Печать

[Руслан]

…Смертью не лечится упрямство. Лин поймет это еще раз, когда найдет восемь лет спустя тело вернувшегося в штаты волшебника. Мертвое и проросшее цветущими кустами, словно в насмешке над просьбой о собственном погребении. Никто не убил бы Картера, кроме него самого – решившего под конец своего пустого разочарования поставить точку в их застоявшемся споре…
И будут бежать вперед годы, и скоро Джин-Хо с Йонг, войдут в Храм в ореоле хризантем: вместе, неразличимые в своих характерах, забывшие прежние разногласия. Кто вспомнит об их отце, угасающем от горя?
Не нужно больше подниматься к вершинам мира,  достаточно дарить выбор, обретая все новые силы. Афина с множеством лиц и тел, и вот её сестры прорастают в душах знакомых и подруг, предлагая им во сне возможность навек избавиться от одиночества. И те, кто решат для себя ответить на немой вопрос «да», не прибегают к помощи таблеток и лезвий. Шаг за грань приходит вместе с заменившей тело водой.
А у мамы родится сын – и потребуется много долгих трудов, сотканных из его страха и любви, надежд и боли, доверия и сомнений, которые, словно жидкости в алхимическом тигле, сделают ребенка Монстром на двенадцатый день рождения. Афина навсегда запомнит улыбку матери в этот момент: впрочем, как и все её другие эпизоды их жизни.
 Она учится, а после путешествует по стране и миру, Лин сидит дома, правя страхами Мудстрикта – но Узы, темной дорогой соединившие их, в любой миг открыты для слова или шага друг к другу.  Одиночества нет, даже когда из первой Семьи они останутся лишь вдвоем после перерождения Элли и ухода Вилли по закатным дорогам.
Старые знакомые исчезают: поглощен сомнениями Стоун, понимающий свою бесполезность и разорвавший цепи служения машинному духу. А Меган, все же занявшая пост министра образования, через много долгих лет и противоречивых учебных программ, вошедших в историю, добровольно сольется с Матерью, отыскав её частицу в глубинах себя самой. Войдя в желанное бессмертие смиренной, и оставшись там, словно крупица абсолюта, наконец-то познавшая смысл Вечности…
Их ждут нескончаемые года. И остров, что Афина найдет в своих путешествиях – мистический узел, где её песнь зазвучит далеко и высоко. Далеко, чтобы собирать юных волшебниц, чьи сны жаждут большего, делая их жрицами моря – и высоко, чтобы достичь поля хризантем. Потому что все те, кто стали её первыми сестрами, также жаждут чистоты и света, зажегшегося с прихода Тары. Просят цельности, истинной души и жизни, которые Афина позовет, вплетая в свой голос все их слова. Лин взлетит, проторив путь, находя вновь бесконечную поляну – и звезда за звездой упадут в душу дочери, проходя через белую Сову.
Они изменятся одновременно: обретшая наяву плоть Гидры Инкарна Афина и ставшая такой же Инкарной, но свободная от людского тела Лин. Белоснежная Сова, облетающая мир, и её дочь, которую собравшиеся на острове волшебницы будут почитать своей богиней…
Рука Афины и всех её сестер касается заветного буйка. Звучит сигнал победы, взмывают ввысь приветственные крики, оседая на неувядающей розе лепестками вечерней росы.  И ярко горит багровеющее вечернее солнце, превращаясь во всевидящие глаза Совы…
Она выходит под разочарованные и радующиеся крики болельщиков, улыбаясь своей собственной победе. Последняя капля падает с пальцев Афины, и в капле это горит еще более дальнее будущее…
…Словно шторм, она пролетела целый мир. Навещая братьев и сестер, и детей своих детей, и тех многих, кого нашла за долгие полеты. Проголодавшаяся Сова опускается на морской траулер, закусывая снами бьющихся в кошмарах матросов: возникает на носу корабля призрачная, просвеченная лунным блеском фигура. Для Лин нынче нет сложности, в каком облике прийти: пусть и поселившаяся в Астрале, Инкарна хранит в  себе два мира. Они с дочерью, словно два якоря по обе стороны вселенной, соприкасаются через Узы на их стыке...
Но сейчас Лин смотрит на седого, старого и одинокого капитана корабля, который выходит в свое последнее плаванье. Вспоминая мальчишку, что сейчас не верит своим глазам, встретив вечно молодую женщину из далекого прошлого, словно призрак, парящую над волной. А потом видение исчезает и Рик Фрайзер вновь ведет корабль, как никогда ощущая свое одиночество: после исчезновения Джин так и не женившийся, но всегда помнящий и сестру, и девушку, и удивительную семью, с которой фотографировался – даже когда стареющая память отказывается помнить все иное…
… На берег опускается она, на берег Астрала, сияющий чернотой песка и белизной моря. На берег острова поднимается многоголовая Гидра, число сестер которой превысило сотни. И все они обращаются в фигуру, чье обличье течет, меняя черту за чертой, пока не останавливается на привычном из дней молодости. Садится на песок снов ставшая собой Лин, рядом усаживается нагое божество, чьей храм украшен усилиями колдуний каменными фресками. Дочь кладет голову на плечо матери: разницы между явью и Астралом для них нет. И Эвелин, как и много лет назад, начинает рассказывать ей истории всех, кого она навестила, будто сплетая сказку о мире, плывущим своим чередом мимо острова Гидры. О Эллисоне-Короле и Вилли, о своем выросшем сыне и Монстрах, с которыми говорила и мысли которых слушала. Говорит женщина, зная, что рассказ будет долгим, как и все предыдущие истории её полетов – но им, бессмертным,  некуда спешить.
… Капелька разбивается. Будущее – впереди,  а пока что мама набрасывает полотенце на плечи дочери и в уюте Логова обнимает и Афину, и всех сестер, ероша мокрые волосы, превратившиеся в настоящий клубок змеиных хвостов.
- Ты замечательно выступила, - улыбается Лин, прижимая к себе довольную дочку, с которой её ждет бесконечность лет. И они обе в этот момент знают: лучший заплыв Афины еще впереди…

… Отпускаю все на волю: память смеха, память боли,
Радость, смоченную солью, прошлые мечты…

Нас дороги ловят в сети… Нет забвенья – нет и смерти,
Нет! Идите и проверьте, короли-шуты…

Слов сплетенных паутину, свет, запрятанный в картине,
Дерево, иль дом, иль сына – что оставишь ты?!

Лишь следы в песке столетий, сказки, что расскажут детям,
Пусть – немного… только в сердце нету пустоты. (с)

КОНЕЦ