Печать

[Kammerer]

Лин перестала вслушиваться в то, что говорил Картер. Волшебник говорил, говорил и говорил - но чем больше было слов, тем сильнее Лин убеждалась в том, что Картер успокаивает и восхваляет не её, а себя. Восхваляет себя, обнаружившего саму Темную Мать во плоти...
 - Скажи мне, Картер... ты так много знал - обо мне, об Афине, об Эллисоне... Знал ли ты о Мелиссе?
В её голосе не было злости или гнева - она и вправду не собиралась обвинять Картера ни в чем. Но если он только попробует ей солгать - то он получит наказание, на которое способна только Мать.

[Руслан]

Они еще раз покосились на Лин: недоверчиво, непонимающе. Потому что не видели, чувствовал Ковак, совершенно не различали в неё сейчас нечто нечеловеческое и оттого ощущали сейчас свою уязвимость. Как и от скользнувший в переглядывании Бейлишей мысли: Афина тоже.
И когда оба гостя посмотрели ему в глаза, он уже чувствовал, какой ответ Бейлиши дадут. И что пообещали сами себе. Рене и Джозеф никогда бы не допустили, чтобы с их ребенком что-то сделала втершаяся в подруги непонятная сущность. Свет закрыл истинные мысли, однако Ковак слишком давно жил и очень часто оказывался под прицелом, чтобы не понять: ангелы задумали то же самое, что и он. Уничтожить его руками ад, добить выживших...
Было приятно осознавать, что тебя собираются предать. Это бодрило, упрощало отношения, избавляло от ненужных взвешиваний последствий. Как и люди, с которыми Монстры общались, Бейлиши сделали свой выбор...
- Мы не можем туда войти, но туда можешь войти ты, а мы поможем тебе выжить. Не вредя аду, - сделал для Договора оговорку Джозеф, и, наверное, даже сам поразился, как легко ему удалось это сказать. Слишком натянуты оказались цепи, оставляя множество расширяющихся лазеек в расползающейся ткани заключенной его отцом сделки... - Пойдем сейчас, пока город спит.
- Ты можешь делать что угодно, тебя Договор не касается, - добавила Рене, и привычная грусть ушла из её глаз. Только понимание, что защищая своих, неизбежно надо уничтожать все прочих. Фанатичное желание света, не способное на компромисс...
Изумрудный всполох снова вонзился в стену Улья, разгораясь зелеными буквами. Яркими и ровными, в противовес написанному.
- Я у холма, - сообщил Стоун. - Вижу, как пространство рвется. Если остановить то, что хочет выйти, можно переправить лей-линии этого места, чтобы замкнуть проход. Но я сам его остановить не смогу.
Куда надо лить, и что еще за линии, Ковак не знал. Оккультная терминология вообще вызывала у его раздражение, особенно если касалась безопасности его собственного дома. Он не сомневался что и Стоуна эти двое, вошедшие в раж, попытаются скинуть в да - и попробуй пойми, надо оно им или нет. С одной стороны, заманчиво избавиться от всех разом, с другой - Стоун представлял какие-то непознаваемые силы, с котроыми не хотелось лишний раз ссориться.
"Давай скинем его и при этом обеспечим туристический поток" нашелся Бугимен, которому всесильные соседи в собственных владениях стояли костью в горле. "Мы не обещали беречь самого Стоуна"

Он не отпирался. И не молчал. Даже взгляда не отвел. Только голос дрогнул: самую малость, зато искренне.
- Знал. Мог бы остановить или предупредить, но не стал. Это Судьба. Та, что Мэллиса выбрала сама. Ту, что решил допустить я. Как и моя смерть через восемь лет. Иногда дороги, которые мы выбираем, это и есть мы сами. Ты найдешь её еще раз, через много-много лет. Вы ведь не исчезаете до конца - не то, что мы.
Вы тоже не исчезаете, могла бы сказать Лин. Потому что помнила цветы, что не вяли в ореоле исходящего от лепестков лунного блеска. И спящие в их бутонах звезды...

[luden]

- Интересная мысль, типа я пойди разберись, а вы в тылу посидите? - поразился подобной наивности Вилли, - вам определённо нужно посмотреть в словаре, что означает слово "союз". Ладно, идёмте за мной, проясним несколько вопросов.
Ковак встал и приглашающе мотнув головой прошёл в другую комнату.
- Что это? - Джозеф осматривал разбитые стены, искрящую проводку и умирающих людей на полу.
- Место где меня пытались убить тем взрывом, без особого успеха как ты видишь, - развернул голову на длинной шее Ужас.
- Твоя настоящая форма, я так полагаю, - без труда сохранила присутствие духа Рене, - не слишком помогает поверить, что ты не на стороне демонов.
- Вы всё ещё предпочитаете верить своим глазёнкам, а не мозгам, - прошипел монстр, - у нас тут не конкурс красоты.
- В любом случае к чему всё это, зачем ты нас сюда привёл, - произнёс Джозеф.
- А это только половина пути, - скрипуче рассмеялся Бугимен, вокруг вспыхнули зелёные буквы, а пол под троицей расступился, отправляя их в далёкий полёт вниз. Ангелы неловко взмахнули ослепительными крыльями, но ничто в Логове не собиралось помочь им выбраться из ловушки.

ЛИН, МЫ ВНУТРИ! ПЕРЕДАЙ СТОУНУ! - гласила зелёная надпись на стенах Логова.

[Руслан]

Натянутые скрепы, соединившее противоестественный союз, лопнули и звон их прокатился по Астралу, распугал снующих духов Тени, заставил вздрогнуть переплетенные тернии Зарослей. Ангелы против своей воли вошли в жадно заглотнувший добычу ад, и Вилли понял, что еще бы пара секунд - и идти никуда бы не пришлось.
Они падали. В бесконечном тоннеле, дальний конец которого сжимался, сминая реальность. Там кипело уже знакомое коричневое облако, отовсюду доносились детские крики, и Вилли услышал вопль Ника. Навечно растворенного в стенах, кричащего в грязной темноте, которая переваривала каждую его мысль и кошмар, давясь и захлебываясь ненавистным светом.
- ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ!!! - он бы не смог сказать, кто из Бейлишей прокричал это: возможно, сейчас звучал голос света, рвущийся наружу. Облик людей таял, две сверкающие осы падали, увлекаемые притяжением, и он летел следом. В этот раз рядом не было Элли с его Узами, тоннель содрогался, словно ожил.
"Он и есть живой!" захрипел Бугимен в голове Ковака, и выступающая отовсюду гнойная кровь была тому подтверждением. Глотка червя, в которой они падали в голодную тьму, что выплеснулась навстречу настоящим извержением...
... Наверху, в полной тишине, деревья, растущие на холме, начали таять, словно будучи сделаны из воска. Ветви и стволы стекали вниз серыми разводами, уносясь в растущую воронка, и земля пошла волнами. Все поверхность холма утрачивала связь с реальностью: зацепившийся за Астрал древний ужас поднимался наверх, и мир вокруг начинала бить сильная дрожь. Даже сам воздух  превращался в кровавый туман, поднимаясь вверх длинным столбом: дотянутся до небес и проесть в них дыру, читалось в спазматически вздрагивающих облаках. Колонна грязной дымки, неестественно ровная, восходила над Мусдриктом, и была она телом Червя всех червей. Ставшего частью ада Бестелесного, давно переродившегося, и сейчас разбуженного...
Нарушенный Договор требовал расплаты и Сумрак пронзили десятки сверкающих зеленым линий. Сейчас никто бы не узнал Стоуна в стоящем у самого края воронки существе: тело из жидкого металла чугунного оттенка, перевитое изображениями колдовских надписей, выложенных из проводов и микросхем, тянуло на себя все потоки силы, заставляя Сумрак мерцать. Пять улиц превращались в разноцветную реку, но она была не властна над пропитавшей Астральный район грязью. Последний плацдарм стоял, хотя колонна дымка замерла, опутываемая паутиной поднимающихся от земли лучей.
Сумрак напоминал безумную цветную иллюминацию. В мире людей лишь исчезающие деревья да колонна дыма были признаком начавшегося безумия, но волны, пробегающие по холму, с каждым спазмом забирали его часть. Пожирая сам проход, чтобы поудобнее вонзить зубы в мир, Червь одновременно был занят иной проблемой: рухнувший Договор и свет разрушали его тело изнутри.
//Точность 4 + Ранг 2 = 5,8,7,1,8,8//
Стенки вертикального во всех сторон лопнули, превратив пространство внутри в пересечение световых нитей. Словно пробившие Червя иглы, они застыли, давая возможность ангелам и Коваку замереть, ухватившись за отвердевший свет над самым облаком. Руки жгло чуждой энергией, наэлектризованные мышцы выворачивало наизнанку, но старик держался, глядя на приближающееся марево внизу. Оно темнело на глазах, готовое растворять и поедать, забирать с собой - туда, где крикам не будет конца.
- Уходи!!! - обращаясь к почти неразличимой на фоне выступившей наружу осы Рене прокричал её муж. - Уходи, я сам!!!
- Нет!!!
- Кто тогда защитит Мишель?!!!
От нас, мысленно добавил Ковак. Он наделся, что Рене откажется, но оса взмахнула крыльями, собираясь рваться вверх - оставляя супруга, вокруг которого разгоралась сфера яркого света. Темнота и мрак разделяли миллион миль или пара футов: расстояние оказалось субъективным, но Ковак представить боялся, как сильно рванет, когда антагонистичные силы встретятся.
"Мы её выпустим??" шипение Бугимена напоминало звук, которой издает кобра, ухваченная за хвост.

[luden]

Вокруг лодыжки ангела сомкнулась рука чудовища.
- Никто никуда не пойдёт, - Ковак балансировал подтягивался на световом луче постепенно вылезая, на него, - я сорвал договор в вашу пользу, а у вас куча важных дел сразу нарисовалась? Утюг никто не забыл выключить? Рыбок покормить? Сражайтесь, чёрт вас возьми, и покончим с этим.

- Эй, железяка, что встал? - услышал Стоун за спиной голос и уже начал разворачиваться, когда в него ударило тело, сбивая в воронку, - раз припёрся, так помогай.
Эллисон выудил из рук нож и ударил тело червя, спускаясь разрезая его как в фильмах. Стоун изогнулся и его пальцы превратились в метровые когти которыми он проделывал, то же самое.
- Я сообщил Вильяму важную информацию и не получил ответа? - информировал он короля, - какой ваш план?
- Очень просто, железка, наш план - победить. - восторженно выкрикнул Эллисон продолжая стремиться к блесятщему переплетению световых копий.

[Руслан]

//Сила 3 + Драка 5 +2 от захватов, чтобы удержать против Сила 5 + Драка 5 ангела = 4,1,6,8,2,2,5,10 (6),7,1,6 против 8,6,6,2,3,7,4,1,1,6//
Руки обожгло, будто он схватился за что-то едкое и одновременно жидкое, вроде кислоты. При этом припекло не кожу, доведенную аурой Ковака до прочности легированной стали. Свет проникал вовнутрь, в голове будто носилось залетевшее туда насекомое, которое он с усилием швырнул вниз.
Кувыркаясь и злобно жужжа, оса из света падала к своему спутнику. А сверху, спускаясь по стенам из кровоточащей плоти, словно два сумасшедших альпиниста, приближались Стоун и Элли.
По лицу существа, которое то и дело приникало облик подсвеченных микросхемами темного силуэта, нельзя было понять, волнуется ли оно. Полковник казался таким же железным, как и наполняющая его духовная суть, и завис рядом с Вилли, легко остановив скольжение. Элли спрыгнул на нити, балансируя на них, словно канатоходец, помогающий себе парой ножей.
Бейлиш взмахнул узорными крыльями, посылая вниз волну света, и темное облако рассекла пополам яркая вспышка. Вверх понеслась  очередная волна дымной грязи, минуя зацепившуюся чуть ниже за световые прутья Рене.
- Закройте сознание, - равнодушно посоветовал Стоун, когда волна накрыла их. К сожалению, не объясняя, как...
//Самообладание 3 + Выдержка 3 + 2 от мерита против Мощи 8 + Ранга 5 - 5 за счет Джозефа = 1,5,3,8,6,5,9,3 против 3,2,3,10(4),1,6,9,5//
Элли со стоном повалился, выронив один из ножей и перевернулся вниз головой, в падении ухватившись ногами на горизонтальный луч. Там, словно подросток, раскачивающийся на перекладине турника, он и завис, и Вилли видел побледневшее лицо с закатившимся взглядом.
Ему самому досталось не меньше: коричневая грязь заполнила глаза, танцуя ощущением полной беспомощности, обреченности, разлетевшейся по всему Логову брызгами кровавой грязи. Пальцы чуть не разжались, так силен был этот зов внутри, требующий отдать себя приближающемуся концу.
- Нет, я не ошибаюсь, я никогда не ошибаюсь, - неожиданно забормотал Стоун и тут же осекся, возвращая прежнее самообладание.
- Мое нахождение здесь неразумно, - заметил приходящий в себя полковник, карабкаясь обратно всаженными в стену стальными лезвиями. Они не заменили ногти, а будто плавно вытекали из приобретших окраску стали пальцев. - И я оттуда могут контролировать лейл-линии. К сожалению, не удается оторвать его от астрального слоя...
Для Ковака эти слова звучали, словно хрипы и хрюканье, то и дело наплывающее на сознание. Если что он и различал, так это страх сомнений, который охватил полумеханическое существо, гоня прочь - остальное исчезало в миражах. В ушах, между пальцами, в мыслях ползали черви, то и дело забираясь в ноздри и пытаясь свиться вокруг зрачков. Сознание, потрясенное ударом, вперемешку с всплеском духовной грязи, соображало не так легко, как хотелось.
Рене распрямилась, взлетая рядом с супругом. Их свет сливался воедино, заполняя всю глотку ада, и Ковак понял - новый удар выйдет еще мощнее. Похоже, эти двое будут крушить друг друга довольно долго, потому что израненный и ослабевший Червь не так силен, чтобы добить ангелов одним махом, словно Зиппо.

[luden]

- СТОУН!!! - Ковак изрядно раздражало желание окружающих избежать драки, чего он не ожидал так это роли заградотряда, - ты сам говорил, что не можешь контролировать лейл-линии в одиночку, чем бы они не были. Уйдёшь и ад победит, сначала нас, а потом тебя. Помочь нам в бою - твой единственный выход. Единственный выход.
Он ухватил Элли, не давая тому соскользнуть вниз. Другой рукой он вцепился в плоть глотки червя, мстя ему за недавний удар.
- Ты ослаб, заснул, позволил всякой мрази опутать тебя и кормиться от тебя. ТЫ САМ ВИНОВАТ ВО ВСЁМ!!!

//Кошмар сдобренный сытостью этому господину 3+6-7+3(СВ)=1 4 6 6 10(1)

[Руслан]

Логика оказалась тем, что хорошо действовало на Стоуна: обладатель стальных когтей завис, в задумчивости созерцая Вилли. Именно в этот момент сфера врезалась в темное облако, и на сей раз Вилли накрыло чувством полного самоотвращения и тоски. Как ни парадоксально, помог Элли: мальчишка всадил нож в стену, помогая старику держаться и не обращая внимания, что густая гнойная кровь заливает по традиции очередную рубашку - еще и праздничную. Кажется, на призывы совести он не реагировал априори.
Вилли тоже старался отстраниться, тем более облако сдвинулось, отступая немного назад.
Два ангела вместе били вполне эффективно, сияние создавало новую сферу, встречая поднимающиеся из глубин столбы ржавой дымки. Кажется, мгла пыталась вытолкнуть ставший в горле ком света, но пока у неё ничего не выходило.
- Мое присутствие имеет малую пользу, - по щекам Стоуна текли слезы, но это ничуть не влияло на спокойный тон. У самого Вилли в ушах царила какофония: умолял о помощи Тим, толпились убитые за всю жизнь призраки, окруженные призраками их семей, спешащих поделиться своей сломанной жизнью. Кажется, еще пара ударов, и галлюцинаций станет так много, что он просто не разберет, где заканчивается явь, полная гноя и слизи и начинаются кошмары с пирующими на вопящих трупах личинками. Или это тоже явь?
- Что я могу сделать? - Стоун несколько раз ударил в стену когтями, но она не особо реагировала. Сколько бы они не рвали её на части, это напоминало отдельные порезы на огромном теле. И, Вилли чувствовал, тело это движется: раненое, страдающее от боли, оно поднимается вверх.
Его кошмарное внушение впиталось в стены, заставив гнойную кровь хлынуть сильнее. Кажется, вина, внушенная созданию, отражалась на его материализованном проходе: даже облако закачалось, будто в задумчивости, и очередная вспышка света швырнула его еще ниже. Ангелы, словно защищающие гнездо осы, кружили, сплетая из трепетания крыльев сияющий диск света...
- Повторяю, это нерационально, мы не можем нанести прямой вред тому облаку. Там его суть, - предвосхищая занесшего для броска нож Элли, предупредил Стоун. - Непосредственный контакт окажется губительным...
"Если он не заткнется, я его скину!" прорычал Бугимен. После очередной вспышки от двух сошедшихся ударов, движение Червя верх почти остановилось, но перед глазами вовсю носились картины какого-то семейного праздника, масштабного пикника на сотни человек, которых он одного за другим жестоко убивал под крики родных и близких. Почти ничего не видя вокруг за встающими стеной миражами, Вилли с трудом заметил, что Элли еще может относительно неплохо ориентироваться: грязь влияла на паренька намного сильнее, чем свет.
- Нужно закрыть проход, - произнес Стоун, вонзая выскользающие пальцы поглубже в стену и смаргивая неуместные слезы. - Вы умеете плести паутину? Шить? Это сила, её надо направить лучами...
- Я умею резать! - рявкнул в ответ Элли, чье лицо было залито чужой кровью. - И Меня ждет наверху Моя Принцесса!!!

[Kammerer]

 - Значит, ты мог это предотвратить. В ситуации, когда каждый действовал как считал лучше, ты единственный знал обо всём и решил умолчать. Когда Мелисса беспечно уезжала в Нью-Йорк, твои слова могли остановить её. Один звонок мне - и я бы приглядела за девочкой, чтобы её самоуверенность не погубила бы её.
Она не была злой или гневной - чем наверняка пугала волшебника. Для названной Темной Матерь она была совершенно спокойна перед тем, кто послал её дочь на плаху.
 - То есть можно смело говорить, что именно ты ответственный за её смерть. Ты не спускал курок - но одно твоё слово решило бы её судьбу, и ты отправил её на верную смерть. Скажи мне, Картер - неужели ты считаешь себя правым? Ты и вправду считаешь себя тем, кто решает, кто живет, а кто умирает?
Эвелин продолжала смотреть в его глаза.
 - Только попробуй сказать мне, что это Судьба. Только попробуй.

[Руслан]

Щека мага дрогнула: так же, как и голос, казавшийся надломленным.
- Нет, не считаю, - ответил он, и все же выдержал её взгляд. Потому что Лин почувствовала: он боится, что опустив голову, через секунду лишиться глаз астрального тела или сразу души. Этого он предсказать не мог...
- Не считаю, но мне хочется верить, что это так. Что то, что я делаю, это правда, даже если...
Он вздохнул, сбиваясь. Здесь, в Астрале, где не было ни воздуха, ни телесных судорог, реакция эта выражала самую суть его мыслей.
- Я делаю то, что, как мне хочется верить, не будет ошибкой. И выбрал для себя расплату. Может, это и трусость, может и нет, но я такой, какой я есть, - голос звучал глухо и тихо. - Просто человек, которого можно ненавидеть. Которого можно убить. Который сам себя убьет, потому что это мой путь. Моя роль, выбранная мною же под маской фатализма. Я не Мерлин, Лин, хотя иногда мне бы хотелось им быть. Создать вокруг себя нечто большее, чем я сам. С тобой я поверил в это... и ради этой веры убил твою дочь бездействием.
Слова были сказаны. Слова прозвучали. И то, что это были последние слова, которые она хочет слышать от этого ставшим для неё безымянным существа, Лин не сомневалась. Одно обещание стоило выполнить: цветы на могиле он заслуживал. Но не больше.

[Kammerer]

 — Вот ты кто на самом деле, Картер. Многие люди отдают свои жизни, чтобы следовать своим пророкам. Некоторые зашли настолько далеко, что готовы пожертвовать и чужими жизнями. Но ты, я вижу, следуешь только одному пророку - себе. Ты поверил в собственные предсказания, и ради них отправил мою дочь на смерть.
Теперь мороз не только оставлял следы инея на поросшем травой холме. Он сковывал движение, делал вздохи тяжелыми и редкими, а конечноти - непослушными.
 — Пора бы тебе понять одну вещь, Картер, - голос Лин обвинительным, но не содержащим ни грамма гнева, - я не Темная Мать. И никогда ей не буду. Слишком гордо и самонадеянно называть себя той, что породила всю Вселенную. Я не богиня, а ты - не мой пророк.
В тот же миг Эвелин обернулась белой Совой и подхватила парализованного Картера. Не прошло и минуты, как маг с болью ударился о землю рядом с кратером, ведущим в ад.
 — Ты не пророк, - повторила Лин, удерживая голову Картера прямо над отверстием, не давая магу отвести взгляд, - и ты не предсказал свою смерть. Ты не умрешь через восемь лет в баре, ты умрешь сегодня. Я не положу цветы тебе на могилу, потому что у тебя не будет могилы. Ты умрешь не пророком, предсказавшим предшествие Темной Матери, ты умрешь безымянным, бессильным человеком, о котором никто не вспомнит. Твои последние слова, Картер - о них вспомню только я. Так что придумай что-нибудь более стоящее, чем твои пророчества.

[Руслан]

Он тяжело дышал. Так тяжело, будто долго поднимался в гору, и Лин услышала в этом дыхании нотки растущего страха. Того, что она отличала всегда и везде: наяву или в Астрале, бывшем лишь еще одной гранью яви.
- Я никто, - произнес он, наконец, фразу, которую Лин когда-то заставила сказать Тару. Но если там это прозвучало неуместной, жестокой ошибкой, то здесь слово и время нашли друг друга. И одновременно она ощущала смирение: этот человек, посмевший называть себя частью чего-то, во что верил, сейчас отдавал себя на милость Судьбе. Не предсказывая и прогнозируя, хотя, наверное, мог бы сопротивляться, будучи магом. Просто плывя по течению, став кружащимся лепестком в ветрах бури, которой стала Сова.
- Я никто, - повторил Картер, и закрыл глаза от вида картин ада. Но они все равно прогрызали его рассудок, скользя под опущенные веки души - от себя, кошмаров и прошлого, как хорошо знали Монстры, нельзя уйти. И Лин чувствовала, что серебряная нить, связавшая астральное тело волшебника с его настоящим воплощением, сейчас в её когтях.
Оборви - и ад примет жертву, которую вполне заслуживал. Того, кто со всей своей жестокой глупостью, принимаемой за мудрость, оказался еще хуже Монстров. Потому что не нужны были им оправдания, высокие цели и видения грядущего. Была мать, были дети, была Семья, и если все это стало вечным, то никак не по воле этого жалкого существа...

[Kammerer]

Наконец-то. То, что она ожидала услышать от этого дурака.
Стальная птичья лапа легко подняла тело волшебника и отбросила его подальше от врат Ада.
 - Значит, ты мне не нужен. Ты никому не нужен, Картер. Ни мне, ни Судьбе, ни Матери, никому. Твои пророчества ничего не стоят, а Судьба отказывается плясать под твою дудку.
Она нависала над чародеем - огромная гора из морозных перьев, загораживающая своим силуэтом солнце и обычный женский голос, ставящий Картера на подобающее ему место.
 - Иди и сам твори собственную Судьбу. Уйди из страны, откажись от магии, смени имя - мне плевать, как. Только перестань смотреть на других, словно они дадут тебе Судьбу лучшую, чем сможешь сделать ты сам.
Чародей - точнее, простой мужчина - смотрел прямо в желтые глаза Совы, не способный отвести взгляд.
 - Я буду приходить в тот бар - и ты пожалеешь, если я тебя найду. Ты пожалеешь, если я найду тебя хоть где-нибудь, Картер. Если ты попадешься мне на глаза хоть раз, я найду тебе ад, не сравнимый с тем, что ты увидел сегодня.
Она резко взмахнула крыльями, отправляя разум волшебника обратно в его тело. И затем она нырнула прямо в открытую пасть Ада, чтобы помочь семье.

[luden]

- Ща закроем, главное поддержи нас если можешь. - приободрил полковника Вилли, - Элли, портал!
Эллисон кивнул и сконцентрировался на одном из разрезов величиной с человека.
//3 wits + 2 resolve = 2 2 4 5 8
Ковак почувствовал открывшийся сквозь щель проход. Ох и беспорядок будет, мелькнула запоздавшая мысль, пока он в запале выкрикивал.
- Da zdravstvuet...
//Второй портал 3 wits + 3 resolve + 1(потёмки)= 2 4 5 5 9 10 10
- M'ilo dushistoe, mat' ego...
Разрез чуть раздвинулся выпуская воздух с каким-то гулом.
- I polotence, ВВЕРХ, ВВЕРХ, - прокричал он карабкаясь на шипы над разрезом, вытяигвая Элли, но тот уже и сам понял, что устроил дверь, - pushistoe...
Воздух всё напирал всё расширяя и расширяя щель, отчётливо доносился рокот воды.
- I zubnoi, suka, poroshock, - продолжал орать Вилли, в этот момент разрез наконец взорвался всёсмывающим потоком воды, напор был столь силён, что струя пролетела сквозь всю глотку и ударила в противоположную часть червя, заставив того содрогнуться. Эллисон присмотрелся и вдруг выкинул руку вперёд, поймав что-то вылетевшее вместе со струёй и удачно отрикошетившее от стены, это был причудливо украшенный кусок доски, под илом и ракушками, которого с трудом можно было прочесть часть слова окружённого вензелями. АНИК - гласила надпись.
- Серьёзно? - перекрикивая шум воды потряс он деревяшкой перед дедом.
- I gustoy grebeshock, - выдохнул тот окончание, и взглянул на внука, - ну, а что подходящее было место чёрт возьми.

[Руслан]

Топить ад потоком воды было бы хорошей идеей - если бы речь о просто грязи. С другой стороны, и она, врезавшись в облако, заставила коричневую мглу недовольно зашипеть, словно стая кошек. Кольцо света сорвалось с крыльев кружащихся ангелов, словно огромная циркулярная пила, кромсая и разрывая на части горловину Червя. И наконец-то начав теснить, вталкивая обратно всю просунувшуюся в реальность массу.
Кружащаяся над провалом Лин видела все. Уцепившиеся за астральный слой цепкие лапы грязи, что прочно проросли в сны и дома, в мысли и людей, поддерживая проход открытым. Ангелов, этих двух гигантских ос, все увереннее и увереннее теснивших судорожно пульсирующую воронку и отступающее вглубь облако. Лабиринт Бугимена затопило, сам он мрачно сидел на огромном камне, болтая ногами в проносящемся мимо потоке, но Пути нельзя было держать долго нараспашку. Вот-вот вода иссякнет, и противостояние возобновиться снова.
Нити света сжимались, превращаясь в тесные переплетение лучей. Стоун заделывал рану мира, черпая его же собственные силы, и трава увядала по всей Санта Монике, умерщвляя клумбы и цветники. Единственным местом, где растительность осталась не потревоженной, был двор Чоев - да далекий холм на берегу с единственной розой, над которой не имела власти голодная магия механического духа.
- Выходим, - сказал Стоун, пошатываясь на весу. Новые и новые удары поднимались вверх очередным маревом света, в глазах Ковака троилось, а водяной поток исчез, исчерпав возможность Пути. Грязь внизу превратилась в настоящее болото и вылетающие оттуда длинные щупальца то и дело пытались схватить ускользающих ангелов.
Сильные, могли отметить Вилли и Лин. Бейлиши оказались сильны, но чтобы победить, надо было что-то сделать с Астралом. Пока последний рубеж власти Червя цел, проход не заткнуть наглухо, все кончится лишь зализыванием ран. А давать второй шанс врагу - самое глупое, на что способен человек, и абсолютно неприемлемое для Монстров поведение. Это был их дом и не имело смысла, если через год или сто лет все повторится...
Лучи соединились, превращаясь в настоящий частокол, отрезающий дерущихся внизу врагов от остального мира - но не обрели непроницаемую плотность. Лицо Стоуна вдруг поплыло, глаз сполз куда-то на подбородок, коротко стриженные волосы сменялись ртутью, пузырящимся металлом и выложенными из микросхем гексаграммами.
- Пока Астрал не отсоединен, я не могу навсегда закрыть проход. Гарантирую двадцать пять лет спокойствия, на наш проект хватит, - сказал он, ставя в известность "союзников". - Сейчас запечатаю.

[Kammerer]

 - Не стоит спешить, - спокойный голос Лин прозвучал ясно в ушах металлического существа, - подержи проход открытым. Я займусь Астралом.
Выбравшись из ада, она продолжила набирать высоту - чтобы сначала оценить масштаб работ. Астральный Мудстрикт с высоты казался еще более жалким зрелищем, чем реальный. Влияние Свиньи до сих пор не было выжжено с района, и свиные морды то тут, то там торчали из крыш домов, продолжая петь свои проповеди.
Лин надеялась вычистить это всё позже, когда с демонами будет покончено, но, похоже, тяжелую работу на много недель ей нужно выполнить сейчас. К счастью, все не должно быть так сложно - оторванные от других миров Черви не могли поддерживать этих иллюзорных свиней своими собственными силами. Что позволит стереть эту грязь несколькими энергичными взмахами метлы...
Она начала с севера, просто чтобы обозначить границы. Почти пустые улицы идеально подходили для первых штрихов. Сова неспешно кружилась в воздухе, принося с каждой секундой холод и всё нарастающий ветер. Когда искаженные дороги стали освещаться не солнцем, а разноцветными огнями северного сияния, ветер уже свистел вовсю, покрывая землю снежинками.
Лин двинулась на запад, к пятью кривым улицам городка. Спустившись как можно ниже, она, не снижая скорости, вызвала у земли память о Лабиринте, построенном её сыном. Сухое дерево домов стало цвести, покрываясь плющом, мохом и цветами. Зелень сужала даже широкие улочки до узких и запутанных, и загораживая солнце своими листьями. Дверные и оконные проемы заменили зеркала, не отражающие ничего и ведущие в свою, недружелюбную реальность. На какой бы улочке не оказался случайный путник, он всегда видел в поросшем зеленью лабиринте серебряный прямоугольник и неуклонно пропускал настоящую опасность...
Сова резко взмахнула крыльями, поднимаясь вверх к небесам южнее. Речушка, неспешно текущая куда ей положено, теперь резко сменила направление и потекла обратно, к новому средоточию силы. Тонкие девичьи голоса стали слышны для любого, осмелившегося оказаться на её берегах...

[Руслан]

Она впечатывала отражения Улья в здешний Астрал и мир менялся. Ранее Черви бы устояли перед налетевшими переменами, но нынче на улицы Мудстрикта пришла истинная Власть, и Власть эта вытесняла все, чуждое своей природе. Зеркала превращали отразившиеся головы в антенны, оплетенные шипами стальных роз, а в окнах домов загорались плывущие звезды. И над всем этим обиталищем теней, лабиринтов и троп высилось огромное облако облако в форме птицы, накрывшее Мудстрикт. На вершину исполинскому, проступающего Древа Чоев опустилась Сова, распахнувшая крылья, и в отброшенной ею тьме грязь исчезала. А Холм, казавшийся исполинской горой, сжимался, становясь все меньше и ничтожней, вдавливаемый вниз так же уверено, как теснимое ангелами облако.
Рядом были Вилли и Элли, рядом оказалась Афина. Достаточно близко, чтобы войти в дом, проходя мимо погруженного в транс неподвижного тела Лин. Это прибавило Сове сил - её встрече с дочерью не будет мешать какой-то глист! Новый хлопок крыльев и поднявшийся до неба стол дымки исчез, сметенный до основания...
... Кажется, Лин теснила сам Астрал, будто наложив на старый ландшафт сверху бетонную плиту. И плита эта сейчас сминала старую реальность, мог заметить Вилли, выбираясь с Элли из затягивающегося провала. Стоун уже стоял рядом, продолжая оплывать силуэтом стального манекена, вокруг которого воздух трещал от разрядов электричества. Элли будто невзначай очутился за спиной полковника, вопросительно глядя на деда: закончивший свои дела слуга неведомого божества был им не особенно нужен.
- Я запечатываю их, - стягивая сеть, из под которой доносились звуки столкнувшихся волн и грозовых раскатов, проскрежетал Стоун. Сейчас его голос звучал, словно поломанный динамик. переходя на  хриплый кашель, так непривычный прежней  сдержанности. - Узор, паутина, сосредоточьтесь на чем-то вроде преграды. Надо закрыть, пока...
Пауитна вздрогнула, выгнувшись бугром и тут же распрямляясь. Ангелы, понявшие, что их ждет, первыми попытались покинуть захлопнувшуюся ловушку, отступая из грозящего заточить из в аду боя. Червь, чья связь с Астралом таяла на глазах, кажется, в полной растерянности замер в недрах смыкающегося прохода.
- Бросьте туда что-то, как баррикаду, - конечно, Стоун говорил не о материальных вещах, а об образах. Сути преграды, её идее, только и имеющей власть над этим голодным провалом. Город вокруг уже принял новый вид, Сова, Вилли и Элли ощущали это, как свежесть, вливающуюся в души. Мудстрикт признавал своих владык...
- Мама, - коснулся слуха Лин голос Тары, и она скользнула обратно, в мгновение ока открывая глаза. Сна в них не было, как она и обещала, а этот бой, кажется, шел к завершению. Оставляя Вилли решать, покончить ли со Стоуном или же оставить союзника в живых, Эвелин могла на миг сосредоточиться на по-настоящему важным вещах.
Афина пришла не одна: журчала вода в душе, скрывая слезы и тяжелые вздохи Мишель. Но здесь, в гостиной, осталось лишь их двое, пусть даже одна из двоих была всеми. И Лин свободно различала, как наяву тело Афины дрожит, в любой момент готовое измениться, перевоплотиться в любую из сестер. Новая сила, и новая сверкающая красота исцеленной души, боль в которой миновала...
А еще - власть, достойная её дочери. Сотканное из жизни и смерти, тьмы и света ядовитое жало, которое Гидра могла вонзить в агонизирующего адского Червя.

[Kammerer]

С вершины нового Иггдрасиля она смотрела за своим творением. Теперь район, чьи хозяева были заняты отрыванием друг другу голов, был мягок и податлив - настоящая глина, лепи его в любую форму. В любом другом бы случае Лин бы поспешила обратно, на помощь Вильяму, но сейчас всё было тоньше. Она не делила шкуру неубитого медведя.
Скорее помогала сдирать её со всё еще живой твари.

Раньше этот район был свинарником - в прямом и переносном смысле. От жителей требовалось поддаться своим порокам, выращивать их, не жалеть о поступках и никогда не смотреть вверх.
Эту картину можно было изменить целиком, но Лин решила лишь дополнить её по своему разумению...

Плющ и лозы, проросшие посреди жилых домов, получили лишнюю искру. Она была небольшой, но шла прямо от исполинского дерева, выросшего посреди дома Чоев. Сорняки стали понемногу двигаться к Древу Мудрости...
Этого оказалось достаточно. Лабиринт, опутавший район менее чем за час, получил последнюю толику силы. Теперь он стал единым созданием - не имеющим даже зачатков разума, но поддерживающего свою силу лишними эмоциями. Скукой, ленью, нежеланием что-либо менять...
Тени от листьев стали еще длиннее, а зеркальные отражения - еще ярче. Лин наводила последние штрихи на новый облик района, пока его судьба не стала кристально ясной для каждого, кто мог видеть сквозь строки реальности.

Кто придет сюда добровольно, не уйдет никогда. Кто уйдет по своей воле, больше не вернется.

Писатели часто идеализировали такие места. Они с упоением описывали красоту мелких городков, деревень, хуторов. Как жизнь была размеренной, как все знали друг друга многие года, и что единственным признаком о внешнего мира была память об одном-двух знаменитых выходцах, отправившимся в большой город и сделавшем себе имя.
Эвелин же видела это место таким, каким его слепила. Сюда будут приезжать умирать. Соблазнившиеся дешевой недвижимостью, люди быстро покроются коркой и не захотят покидать район. А вот их дети... они, насмерть скучающие, будут с мечтой всматриваться в зеркальные отражения своих снов, чтобы рано или поздно найти свою мечту. И потом, с блеском в глазах и жаждой чего-то нового - навсегда покинут это место, чтобы не вспоминать о нём никогда.

Таким будет Рик, который однажды покинет город ради новых морей. Такими будут девочки из команды Мишель, не позволившие трагедиям омрачить свои успехи и награды.
Даже Дженкинс - проживший в этом месте всю жизнь - начнет смотреть на мир и на свои возможности по-другому. И не сможет сидеть на месте, понимая, сколько всего он еще может сделать...

Эвелин медленно приподнялась на диване и прижала к себе дочь крепким объятием. Руки, держащие Тару, не могли не дрожать.
 - Я обещала, что дождусь тебя.
Как бы она не ожидала и не хотела возвращения дочери, она не могла сдержать слёз.
 - И ты наконец дома.

[luden]

Ковак ухмыльнулся и сел, всматриваясь в паутину. Она никак не менялась внешне, но её суть начала отбрасывать кругом тени, а в этих тенях притаились старые друзья Бугимена. Те Кто Следит За Тем Чтобы Ты Вёл Себя Хорошо.
Они кишили там в невообразимом множестве перетекая из одного в другого. Вот Та Тётя - толстенная баба с голодным выражением лица хищно облизала губы в предвкушении мальчика которого ей собираются отдать, а затем внезапно облачилась в форму полицейского и приготовилась бросить в тюрьму нерадивого обывателя.
Безумные старики и старухи, сменялись расплывшимися обывателями, а те антропоморфными чудищами. Фэбээровцы для конспирологов и журналисты для политиков, каждому найдётся свой страх, который следит за тобой. И тем неотрывней, что следит он из твоей собственной головы.
Буйство теней прекратилось и страхи расползлись по округе изредка выглядывая из-за деревьев. Они замерли здесь, готовые проникнуть в душу всякого зашедшего сюда и убедить его, что - Разгуливая Здесь Ты Делаешь Что-то Плохое.

Он покачал головой Эллисону и тот убрал нож. Власти нужны союзники, стоит перебить всех и заполнить собой пространство как превратишься в то что он только что заперли. Такая история им точно ни к чему.

[Руслан]

Кокон таял, нити вливались в землю. Звуки стрекочущих крыльев и глухие, похожие на чавканье всплески грязи отдалялись в глубине. Бугимен поднял голову, рассматривая изменившийся Астрал: тень Древа и Совы нависала над ними. А внизу ревела и журчала вода, призванная Афиной: смывая остатки тающего Червя, густея и залепив проход воском цвета чистого хрусталя. Он еще успел разглядеть, как в этой темнице. похожей на уплотнившийся алмаз, застыли в бессильной ярости лица Бейлишей, опаленные своим собственным огнем. А через секунду нити, ставшие омертвевшей землей, бесследно скрыли последние следы некогда существовавшей на холме воронки, после чего погасли сами.
Холм стоял мертвый и пустой, словно настоящая Лысая Гора, где по-поверьям гуляет дьявол. Трава умерла во всем районе, исключая дом Чоев, но на вершине прежней свалки не осталось даже деревьев. Зыбкая реальность поглотила их, прежде чем сгинула вместе с открывшими ей путь существами. Чувство грязи и голода ушло, затихли детски крики, сменившись ощущением чистоты: здесь, под проливным дождем, пахнущим какими то цветами, ад казался бесконечно далеким местом или состоянием души.
- Очень интересное и аффективное решение, - облик Стоуна возвращался в норму, как и привычная сдержанность. В какой момент Астрал вытолкнул это создание и их мимоходом прямо под дождь на вершине холма, Вилли даже не уловил. Кажется, сама реальность мыслей и снов испытывала отвращение от пребывания здесь кого-то вроде полковника. - Это облегчит выработку версии, не мешающей нашему проекту. За машину не беспокойтесь, я её отгоню.
Рука половника указала на почти неразличимый за стеной дождя лимузин Бейлишей. Помня, как Стоун сумел превратить экстремальную посадку самолета в учения, Ковак не удивлялся этому: умение забивать головы людей отличало навязавшее ему союз создание.
- И спасибо, - через плечо бросил спускающийся с холма полковник, спокойно месивший грязь своими ботинками. Голос Стоуна сейчас звучал со странной задумчивостью, нехарактерной недавнему самоуверенному стратегу. - Без вашего участия... справиться было бы крайне затруднительно. Правда, без вас ничего этого бы не произошло, но все же... выражаю вам свою благодарность.
Таким он и ушел в дождь: немного растерянным, что в этот раз его привычка планировать и просчитывать все на свете дала серьезный сбой. Элли, спрятавший ножи за пояс, с которым не расставался, довольно улыбался, стаскивая футболку.
- Грязная, - пояснил он, выбрасывая через плечо окровавленную потусторонним гноем тряпку. - Моя Принцесса чистая, не хочу испачкать.
Вилли мог бы добавить, что испачкать Тину сильнее, чем самим присутствием Элли уже невозможно, но не стал. Лишь стряхнул стекающие капли и пошагал к дому, пока дорога еще не окончательно превратилась в вязкое болото. С прихода на холм он начинал эту часть своего плана много дней назад, уходом с холма заканчивал: сейчас даже ему, обладателю неуязвимой плоти хотелось завернуться в теплый плед и перестать благоухать от дождя, как цветочная клумба.
//Конец главы. Логово у всех вырастает до 3. Всем по 2 Опыта, потому что конец игры - в эпилоге уже броски не нужны.//