прикрывала семью своего партнера, хотя Ковак не сомневался - сделано это исключительно в рамках их бизнес-проекта. Охраннички... из которых лишь Дженкинс пока еще соображает сам, без соседей в голове и внушений...
- Мы думаем, что больше атак не будет, но перестаховаться не мешает, - ухмылка Джефферсона хорошо подтверждало переглядывания его починенных: агента даже свои уже считали двинутым. - В Вашингтоне проверяют записи рейса, мы пойдем по всей цепочке: поставщики, склады, информаторы. Им придется залечь на дно, иначе и быть не может.
- Мой город вам не мышеловка...
- Городу ничего не грозит, - успокоил мэра агент. - Официально в аэропорту была учебная тревога, новостная лента уже запущена. С пассажирами работают наши люди...
"И не только. Уверен, к ночи все они сами будут помнить, что попали на тренировку полиции"
... так что никто не узнает о захвате самолета.
- Но сотрудники, люди, родственники, - начал Блум и тут же в воздухе отчетливо запахло озоном. Вилли ощутил, как волоски на затылке шевелятся, будто у трансформаторной будки...
Если наш договор сорвется, снова прозвучал голос Стоуна из селектора, пока агенты и прочие присутствующие спокойно собирая вещи с расслабившимися выражениями лиц, мы просто натравим на тебя весь город.  Это не угроза, Бугимен, просто демонстрация наших способностей. Действуй честно и эффективно, и будешь вознагражден нашей защитой. Нарушишь уговор - мы тебя и твою Семью  ликвидируем руками твоей же дружины. Есть пожелания?
От равнодушного донесеня фактов Бугимена коробило: имея такую силу, тратить на зачищение памяти, но не накрыть того же Эптона. Неужели и на этого духовного полуробота, или кем он там был, так действует колдовство демонов?

[luden]

- СТОУН! - взвился Ужас, - Наша семья не по зубам, ни дружине, ни всему городу. Хватит пустых рассказов о том как ты велик, у нас сделка и этого достаточно. Что до пожеланий, то тебе известны местные лаборатории наркодельцов?

- Сколько времени готовить ячейку террористов зависит от методов работы. В любом случае всё это началось после того как я влез в местную общественную жизнь. Моя активность кому-то сильно не понравилась, не сказать - напугала. Но ничего по настоящему серьёзного я не распотрошил. Похоже я оказался рядом с чем-то, но с чем? Может, что-то связанное с наркотиками? Раз уж в ход пошли галлюциногены. Таким ребятам наверное даже группу шахидов проще подготовить, чем просто убийц нанять, все ингредиенты под рукой.

[Kammerer]

Она не спешила разрывать объятия. Мальчик перепугался за мать, так что она хотела вымыть его страх холодным ветром и теплыми объятиями. Ну и он явно скучал на уроках, не то, чтобы ему было куда спешить...
 - Смотри, на что мы способны. Одни мы лишь дрожали в холоде и темноте... вместе мы смогли взять снег и сделать его навсегда своим.
Когда её отвлекли дверным звонком, она с неохотой отпустила сына. Ей для этого придется снова собрать силы. Расправив белые крылья, она повелела:
 - У нас будет целая вечность. Иди, а я пока дам нашим врагам пять минут.

Медленно раскрыв глаза, Лин неохотно посмотрела на входную дверь. Хотелось послать соседку - но, может быть, болтливая Норма скажет что-то новое и полезное. Так что мать прошла к входной двери и встретила гостью у порога, не провожая её в дом. Пяти минут будет достаточно - так Норма получит ту самую дозу обезболивающего, что позволит не сойти с ума от боли.

[Руслан]

Разумеется, известны, в голосе существа, притворяющегося военным, не было ни удивления, ни волнений. Даже ответ Бугимена его не раздражал - впрочем, за все недолгое знакомство Ковак вообще не видел полковника вышедшим из себя. С ними не связано никаких проектов, поэтому они не представляют для нас интереса. Если тебе требуются данные, то ты их получишь - укажи, в чей разум из присутствующих их загрузить.
"Матрица какая-то" недовольно произнес Бугимен, не зная, насколько сейчас близок к истине, касающейся их механизированного компаньона. "Давай, когда выполним сделку, съедим его и заберем всю силу? Не нравится он мне, и нам он не Родич..."
Агенты переглянулись.
- Вполне взвешенная теория, - начал Джефферсон, несмотря на кислые лица подчиненных. Сейчас ему любая идея, содержащая возможные тайные звенья и трактовки, казалась непреложной истиной. - Я сегодня допрашивал Пуллмана, его спешное желание покинуть город весьма подозрительное. Хочу обратить внимание так же на его заместителя...
- Которые покрывали местный криминал, что происходило с позволения мэра, - произнес вдруг Ричард и удивил всех, вытащив из кармана джинсов обычный телефон, на котором нашел функцию диктофона. Лицо Блума пошло цветными пятнами.
- Послушайте, это...
-  Я только что выпроводил Джефферсона... - прозвучали умело остановленные в нужный момент слова. Кажется, Ричард кое-чему научился у Ковака на тему непрямых методов ведения войны. -  Он несет какую-то чушь, но мне это уже надоело... Серьезно, у меня с момента, как вы начали наводить порядок в районе... Пуллман был взяточником и покрывал всякую мелкую шваль, но она хотя бы за пределы Мудстрикта не лезла...
Блум закрыл глаза, когда все присутствующие агенты молча посмотрели на мэра: так, как могут смотреть волки на заблудившегося в лесу ягненка.
- Кажется, версия с наркоторговлей, которая давно процветала в районе и была связана с некоторыми бандами ЛА, включая арабов, случаями странной агрессии среди подростков, и уже арестованной семью наркоторговцев Паркеров, - показывая свое знаний едва ли не всех их знакомств с криминальным миром, произнес Джефферсон, показавшись в этот миг почти нормальным, - приобретает интересные подтверждения. Мэр Блум, вам придется очень многое объяснить... и поверьте, материала у нас скоро хватит на то, чтобы засадить и вас, и вашего дружка Пуллмана на очень долгий срок...
Мэр выглядел, как готовый потерять сознание человек, в чьей душе теплиться смутная надежда, что все это сон. Ричард, напротив, казался хищным и жестким - ударив в самое сердце того, что считал опутавшим город спрутом, он и не мог подозревать, что сходящий с ума агент окажется ценным союзником.
"Наш Артур вырос, уже в свои игры играет. У нас, кажется, будет один случай инфаркта прямо сейчас и пустое кресло мэра. А Джефферсон получит повышение за раскрытие целого террористического синдиката" перечислял итоги Бугимен, срываясь на зловещее хихиканье. Существо явно получало удовольствие от таких непредсказуемых поворотов. "А я и думаю, почему он такой мрачный сидел, хитрец..."

... - Это было просто великолепно, - то, что её не приглашают в дом, Норму ни капли не волновало. Глаза горели, щеки раскраснелись, и домохозяйка напоминала девчонку, получившую первое приглашение на свидание. Правда, Лин могла бы назвать это похоронным буклетом, но не все отличают мертвые розы от сорта черных лепестков-ненюфар...
- Миссис Бейлиш заговорила с нами, я даже поверить не могла. Спрашивала детей про их увлечения, сказала, что планирует выступить меценатом нескольких новых секций. Кажется, ей особенно понравился Тим, она отметила, что у моего мальчика большое будущее..
Рыбка заглотнула червяка - теперь Рене не сможет удержаться, когда Договор падет. Месть за смерть ребенка, даже чужого - что может вызвать в мыслях несущего свет ангела больше гнева?
- А когда она узнала, что мы соседи, то очень много расспрашивала о вас, - внешне Лин не напряглась, но сосредоточилась: интерес Бейлишей сейчас казался странным. - Кажется, ей приглянулась и Афина, Фред рассказывал, какая она хорошая няня.
Шабашик Гамбиты то ли забыли, то ли по доброте душевной не вспоминали. Но вот зачем Рене вдруг стала интересна её дочь? Только из-за отношений с Мишель? Чушь, Рене не походила на ту, кто будет ограничивать ребенка, обреченного в двадцатилетие вспыхнуть новой зарей их семьи - а вот ускорить процесс не отказалась бы. И подбор пятой, настоящей пятой вершине окружающей Микки магической звезды, а не первой попавшейся девчонки, её наверняка занимает.
 Метит Афину, осененную светом ангелов и дружбой с Мишель, - назовем это дружбой, хотя судя по субботнему визиту, будущая сестра осваивается неплохо, - на роль необходимого компонента?
- Она даже говорила, что собирается с тобой пообщаться, но ты ушла, - закончила рассказ Норма. Счастливая, жизнерадостная, видящая в розовых очках и тесную дружбу двух соседствующих семей, и успех своих детей, отмеченных вниманием бизнесменов, и конечно, свою самую лучшую и заботливую подругу Лин, ставшую семейным доктором и другом им всем...
Убожество. Свет дурмана, свет гниющих наркотических трав, тусклый и мертвый, скрывался за словами Нормы. Это мать? Это человек, который защищает свою семью? Даже гиперопеки там нет - переложив ответственность на плечи света, эта ошибка демонов думает лишь о том, как все будет великолепно...

[Kammerer]

Лин прислонилась к косяку двери, с жалостью наблюдая за Нормой. Та явно купалась во внимании, что получили её дети... вот только внимание это было иллюзорным. Если бы Миссис Гамбит смотрела бы на себя со стороны, она бы задалась вопросом: "Что же заинтересовало Бейлишей в моих детях?"
И наверняка бы насторожилась, потому что правильным ответом было бы "ничего". Ничего, кроме доброты, не было в её детях, да и та была искусственной.
Тяжело ей будет. Ей, считающей себя центром мироздания, будет тяжело, когда это самое мироздание разрушит жизнь. Тут либо уничтожать всё семейство целиком... либо опускать Норму к земле. Лин не рассчитывала, что опустит ангельшу на безопасное для неё высоту, но уж смягчить падение она могла попробовать.
 - Как я рада за тебя, Норма, - Эвелин особенно и не боялась показаться фальшивой - всё равно ангельская мать не замечала сейчас реальности вокруг, - хотя я всё еще беспокоюсь за твоих мальчиков. Они же подрались, помнишь? Не станут им завидовать за такие стремительные успехи?

[Руслан]

Скажи это кто-то другой, ответом бы стала очередная доброжелательная улыбка. Потому что пьяному - море по колено, а свет пьянил обещанием вечной защиты. Как и большинство людей, Норма не понимала, что за силу приходится платить, и хорошо, если только собой...
Однако Лин не была в глазах домохозяйки кем-то посторонним: её волнение уже заслуживало повода внимательно выслушать. К сожалению, трактуя по большей части в своем репертуаре, еще больше убеждаясь, какая у неё прекрасная и отзывчивая соседка.
- Но ведь они прекрасный пример остальным, - слепота могла насмешить, не знай Эвелин, что скоро этой глупышке придется хоронить сына. Если, конечно, останется, что хоронить... - Да, другие дети завидуют, но я уверена, что они поймут, как важно создать в семье правильный эмоциональный фон. Мне с вашим отцом...
О, Мать Сов, кто-нибудь в этом городе хоть когда-то выучит, что Вилли ей не отец?
- ... как раз хотелось поговорить на тему возможного внедрение новых воспитательных программ в нашу школу. Ручаюсь, директор оценит.
Нахватавшись на составлении отчетов для Ковака правильно и красиво построенных фраз, она не понимала, что никто никогда в здравом уме не подпустит её к образованию. Максимум, что могли поручить Норме, если бы Вилли нажал, это какой-то христианский кружок для младших школьников, и то с большей натяжкой. Тем более, что Лин была уверена - Бугимен  не пойдет навстречу пожеланиям этой сумасшедшей.
- Конечно, было бы хорошо отдать детей в частную школу, - пробуждая зачатки амбиций, произнесла Норма. - Там-то их успехи уж точно не покажутся никому чем-то вызывающим. Мне кажется, у них большое будущее - сейчас так мало детей с настолько большим сердцем. Они друг друга поддерживают, никогда не ссорятся...
Тим умрет. Афина заберет Риту. И останется у Гамбитов единственный сын, даже без предвидения понимала женщина-сова, чьи перья хранили впитавшееся тепло рук Гидры. Да еще пустота, которую нельзя заполнить - потому что, в отличие от самой Эвелин, Норма просто не сумеет плакать, выпуская боль, и находить повод двигаться дальше. Она существует. но не умеет жить. Разве что приемные дети...
Наверное, это мог стать единственный вариант: в жизни Нормы и её мужа вряд ли появится кто-то вроде Тары, считающий мать кумиром и божеством. Но, заботясь о других и получая внимание, они смогут удержаться от сумасшествия... хотя кто назовет полуангелов нормальными даже сейчас? Светлячки, летящие на огонь своего же фонарика...

[luden]

Ковак флегматично следил за развитием событий. Дженкинс влез со своими разоблачениями довольно не вовремя, угробив ситуативного союзника, но тут как известно век живи век учись. Да и не знал он о том, что Блум в данном случае будет выступать их союзником, небось тоже поверил в синдикат. Что в конце концов к лучшему. Спалить лабораторию, подбросить туда доказательства разработки химоружия, и обвинить во всём охотников поддержавших Эптона. С такими союзниками - проще простого.
- Эм, можешь данные пока просто мне сказать? Нужна какая-нибудь достаточно крупная лаба. - продолжал добывать информацию Бугимен, - а и да, можешь выяснить как к людям Эптона попало это оружие. Какие склады? Какие посредники? Думаю это и тебя самого должно интересовать.

[Руслан]

На стене, прямо над головой Блума, где висели герб и флаг США, участок стены пошел мелкой рябью. Присутствующие, включающие отнекивающегося мэра и наседающих, - как акулы, учуявшие кровь, - агентов, опять ничего не замечали. Кажется, Стоун развертывал это видение, как и посылал голоса, откуда-то из Сумрака, который Вилли, в отличие от людей, мог свободно воспринимать.
Марево приобрело вид самой настоящей спутниковой карты ЛА и его окрестностей, включая детализированную Санта Монику. Причем взгляд, остановившись на любом участке, тут же делал его крупнее: Вилли с легкостью мог рассмотреть свой любимый загон, буравя взглядом флаг.
Со стороны это, конечно, напоминало внезапный приступ патриотизма и размышления о значимости государственной символики на фоне оказавшегося таким недостойным занимающего место мэра - объяснение для агентов сойдет. В его возрасте немного странностей уже считается нормой, хотя Ковак знал, что переживет всех находящихся рядом людей, включая Дженкинса. Но ведь так полезно выглядеть уже оставившим позади жизненный путь, а не лишь вступившим на самый интересный его участок...
Многие лаборатории могут быть частью наших проектов, поэтом вмешательство в их работу нежелательно, произнес Стоун так отчетливо, будто говорил над ухом. У меня нет мгновенных данных, какие из проектов нам нужны, поэтому предлагаю альтернативный вариант - создание фиктивной лаборатории. Выбери место, где мы за примерно шесть часов соорудим все необходимые доказательства причастности нужных лиц. Блум, после занятия тобой его роли как координатора работ, не представляет больше для нас ценности.
Похоже, ради сохранения своего проекта, полковник не боялся приложить лишние усилия - но Ковак прекрасно понимал, где бывает бесплатный сыр. Чем теснее он сотрудничает с этим существом, тем большей тщательности при выполнении договора оно ожидает - один местный колдун уже заплатил жизнь за то, что воспринимал сделки с потусторонними силами слишком легкомысленно.

[luden]

- Нужных кому? - усомнился в том, что ангел забыл ответить на второй вопрос, Бугимен, - ладно, не бери в голову. Раздобуду больше информации и свяжусь с тобой.
Вилли вернулся к напирающим на Блума полицейским.
- Ладно, давайте к делу, Блум, какие силы если вы понимаете о чём я есть на территории Санта-Моники? - устало потёр монстр глаза.