Печать

[Руслан]

Дрожит хризантема, превращаясь в крохотный водоворот света: кружится в чаще цветка капля росы, сияя разгорающейся звездой. Тара падает, Тара летит, продолжая танцевать, и Тара обнимает её мягкие перья, зарывшись в них лицом. Тара держит её за руку на темной дороге, по которой им идти вместе. Ей и Афине, ей и каждой из дочерей, потому что разливается по крови цветочный сок вечности, принося образы моря, песка и прижавшихся к плечу мокрых волос. Не одна, больше не одна, и это главное для каждой из тех, кто переплетаются в линиях струящейся силы...
Лин моргает, и словно пляшущие оттенки темноты, на опущенных веках возникают очерченные светом шестикрылые создания. Дети огня, лунного и серебряного пламени, что следят за садом хризантем, согревая и оберегая его. Разнося своими огненными крыльями неистребимую влагу душ, потому что человечество все пребывает, и требуется сажать новые и новые цветы.
Они не против, они не враги, ощущает Эвелин: души отданы на попечение, но не превратились в узников этого места-состояния и его созданных из ночного огня хранителей. Просто, ступая сюда, невозможно оставаться прежним, а пребывающая где-то суть человека все равно сохраняет связь с хризантемой. Множество Родичей отнимают в земной жизни силу, сознание, личность, но настоящая сердцевина души вечна, оберегая "я" там, где его нельзя изъять против воли. Вечно поле, где среди огромного числа белых цветов затерялась одна роза... но души могут и уйти, как уходит Тара, выбравшая бесконечность с ними, в долгожданной земной мечте, обращенной в явь...
...Где-то в окружающей сад тьме появляются и пропадают тени чужих жизней, чужих историй: вот отблеском лунного луча скользит белый волк, возвышается и рушится  башня из костей, омытая детской болью. Радужные ангелы, колесница с чем-то немыслимым, мчащаяся по небу: семь спиц вращается вокруг её треснувшей оси, ключами от семи древних темниц выпуская своих узников...
Лин открывает глаза и эти отголоски исчезают там, откуда пришли: на поле, где прошлое и будущее живет вечно. Ей не интересны чужие тайны и чужие судьбы, только своя Семья. А остальное - в мире сильно много Родни, чтобы лезть в дела каждого... пусть строят свои башни, ведут танец марионеток, снимают фильмы про плачущие статуи и умирают в пасти стальных насекомых из угольной шахты.  Но никогда им не обрести такое же ощущение покоя и найденного после трудного пути места, как отыскала она, выбелившая свое крылья единством с Матерью и ожидающая свою дочь...
Тара-Афина танцует, и Лин слышит, как сливаются удары туфелек с сердцебиением всех её дочерей...
... В Нью-Йорке Картер неотрывно смотрит на карту Таро, и она меняет свой рисунок под немигающим взглядом. "Звезда" превращается в осененную светом гигантскую каплю росы, на фоне которой спиной к нему замерли трое. Женщина и две её дочери, взвившиеся за руки... 
Он кивает в такт собственным мыслям и переводит взгляд на остальные Арканы, чьи краски расплываются от творимой в эту ночь магии. Близнецы с разноцветными волосами, мир под черной звездой и расчерченным лучами небом, танцующий под полной луной коронованный клоун...
Маг молча смотрит на Арканы, думая о ночи, когда умрет, и о дороге, выпавшей Лин: он бы ни за что не пожелал поменяться с ней местами, да и не смог бы. Когда высшие образы начинают сливаться в отражениях несовершенной реальности, формируя Мать-Сестру-Дочь, ему остается только ощущать смутное чувство гордости. За свою причастность к началу этой долгой, сквозь тысячелетия ведущей дороги его знакомой...
... И даже Вилли ощущает, как странно мерцают стены Улья, наполняясь звездной глубиной и плывущей в камне сверкающей пылью. Логово - его душа, внешняя оболочка, и тот звездный свет кажется не оружием, не силой, а скорее чем-то вроде опоры. Помогая твердо стоять на ногах, но не шагая за тебя... то, что Ковак всегда ценил, избегая лишней опеки, унижающей Тирана...

[luden]

- М-м-м, ну оно проснулось, оно злое и хочет войны с ангелами. А ангелы с ним. А Стоун трясётся за своих туристов. - принюхивался Ковак, - хм, Афина опять кого-то сожрала? Надеюсь не из нашего района, а то нам с Элли пришлось пожертвовать мальцом Гамбитов, чтоб пробудить в аду хоть какие-то эмоции. Ладно не важно, грядёт война и нужно решить как мы в ней участвуем, чтобы не снести тут всё в округе.

[Kammerer]

Лин лишь хмыкнула, но не ответила на вопрос старика.

 - Ангелы и демоны скоро будут давить друг другу глотки. Отрезав их любого мира, кроме ада, мы можем рассчитывать, что они не заберут в своём бою никого лишнего...
Сова посмотрела на стену, где недавно горели слова, написанные Стоуном.
 - Хотя кто знает, может, увлекшись боем, они заберут одного армейского полковника, по случайности оказавшегося рядом с ними. Например, для переговоров.

[Руслан]

Они оба ощутили поток внимания, попытку дозваться: Лин еще раз смогла убедиться в прочности охватившей Улей скорлупы мерцающего звездного света. Даже Стоун не мог пробиться через эту преграду, ограничившись чем-то вроде звонка по телефону. Его завязающие в преграде мысли, словно слепые котята, были холодны и безлики, как и он сам, ничейное дитя не от их Матери... Это напоминало разбивающихся в полете о стекло почтовых голубей, а не полноценное общение, если Вилли не помогал полковнику услышать ответ...
- Я позвонил им домой, - вспыхнула новая вязь изумрудных слов, и Сова могла легко разглядеть - внутрь проходит лишь то, что она разрешает. Даже их диалог, не направленный напрямую в адрес Стоуна, не слышен полковнику. - Они говорят, что не представляют, кто я, чего от них хочу и о чем речь. Даже сообщив о тебе, Ковак, я удосужился лишь выслушать вопрос, какое к ним имеет отношение депутат от Мудстрикта.
"Договор", мысленно хмыкнул Бугимен. "Они ничего и не скажут, пока он не лопнет. Все та же игра в прятки, как с этой их дочкой и попыткой её поджечь".
Пронзительно зазвенел телефон в окутавшей дом темноте. Из них двоих лишь Лин была во плоти "наверху", но вставать и отвечать сейчас казалось совершенно ненужным. Она и так знала, что на том конце трубке окажется кто-то из Бейлишей, просящий позвать к телефону Вильяма.
Маскарад удался, даже сегодняшнее школьное происшествие с Афиной не вызвало реакции ангелов - версия, что девочка стала полуангелом со странными силами наверняка пришла в голову Рене и Джозефу. Возможно, именно Ковак из всей семьи приобретал в их глазах облик чего-то странного и сверхъестественного, защитившего внучку от жемчужного облака. А может, и нет - не одну маску нельзя держать до бесконечности...
Если не поднять трубку, что сделает эта парочка? Бросится сюда, рискуя Договором? Сделает вид, что ничего не происходит? Одно Лин знала точно: Мишель там, с Афиной, отзывается в шуме волн Острова звенящим биением воды о белоснежный песок. Если её отпустили, значит не считают Афину врагом... а раз не позвонили ей, то и Лин видят все тем же человеком, каким она была, проходя через сияющие решетки невидимого прочим света.
Телефон звенел, но она лежала, храня неподвижность и оберегая тепло Тары. Сейчас ночь, обойдутся... и перезвон скоро захлебнулся, сдавшись после седьмой долгой трели. Зато чутье, способное отследить любое движение знакомых созданий, отметило, как особняк покидает черный лимузин, направляясь в сторону района...

[Kammerer]

 - Вот и сглазила, - клюв Совы невозможным образом скривился в недовольной гримасе, - Бейлиши неожиданно заинтересовались в твоей персоне. Мертвый ангел плюс твоя активная деятельность -  не может быть простым совпадением, так что если хочешь сделать хоть сколько-нибудь невинное лицо, возвращайся домой. Кем ты на этот раз представишься? Волшебником в отставке, сводящим враждующие стороны ради безопасности семьи?
Лин мечтательно представила, как полковник сгорает в огне вместе с ангелами и Червями. Так долго хранить тайну об их природе - и чтобы её разболтал какой-то стойкий оловянный солдатик...
 - Полковник, вы представляете, насколько важные сведения вы только что высказали врагу. Мы сказали, что обеспечим вам необходимую посещаемость, но Бейлишам этот план было знать необязательно!

[Руслан]

Зеленые буквы, услышав её обращение, вновь поплыли, превращаясь в неразборчивую вязь и тут же возвращаясь новой строкой.
- Ты тоже здесь? Я не враждую с теми, кто не вмешивается в план, - даже от сияющих строк веяло равнодушным холодом вложенной мысли. Существо, как обычно, беспокоила только его цель: как никогда Лин ощущала чуждость этой твари, воплотившей в себе все, противоположное Монстрам. Даже Героям было место в их жизни, как есть место боли, выступающей в качестве источника силы или урока. Но этот почти что робот... его творец, наверное, был еще хуже Бога одержимых своей войной ангелов...
- Кроме того, Ковак сам сказал мне связаться с Бейлишами, не предупредив, что вы от них прячетесь.
Пару секунд надписи медленно гасли. А потом не любопытство, - его Стоун был лишен, - но желание обладать информацией перевесило.
- Почему Бейлиши могут помешать в обеспечении туристического потока? - загорелась новая надпись.

[luden]

- Потому что они воюют с холмом и сейчас тлеющий конфликт переходит в горячую фазу, - хмыкнул Ковак, - но я уверен, что если ты объяснишь им всю важность своей миссии, то вы сможете прийти к разумному компромиссу.
Старик знал, что по тонкости, лёгкости и незаметности его сарказм был подобен кирпичу брошенному в голову, но так же он знал, что во вселенной Стоуна такого понятия просто не существовало.
- В конце концов, если они не согласятся, просто размажешь их, - кивнул он, гадая сможет ли Стоун понять пределы своей силы, - за тобой стоит абсолютная сила, так что это не должно вызвать осложнений.
Озвучив ряд тезисов, которые несомненно приведут полковника к катастрофе, если удастся вложить их ему в голову старик довольно кинул.

[Руслан]

- Это хороший план, - сарказма Стоун, как и ожидал Ковак, не уловил. Буквы горели все так же уверенно и ярко, Вилли уже научился ориентироваться в стилистике своего визави. Недостаточная осведомленность отражалась мерцающим, словно елочная гирлянда, огоньком, но её в исполнении полковника было дождаться не легче, чем снега в Сахаре. Фанатик, твердо убежденный в том, что знает, как лучше... Вилли уже мог называть себя специалистам по такому типу личности.
- Я немедленно отправляюсь к холму. Насколько мне известно, Бейлиши движутся к вам, - может, с мозгами у военного было и туго, но отслеживать изменения ситуации и её участников он умел. - Это удачное место для переговоров при моем посредничестве. К сожалению, в данный момент на холме формируется пространственная аномалия, известная вам как врата ада. Я надеюсь, что скорейшими и совместными усилиями мы убедим стоящие за этим силы воздержаться от насилия.
"Очень хочу посмотреть" хмыкнул Бугимен. "Стенограмма этой беседы заняла бы первое место на конкурсе ежегодных юмористических выступлений в Сан-Франциско. Ну что, будет гостей встречать?"
В облаке, заполнившем гостиную запахом Тары, её теплом, прикосновением прижавшегося к матери ребенка, скользнул лучик света. И от машины, что сейчас выруливала на подъездную дорожку - конечно, дежурившая в Санта Монике полиция не стала бы задерживать тех, кто защищен сверхъестественной ангельской удачей. Но луч не ограничивался только материальным миром: словно ищущий глаз, он плыл по дому в поисках Ковака, на секунду остановившись на  лице лежащей в гостиной Лин. Бессильный понять, потому что сгустившийся присутствие Тары делало её настолько похожей на человека, что даже вся мощь этих странных созданий не различала обмана.
Самому же Коваку неоткуда было взять маску. Зиппо погиб, пожранный адскими силами: его Эссенция навек затерялась в глубинах мира грязи и крови, где прирученный элементаль исполнил свою последнюю службу. С детьми, свиньями или соседями отношения у старого Монстра всегда были немного отчужденные, даже Ричард не мог считаться в доску своим. Если подняться в мир людей, он, конечно, не укроет свою натуру от любопытных светоносных бизнесменов - но, похоже, время маскарада ушло. В эту ночь решалось, кому остаться и править городом, а кому пора уйти, и финальные аккорды затянувшейся мелодии противостояния вовлекали в свой ритм почти всех причастных...

[Kammerer]

Лин с трудом приподнялась на диване. Разум не мог успокоиться и отдохнуть, но тело казалось бесполезным грузом, не способным помочь с навалившейся тяжестью. Хотелось послать Бейлишей к черту. Ладно бы полковник тупая железяка, но уж правила приличия ангелы должны были выучить?
Впрочем, это должно скоро закончиться. Лишняя вежливость, дурацкие разговоры, притворства... До конца осталось буквально несколько шагов. Так что лучше исполнить последние желания Бейлишей и ответить на их вопросы - ответы на которые им не помогут.
Нетвердыми ногами она прошла к выключателю и зажгла свет в гостиной. Плевать, что в дверь еще не позвонили. На кухне она включила кран на самую холодную воду. Согрев лицо влагой, она стерла полотенцем последние следы сонливости и пошла играть дурочку перед гостями.

[Руслан]

Она слышала шаги, почти заглушенные танцем её дочерей. Настоящая, живая музыка, лилась сейчас через истинные двери её дома, а не это деревянное подобие, ведущее на крыльцо. И когда крыло света внезапно разрезало стену, проходя через саму Лин, она даже не вздрогнула - потому что не ощутила ничего. Защита, данная её Тарой, была идеальна и чиста: у ангелов не осталось над ней власти.
Теплый комок в её перьях вспыхнул заботливой радостью. Я хотела помочь, мама, могла слышать она в пульсации разливающейся по телу волны, ставшей гибким панцирем.
Сейчас, под этой оболочкой человечности, на стыке людского и чудовищного, Эвелин могла бы убить Бейлишей собственными руками. Но зачем брать на себя кровь родителей Мишель, которая в один день тоже станет её ребенком? Пусть умрут так, как жили - бессмысленно, не научившись ценить по-настоящему дорогие вещи, разрушив все, что имеют. Как и отец Джозефа, глупый колдун, высаживающий цветы и никогда не способный увидеть истинное поле...
Женщина открыла дверь, глядя во тьму на пару стоящих на пороге существ. Внешне люди, они казались не встревоженными, но заинтересованными - хотя и смотрели дружелюбно. Эвелин даже показалось, что она различила в глаза Рене толику жалости: обычная смертная, не понимающая, что стала ширмой для своего нечеловеческого дяди, читала Сова в этом взгляде.
- Извините, что мы так поздно, - Джозеф говорил мягко, но Лин ощущала внутри сжатую для удара силу. Договор не мешал убить постороннего, влезшего в их семейные дела, и она знала, что эти двое не остановятся даже перед тем, чтобы прикончить Ковака на её глазах. Если сочтут его демоном или чем-то схожим, хорошие манеры сменит ярость - чистая и слепая, словно полуденный свет. - Нам очень надо встретится с вашим... с мистером Коваком. Это касается безопасности района. Возможно, и причин, по которым его пытались убить с помощью бомбы в мэрии.
Даже сейчас ангелы не лгали напрямую. И не будь её сердце занято дочерью, это могло бы даже умилять.

[Kammerer]

Лин придала своему лицу слегка удивленный вид.
 - Рене, Джозеф? - к счастью, сейчас тренер школьной баскетбольной команды могла обращаться к Бейлишам по именам, - Вы и вправду немного поздно... заходите.
Впустив богачей к себе дома, Эвелин прошла к кухне с почти отсутствующем интересом к игре в хорошую домохозяйку.
 - Вильям должен уже быть дома. Я просто задремала, пока ждала Афину с танцев. Наверняка он пришел домой, пока я спала... Кофе хотите?
Надо будет поскорее раздать или выкинуть эту дрянь. От плохих привычек стоит избавляться.

[Руслан]

Она снова ощутила, как проносятся через дом волны света, изучая помещение. Сейчас для глаз Лин гости сияли, превратившись в нечто, чему подошли бы слова "огромные насекомые". Сотканные из лучей трепещущие крылья, тело мерцающего огня и отростки сияния, в любой момент готовые обратится в пламенные клинки или заостренные лапы... и все под маской плоти. Действительно, в канун весны ночь оказалась полна переодеваний и обмана...
- Спасибо, мы все равно не собирались ложиться, так что кофе не помешает, - Рене улыбнулась. Дружески, мягко, искренне: эти создания, как ни странно, по-своему заботились о ней. Даже если забота эта заключалась в желании, как рассказала сегодня Афина, помочь девочке раскрыть потенциал ангела. Который, как считала Рене, словно вирус проник в Афину от Гамбитов, и вел к тому, чтобы сделать из дочери Лин очередного святого убийцу...
На секунду Эвелин выглянула в окно: соседний дом был тих и темен. Норма спала, и её материнское сердце промолчало, что всего полчаса назад Тим умолк навсегда. По крайней мере, в этом мире... Лин не знала, что случилось там, куда ходили Эл с Коваком, но возможно, в аду смерть была лишь началом бесконечных мучений...
Монстра это не смущало. Ангелы не взывали сочувствия, как и их дети, как и любая добыча. Понять... да, она могла, если бы поставила такую цель, но жалеть - это просто чуждо хищной природе двух половинок души, соединившихся в бессмертный симбиоз. Она госпожа, и она правит: милосердие лишь для тех, кто с ней, для её родных и любимых, а не для Пищи и врагов.
А ведь Афина тоже не будет стареть, пришла в голову неожиданная мысль, навеянная текущей через Узы энергией. Вилли и Эллисон так же под властью силы, но она не знала, какую форму примет в них отблеск лунного огня хризантем, какое бессмертие подарит к тому, которым обладают все Ужасы. А вот Афина, как и она, с какого-то момента обнаружит, что годы просто текут мимо её человеческого тела...
А еще Эвелин чувствовала, что не найдет дорогу на то самое поле еще раз. Потому что привела её туда не магия, Путь или мудрость Совы, а Тара, привел момент, и он оказался уникален. Второго такого не будет... или будет, но не для неё?
Перед глазами вдруг встала черная дыра в форме многоглавой змеи, глотающая звезду за звездой. И каждая, попадающая вовнутрь, смеялась девичьими голосами, которые Лин хорошо знала: Джесси, Клер, Амели... сестры обретали то, чего им так не хватало в своем единстве. Больше себя, больше "я" спящего на лепестках цветов.
Этот час еще настанет, Афина соберет их всех, кого любила и приняла в себя. Сделает цельными, как они вместе вводят в свою Семью Тару.
- Я сегодня беседовала с Афиной, - Рене не собиралась скрывать утренний диалог. - Они очень близки с Мишель, вы знаете? Если говорить откровенно, то любят друг друга... не как подруги или сестры. Не скажу, что нас это шокирует, но должна спросить, понимаете ли вы, что будет, если эта связь станет постоянной?
Сейчас глаза ангелов остановились на ней, но даже сейчас прячущийся за их телами свет обшаривал помещение, отслеживая присутствие Вилли.
- Если они решат быть вместе, мы не станем мешать, но тогда и вам придется стать на нашу сторону. Настоящим другом семьи, разделяя все наши беды, цели и проблемы, - спокойный голос Дзозефа отдавал решимостью. В бою он был бы наиболее опасным, пока дело не коснется Мишель, прощупывала их ауру Лин. А вот если возникнет угроза дочери, Рене разорвет на части любого - хорошо знакомое самой Эвелин желание жило даже в ангеле.

[Kammerer]

Лин уверенно поставила турку на плиту. Пожалуй, единственное, что она вообще была способна готовить - так это хороший кофе. У неё не было матери, учившей стоять у плиты, зато был комната в Бруклине, маленькая плитка и мучительные утренние смены.
 - Да, Рене, для меня не секрет, что Афина предпочитает девушек. Поэтому у неё и были проблемы с поиском приемной семьи...
Лин проигнорировала вопрос Рене, но как только Джозеф стал настаивать, Эвелин позволила себе легкомысленно усмехнуться.
 - Джозеф, побойтесь Бога, вы слишком спешите! - мать стала разливать кофе по двум чашкам, которые она поставила перед богачами, - Им только шестнадцать! Нельзя сказать, есть ли у них реальная заинтересованность или просто подростковые гормоны!
Тут Эвелин прямо врала, но даже если Бейлиши могли это распознать, ничего бы они с этим не смогли сделать.
 - Дайте им развлечься и самим решить, насколько сильно они хотят быть друг с другом. Если вы сейчас будете подходить к ним с такими серьезными минами, они просто испугаются. Надеюсь, вы сегодня не спрашивали Афину, готова ли она жениться на Мишель?
Лин было в какой-то мере весело надевать роль, которую она видела у Нормы - кудахтавшей беспечной мамаши, игнорирующей самые неинтересные (и в то же время самые важные) вопросы.

[Руслан]

- Для Мишель - не случайность, - кажется, Рене действительно была готова сказать то, что думала. И Лин, разливающая ароматный кофе по чашкам, знала, почему: обреченный заслуживает на последнюю откровенность. Бейлиши решили использовать Афину для того, чтобы закрыть последний пустующий угол своей пентаграммы, дав своей дочери желанный свет. Возможно, Рене понимала, что тогда ставшая ангелом Афина отдалится от матери - если конечно, не сумеет заразить отупляющим сиянием и её. Собственно, переход на их сторону, прозвучавший от Джозефа, и был попыткой вовлечь медсестру в жизнь этого сверкающего и несчастливого семейства.
С ней говорили честно еще и потому, что гости убили бы Ковака, посчитав его угрозой...
- У неё были парни. И были подружки даже в подобной близости, - кажется, сколько бы Мишель не жаловалась, что родители её не замечают, в реальности контроль там был сравни божественному. Хорошо еще, что их ночные визиты остались без внимания: ориентированные на другие слои реальности, ангелы не учли возможность проникать в сон не для вселения или чего-то столь демонического... Хотя сейчас, наверное, Джозеф мог вспомнить вторжение, засчитав его в копилку действий Ковака - если в беседе со стариком возникнет такая ассоциация.
- Но только с теми немногими, кто действительно доверился ей, Мишель была счастлива, - красивые глаза Рене таяли, сменившись двумя угольками света. Ядовито-белого, слепого, так не похожего на звездный блеск росы поля вечности... туда им не было дороги. - И когда Джейн пропала без вести, мы видим, как дорога ей стала Афина. Сегодня она уходила на танцы, а в глазах её была видна мечта танцевать с вашей дочерью, Лин. Такие сильные чувства, как...
- ...Пламя, - Джозеф сделал глоток и благодарно кивнул, хотя кофе был вполне заурядным.
- Пламя, что согревает. Мы специально подбирали годами детей, рядом с которыми Мишель было бы по-настоящему тепло. Понимаете? Не друзья по статусу, не попытка утолить сиюминутное влечение - таким мы помогли отсеяться. Живые, яркие души, хрупкие, чтобы научить Микки заботиться о ком-то. А теперь впервые она встретила девушку, которая сама сможет заботиться о ней. Более сильную... но способную увести туда, где Мишель совсем не место. Мы это не можем допустить, но и делать Мишель несчастной тоже не хотим.
Сила сжалась, концентрируясь в его руках. Они готовы показать свою суть, с удивлением осознала Эвелин. Ангелы шли ва-банк, не подкупая её обещанием денег или прекрасным будущим её дочери. Собирались раскрыть свою природу... но зачем? Ведь она была уверена, что ни одна из семей подружек Мишель не посвящена в такие тайны... что же выделило её из всеобщего числа?
Глаза Совы вспыхнули, укрытые присутствием Тары от белесого пламени. Ей действительно предлагали место сначала полуангела, хотя эти существа не умели создавать себе подобных. Но надеялись попробовать привить толику света здесь и сейчас - бессмысленная попытка, если вдуматься. Однако, считая, что у Афины как-то вышло измениться, они пошли бы на риск начать эксперименты с Лин и дочерью - разумеется, убрав мешающего Вилли.
Все во имя любви. Все ради заботы. Чистые и светлые твари, способные видеть мир лишь таким, каким желала наполняющая их энергия. Принудительное счастье, радость служения в короткой, оканчивающейся смертью от лап демонов жизни... нестареющее тело, живущее из-за вечной войны меньше, чем обычная человеческая плоть...

[Kammerer]

Лин мысленно поблагодарила Норму. Если бы сегодня она не встретила полуангельскую мамашу, то бы не смогла убедительно сыграть недалекую дурочку.
 - Я думала, что вы и так даете Мишель всё, что ей необходимо. Профинансировали команду в школе и спортзал. Думала, что если вы и узнаете о ей и Афине, то дадите им повстречаться, чтобы не расстраивать Мишель. Но сейчас я просто запуталась.
Лин с широко раскрытыми глазами вышла из-за кухонного стала и села на диван напротив Бейлишей, смиренно положив руки на колени. Сама невинность, желание помочь и незнание - идеальная позиция для обращения в полуангела.
 - Куда Афина может её привести? Я вас не совсем понимаю. Что вы хотите дать Мишель и чем Афина может помешать?

[Руслан]

Было так странно видеть, как лица существ остаются неподвижны - и одновременно головы сотканных из света силуэтов повернулись друг к другу. Она не могла сходу разобрать, о чем совещаются вспышками ангелы, но, кажется, за какую-то долю секунды там прошел долгий диалог.
- Наша семья не совсем обычная, Эвелин, - приняв решение, Джозеф не колебался. Скрытая в нем сила надавила, пытаясь вытолкнуть женщину прочь, развоплотить до уровня Сумрака, где ангелы сбросили бы маски - но налетела на сомкнувшееся сферой тепло. Женщина различала, как пространство вокруг закрылось непроницаемым шаром, и выдавить её в Сумрак стало возможно разве что со всем этим домом. Домом Тары: местом, где её искренние желания пропитали все стоном и просьбой, плачем и счастливым умиротворенным дыханием...
Свет налетел и отпрянул, прорываясь в реальный мир. Помещение засияло, будто на каждый дюйм стены, потолка и пола нанесли блестки и посветили яркой лампой - и тут же новое сияние сорвалось с возникших за спиной крыльев Рене. Не птичьих, как рисуют на церковных фресках, а шестикрылой ряби огромного насекомого, тут же растворившегося в человеческой оболочке.
Можно было вскрикивать, роняя чашку кофе, изображать испуг, бежать прочь... но в перья по-прежнему вжималась Тара, крепко обняв ставшую бессмертной маму, и эта игра постепенно теряла смысл. Тем более, что свет так и не достиг Лин - зато подсветил на миг защищающий её шар, отхлынув назад.
Все заняло меньше секунды: только недоумение в глазах Бейлишей напоминало вечный и не имеющий ответа вопрос. Они не понимали, как человек может не починятся их силе. Возможно, снова обвиняя во всем Вилли...
- Ты и не представляешь, во что влезла, - тихо сказал Джозеф, вставая. Его супруга так же оставила в сторону чашку, поднимаясь и глядя на хозяйку дома с до отвращения искренним сочувствием  - Нам очень жаль, Лин. Правда жаль, но ты и Афина можете остаться рядом с нами лишь такими, как мы. Мы постараемся помочь вам быстрее измениться, это совсем не больно...
Мы убьем того, кто дал тебе и дочке защиту. И переделаем вас, прочитала она в грустном и по-прежнему мягком взгляде бизнесмена, чей отец когда-то обрек своего сына и невестку на слепую участь войны. Если надо, разберем на составные части и снова соберем, но откроем секрет, как можно поделиться светом...

[luden]

- Фью, - присвистнул Ковак спускаясь с лестницы, - белокрылые, от вашей иллюминации весь дом трясётся. Видишь, Лин, вот они минусы конспирации, а если бы увешали весь дом по периметру головами оборотней, демонов да ангелов, ни кому бы в голову не пришло вваливаться сюда, да ещё трясти своими сияющими побрякушками.
Старик продолжал кипеть по инерции, да и в масках необходимость отпала. По крайней мере в некоторых. Он встал перед Джозефом готовый ко всему и в первую очередь снести ангелу башку если тот вздумает дурить.
- Смотрю у вас там черви на холме зашевелились. Так что хочу сказать, не шумите и делите игрушки тихо, иначе вмешаемся мы, и я клянусь никому из вас это не понравится.

[Руслан]

Ангелы не отступали, но и не бросились в драку. Просто молча смотрели то на него, то на Лин, и Ковак ощущал, как их глаза прощупывают его тело и суть, пытаясь добраться до сердцевины. Знали ли Бейлиши про подобных существ или нет, но от этого взгляда все горело внутри, раскалялось, словно засунутый в плавильный чан брусок металла. Проклятые воздействия на разум, никогда он не любил эти штуки. Но вырвать пару рук успел бы до того, как от волны самоуничижения тело начало тлеть изнутри...
- Что ты за существо? - тихо спросил Джозеф, глядя прямо в глаза Коваку. В этом взгляде не осталось страха, да и не было никогда - ангел умирать не боялся. Правда, Вилли, еще в бытность свою человеком таких иначе как дураками не называл.
- И что ты сделал с ней и детьми? - голос Рене так же оставался спокоен, но внутри женщины будто сжимались для удара лапы из света, похожие на множество жал. И крылья, которые Вилли то видел, то нет, тоже сузились до бритвенной толщины, готовые резать и кромсать... - Они под внушением? Это ты не даешь нам помочь им? Ты с демонами заодно?
Скажи да, и они полезли бы в бой. И какая-то часть хотела этого "да" - показательно убить наглецов в гостиной, размазать по ковру кровавой кашицей, заставив перед смертью умолять. А потом разорвать и их сияющие души, или скормить аду, чтобы знали свое место. Никто не входит в дом к Тиранам, указывая, как будет лучше их близким - НИКТО.
К счастью, Ковак был более чем одним Бугименом, и инстинкты сами по себе не определяли его поведение.

[luden]

- Боже мой, сколько вопросов, - ухмыльнулся Ковак, вглядываясь в лицо Джозефа, - ты не мог бы повторить то место, про "не представляешь во что влезла"? Шевелите мозгами вместо своих поганых глазёнок, я чищу это место от швали, которую вы с демонами развели, похоже, что я с ними заодно? Я делаю их работу, а они имеют наглость заваливаться ко мне в дом и спрашивать заодно ли я с демонами.
Вилли уже шипел от злобы.
- Перемирие они устроили, договор. Демоны отожрались так, что уже харя в ворота не пролазит, а они тут планы строят. Что планируете сдохнуть с гордо поднятой головой, а на дело плевать? Рассказать вам как ведутся войны? Собираешь толпу больше чем у врага и насовываешь тому по самые помидоры, а не возишься с золотым ребёнком, который если звёзды сойдутся всех спасёт, а если нет, да быть такого не может папа не допустит. И вот всё ожидаемо пошло прахом и вы решили, быстренько всё сляпать на скорую руку, ну и как результат?

[Руслан]

Лин закрыла глаза. Не потому, что слова Ковака или свет, бьющий сквозь слои реальности, были слишком острыми. Просто по Узам прошла долгожданная волна, шумом океана разбиваясь о стены её сознания - пальцы Тары соскользнули с её перьев, подхваченные заботливыми руками.
Менялся сам оттенок дочери, и это нельзя было описать в человеческих терминах. Раньше, как бы Тара была не близка, она немного "пахла" Пищей - сейчас же раздражающая двойственность исчезла. Её дочь очутилась здесь, влилась в Афину, как ручьи собираются в реку и потекла дальше одним общим потоком. Прошлым, настоящим и будущим, Тара сплелась в Афиной, отныне жила в ней, и кто бы теперь назвал это лишь маской? Не раздвоенная личность, а цельная, обогатившаяся сверканием соединившейся с остальной душой звезды...
Сова облегченно выдохнула. Можно срываться, лететь в Храм, обнимая дочерей, но даже сейчас она чувствовала себя присутствующей там. Потому что по Узам, словно капля внутри строительного "пузырькового уровня", туда-сюда покачивалась сила, и сила эта была их совместным бессмертием.
Пока жива одна - будет жить и другая, шептала тихая, уютная тишина, наконец-то пришедшая вовнутрь. Навсегда, навсегда...

... Кажется, ангелы опешили:исчезли и крылья, и свечение, и ощетинившиеся лапы-жала. Исчезло все, кроме недоуменно смотревших на Вилли Бейлишей, в глазах которых, с каждым словом Ковака, росла жажда действий. Не гнев, а необходимость поступить в рамках проложенных собственной природой правил...
- Мы не можем. И мы ничего не устраивали, - даже при этих словах Джозефа Вилли слышал метафизический сигал натянувшегося Договора. Словно звон ржавых цепей, будто капающая с них грязь, разбивающаяся о холодный лед. - Это не мы заключали Договор, всезнайка. И не можем его нарушить, потому что...
Лицо мужчины свела короткая судорога - даже сама беседа об этом лежала за пределами его возможностей.
- Мы защищаем свою семью и свою дочь, - коротко бросила Рене, и было видно, что судьба Мишель волнует её больше Договора и войны с демонами. Вилли даже мог бы это оценить, не уготовь это существо своими руками гибель Мишель, называя заботой.
- Это все, что нам осталось. Все, что нам оставил тот, кто заключил Договор. Мы не просили его об этом и не просили делать нас таким, но мы ими стали. И, как и все, хотим быть с нашими близкими наравне, заботиться о них.
Если ты знаешь про наш план, почему не поможешь? спрашивал её взгляд. Мишель будет счастлива, мы разорвем Договор и уничтожим холм. С Афиной достичь это было бы просто, а взамен она станет ангелом. Кажется, это свет Гамбитов, он меняет твоих близких, или кто они тебе. Мы сделаем ангелом и Лин, раз есть способ изменять людей, о котором мы и сами не знали. Разве это не награда, не счастье для всех, чтобы никто не ушел обиженный?
Фанатиков канувшего в небытие Кларка Вилли еще мог понять: аура, слабые человеческие мозги, харизматичный лидер. Но то, что все силы света вместе взятые окажутся похуже того придурка с бомбой, порядком раздражало - сейчас желание Лин сходу убить их, звучавшее ранее в беседах, не вызывало больше вопросов. Точнее, их и убивать то не надо - просто позволить проломить голову о выбранную стену.
"После смерти Ганди и поговорить-то не с кем. Одни идиоты вокруг" притворно вздохнул Бугимен.
"Мы не были знакомы с Ганди" парировал Вилли.
"Нет, это просто фраза такая"

[Kammerer]

Лин хотела поначалу вмешаться - судя по всему, сам Вильям еще не решил, что делать с ангелами - но хорошие новости отвлекли её от плана на убийство. Тара будет с ней, и скоро она будет дома, с Эвелин. То, чего она хотела так давно - быть с дочерью, принести в этот мир еще одну родную душу - наконец свершилось.
Она боялась раскрыть глаза, пугаясь мысли о том, что это может оказаться простым сном и иллюзией. Лишь увидев перед собой спины повернувшихся Бейлишей, мать облегченно вздохнула. Какой бы смерти она не хотела ангелам, она бы не позволила им испортить такой важный день. Так что пусть идут. Свою смерть они и так найдут.
"Отпусти их, - услышал Бугимен голос Совы в своем Лабиринте, - скажи, что ты готов им помочь и что ты хочешь выкурить Червей с холма. Можешь даже поторговаться с ними, если боишься показаться фальшивым... Чем меньше у них сомнений в собственной картине мира, с тем большей радостью они положат свою голову на плаху. Скажи, что мы под твоей защитой и лишние вопросы отпадут."

[Руслан]

Где-то уже довольно близко находился Стоун - полковник шагал не тропами, доступными людям, а в Сумраке. Да и не шел, а скорее плыл, подхваченный потоком, открыв свои собственные Пути. Точнее, то, что их заменяло - взгляду Лин это казалось геомагнитной сеткой линий, которые подчинила себе притворяющаяся военным сущность. Воистину, эти холодные ошибки творения - просто кривое зеркало для всего, что родила Тиамат...
- Все будет хорошо, - обратилась к ней Рене, приняв умиротворенное, мягкое выражение, коснувшееся напряженных губ, за магию подавившую волю магию Ковака. И не было смысла объяснять, что "хорошо" для Эвелин уже наступило, и обещания ангелов бессмысленны. Падающее с крыла птицы перо тоже может считать, что управляет ветром, направляя свой полет...
Она ждала дочь: дома, как и обещала. И ад вместе с раем могли убираться в свои уголки вселенной. Демоны? Эти копошащиеся в грязи паразиты? Ангелы, похожие на ос, не способных коснуться даже пыльцы цветов, запах которых слышался в темных нитях Уз? Уз, что связала её с дочерью, с дочерьми, с Афиной-Андромедой-Амели... переходящей в множество имен, завершающееся Тарой. Хотя как можно говорить о завершении, если по-настоящему это было началом долгого совместного пути?
Что-то ткнулось в край сознания, словно мягкий пушистый котенок. Даже не открывая двери в пространство Храма, Лин безошибочно протянула крыло, нащупывая пряди мокрых волос. Схлынувшая волна оставила свой след, и мягкое крыло, ставшее рукой, ласково провело по покрытому каплями лбу своей дочери. Одной, которая была всеми, передавая касание каждой из частиц.
Скоро она вернется и наяву. Не имело значения, что их план не сработал - да не было настоящим планом рассчитывать на то, что объединившиеся свет, тьма, жизнь и смерть разорвут Договор. Он и так рассыпался сброшенной со стола мозаики совместными усилиями двух фанатичных сторон. Главное - Тара, и она с ними...
Эвелин словно застыла в безвременье Астрала, с протянутым рукой, прижатой к родной щеке. Раньше для Лин возможность превращать Сову во что-то другое лежала лишь за пределами Улья, но сейчас она чувствовала, что легко стала бы и человеком, если бы пожелала. Могла принять этот облик, достигнув сама с собой тихой гармонии...
Астрал дрогнул запахом дешевого бренди, рассыпаясь на мелодии музыкального автомата и громкого смеха. Словно звонок телефона, Лин ощущала, как её ищет хорошо знакомый волшебник, чье сознание преодолевало расстояния между двумя разбросанными по континенту городами.
- Теперь ты понимаешь, почему я не ответил тебе тогда, как разорвать Договор, - прозвучал хриплый голос Картера из окружившей Логово тьмы. - Важны ведь не действия, а ради чего мы их совершаем. Когда я умру, а ты будешь долго-долго жить вместе с дочерью, мне хотелось, чтобы ты помнила, с чего начинала. С любви к своей Семье - может быть там, на руинах мира, милосердию найдется немного места даже в сердце тьмы. Лин, я не просто вижу Судьбу. Я её и есть Судьба.
Было странно слышать это от убежденного фаталиста.
- Я - Судьба, а ты - Темная Мать. Понимаешь, что это значит? Теперь понимаешь? - тихо спросил маг, голос которого звучал в кристалликах черноты, на которые распадалась беззвездная вечная ночь Грезы.

- Ты все время держишь их в таком состоянии? - в словах Джозефа послышалось презрение. Он еще раз покосился на Лин, которая с кофе и мечтательной слабой улыбкой на расслабившемся лице походила на спящую, и вновь сверкнул глазами. Почти что буквально, очередной вспышкой вызывая у Бугимена разливающийся по телу зуд. - Знаешь, кто бы ты ни был, но больше похож на демона, чем на того, кто с ними борется.
В этих словах, несмотря на якобы враждебность, слышалась и спрятанная из-за Договора надежда. Джозеф и Рене очень хотели, чтобы Ковак оказался кем-то на их стороне: так сильно, как могли бы желать ангелы, вынужденные прервать свой бой на долгие годы.
А ведь могли бы остановиться, подумал Бугимен. Сгореть от собственного света, но хотя бы уйти верными себе, а не чужим идеалам. В этом, может быть, и не было собой чести, но хотя бы означало, что души их не настолько пусты. Но... не судилось, как говорил один его покойный знакомый времен преступной молодости.
- Мы бы могли позаботиться о них без этих чар, - забота Рене кажется, только возрастала с каждой секундой лицезрения Лин. - Ковак, в её дочери есть свет. Сегодня ночью один огонек погас, мы это почувствовали. Ребенок ваших соседей, тебе об этом что-то говорит?
Начиналась скользкая почва - естественно, Бейлиши не были идиотами, чтобы считать, будто Вилли не в курсе, что сын его секретаря не человек...

[Kammerer]

Вместо ответа Лин взмахнула крыльями, и чернота сменилась молочно-белым снегом. Она не стала приглашать Картера в своё Логово - но она принесла мороз и холод вместе с собой, на встречу с запоздавшим волшебником.
Картер сидел прямо на земле рядом с огромными белыми буквами "HOLLYWOODLAND". Астральный двойник этого места еще не забыл старую достопримечательность, и, похоже, не только её - в низине, рядом со зданиями киностудий, стояли бесконечные ряды декораций. Каждый фильм, каждая картина, снимавшаяся здесь - все они оставили в этой фабрике грез свою метку. Реальный Голливуд не мог бы вместить столько места, но Фабрика Грез жила и не забывала о своих первых шагах...
Лин опустилась ногами на землю рядом с волшебником, наблюдающим за раскинувшимся внизу лабиринтом.
 - Всё-таки отправился в Лос-Анджелес. Я уж думала, что ты до конца своих дней решил провести в Нью-Йорке.
От неё исходил мороз, вытесняющий обычное Лос-Анджелеское тепло, но сидевший рядом с ней Картер не отодвинулся и не закрылся, позволяя Эвелин посмотреть прямо в его глаза.
 - Почему ты решил, что я Темная Мать, Картер?

[Руслан]

- Потому что все мы часть того, что нас создало, - иней полз по укрывающей голливудские холмы траве, превращаясь в снег. Тот самый, что укутывает землю, давая набраться сил, отдохнуть под хрустящим белым одеялом.
Сцена, где разыгрывались смешные и слезливые истории, дом миллиона декораций, тоже мечтала о зимних снах. Лин ощущала это в шепоте астральных травинок, прячущихся под серебристой изморозью: вечное лето казалось душе города скучным.
- Когда я встретил тебя впервые, то увидел отброшенную тень. Тень чего-то настолько большего, что оно не могло вечно оставаться здесь, среди сновидений, - глаза мага были уставшими даже в астральном подобии. Если другие создавали прекрасные тела, отправляясь в глубины души, то он казался прежним: одинокий и немного смешной завсегдатай баров, потребляющий дешевый алкоголь. - Тогда я подумал "однажды тебе станет тесно быть плоской тени. Захочется объема".
Он пошевелил ногой похрустывающие от сонной стужи травы.
- Когда ты привела ко мне детей, я понял, что время пришло. Что ты в поисках ответов про всех этих демонов и ангелов нашла нечто по-настоящему ценное. Ты увидела то, что тебя отбросило в этот мир, источник темноты, и нашла себя в нем. В Матери, частью которой всегда была. Взяла на себя её роль, стала заботится о детях по-настоящему, не как человек. Люди растят детей, чтобы продолжить род, ты растишь, потому что это твоя суть.  Потому что это радует тебя, несмотря на все переживания.
В его сложенных лодочкой ладонях на миг блеснуло золотое пламя. Того самого цвета, как дорога, с которой Лин свернула, следуя Узами Тары.
- Однажды Мать захочет подняться туда, куда ведет золотая тропа. Каждого из нас тянет вверх, туда, где мы по-настоящему существует. Ты, и Афина, и все остальные, кто найдет себя в череде бесконечных воплощений и смертей, выйдет из них... как вышла ты.
Их глаза неотрывно смотрели друг на друга.
- Ты уже не умрешь от старости. И Афина не умрет, - как о чем-то заурядном, произнес одинокий маг. - Чувствуешь, как время в тебе остановилось? Это свойство тех миров, что лежат выше: то, что стало их частью, никогда не увядает. Со временем будут еще такие как ты, все больше и больше... я видел тысячелетия и то, как ваш Род один за другим станет бессмертным. Видел, как умрет Земля, а люди уйдут по дорогам света и тьмы далеко к звездам. Вы выпьете её душу, сделав мостом для своей Матери...
Пламя погасло, и печальная улыбка Картера сейчас казалась последними углями догорающего костра.
- Но это будет не скоро. Так нескоро, что на месте этих холмов поднимутся горы, а их сменит море. Тебя и детей ждет бесконечная жизнь. Постарайся не потерять к ней интерес: помни, с чего все для тебя началось. С девочки, мокнущей под дождем. С мальчика, спросившего, убьешь ли ты его. С поверившей в чудо школьницы, которая пришла просить тебя стать её мамой - по-своему, как умела. Придет время - и когда все дороги окажутся пройдены, а твоя Мать воссияет целой вселенной там, где сейчас высятся наши башни, вы все обретете вместе с ней совершенный покой. А пока побеждай... Договор вот-вот падет.
Он знал все. Вещи, которые Лин не говорила ему, вроде первой встречи с Афиной, желаний Тары или слов Элла. И все же нельзя было сказать, что Картер манипулировал её поступками, потому что Сова не совершила ни одной вещи, что лежала против позывов её сердца. Дорога была её, маг лишь позаботился проследить, чтобы она нашла себя - выбрав в их знакомстве роль, которую, наверное, тоже всегда считал своей.
- Тара соединила противоречия, уходя в Храм. Тьма, свет, жизнь и смерть уничтожат Договор с минуты на минуту - стоит Афине направить эту силу. Все кончится в эту ночь, - маг усмехнулся. - Заделайте рану мира, пусть исчезнет с вашего холма, пока они уничтожают друг друга внизу. Уже думала, как это сделать?

[luden]

- Давайте подведём черту, - отрезал Ковак, - никто в нашей семье не является человеком. Мы не только не хотим становиться слугами вашего бога, но и это попросту невозможно. Так что заканчиваем раскатывать губу и готовимся к войне по старинке. Есть вы, есть мы, ещё есть полковник Стоун. Такой парень на военной базе, вроде вас, тоже служит чему-то могущественному. Так вот Стоун крайне-крайне-крайне переживает за график туристов и за его сохранение готов на всё.
Вилли передохнул и обвёл всех взглядом.
- Короче, можно перетянуть его на свою сторону, если найдём способ вломить демонам без массовых разрушений, а моё такое мнение, что это возможно если мы сами войдём в ад и будем действовать на его территории, смекаете? Вы можете туда проникнуть или опять договор и всякая фигня?