Картер
Услышав знакомое имя, я вздрогнул. Здесь кто-то говорит о мертвецах.
Эмиль стояла, пригвождённая к месту тяжестью обрушившейся истины. Мудрец говорил, и я видел, как серебро струится из его рта. Оно собиралось вокруг в маленькие блестящие лужицы.
«Не слушай!» - хотел крикнуть я, но язык словно прилип к гортани.
- Я полагаю, что твои новые знакомые, - глаза его метнулись в мою сторону, - кое-что тебе рассказали. Конечно, некоторые проблемы вследствие обращения возможны, а, учитывая обстоятельства, и неизбежны, но для того чтобы полностью стереть память, их недостаточно.
- Что это означает?
- Нашей главной целью было изучение местной аномалии. Как я уже говорил тебе, в этом городе – и в прилегающих окрестностях – невозможно дать Становление ни одному Сородичу. Ни клан, ни возраст не играют роли. Сама земля словно отвергает это. Более того, любой из нас, проживший здесь достаточно долго, становится, скажем так, стерилен – способность создавать потомство со временем угасает.
Голос его иссяк. Затем вновь возвратился, но в его серебристом журчании я улавливал тяжёлые нотки ртути:
- Прежде чем мы поняли, что происходит, я потерял троих одарённых учеников. Сородичи из других городов пребывали в растерянности. Никто из них не сталкивался с подобным явлением. Мы строили всевозможные гипотезы, но ни одна не находила подтверждения.
- И вы решились на сделку с Извергом?
- Именно. Тут нечем гордиться – я знал, что неподалёку обосновался один из них. Но Константин, в отличие от многих, оказался на редкость цивилизован. Кажется, его искренне заинтересовало моё предложение исследовать природу данного феномена. К тому моменту я решил использовать старую больницу для наших нужд и выкупил здание.
- Это была идея Синклера, не так ли? Он же бывший юрист, - голос Эмиль звучал сухо, констатируя очевидное.
- Именно. Пол подсказал, как лучше оформить приобретение, чтобы избежать лишнего внимания. Он же познакомил нас с мистером Даккаром, представлявшимся мне на тот момент лучшим кандидатом для Становления.
Я почувствовал на себе пристальный изучающий взгляд.
- К сожалению, болезнь сделала его крайне нестабильным. А после случая с самоубийством одного из доноров ситуация ухудшилась ещё больше. До того дня динамика выздоровления была положительной. Но наша новая подопытная, - кивок в сторону Лотты, - мисс Грейстоун, очевидно, оказалась ему знакома. В суматохе они решили сбежать, и Пол вынужден был применить оружие. Состояние мистера Даккара после ранения делало его малопригодным для проведения ритуала.
- Ритуала? – Эмиль удивлённо подняла бровь. – Я думала, речь шла об экспериментах иного толка?
- Нам пришлось объединить усилия и методы для достижения удовлетворительных результатов. Когда мистер Даккар впал в кататонию, я решил не ждать и использовать для опытного Становления кого-то другого.
- Меня, - её глаза были непроницаемы.
- Да, верно. Признаться, тогда ты была всего лишь одной из подопытных Константина – единственной, пережившей остальных. Я рассудил, что, в таком случае, ты сможешь выдержать ритуал и Становление – либо погибнешь, указав на ошибочность наших выводов. Оба этих варианта для тебя были лучшей альтернативой, чем прочие. Константин, разумеется, отнёсся к моему предложению с ревнивым скепсисом, но, в конечном итоге, согласился обменять тебя на мистера Даккара. Вижу, он тоже сумел добиться успеха.
Регент поднялся. Волна теплого света медленно расползлась по комнате, обволакивая, парализуя, одурманивая. За окнами пронзительно взвыл ветер.
- Я вижу, ты всё ещё сомневаешься.
«Нет, не сомневается! Уже нет»
- Не стоит. Не важно, что было в прошлом. Ты была никем, и, если бы не моё вмешательство, быстро и бесславно окончила бы свои дни.
«Замолчи!»
- Сейчас я предлагаю тебе не только своё покровительство. Я предлагаю союз – как равному с равным. Подумай об этом. Ты – единственное Дитя, которое у меня есть и будет когда-либо.
Эмиль медленно кивнула, не сводя взгляда с его лица. Она уже сделала выбор.
- Тогда нам осталась всего одна маленькая формальность – улыбаясь, регент подошёл к ней. Раскрыв ладонь, пересечённую свежим порезом, он повелительно произнёс, - Скрепим наш договор надлежащим образом. Пей.
Я поднял глаза и увидел, как распускаются вокруг них бархатные соцветия амаранта. Нет! Я попытался выкрикнуть предупреждение, но с губ сорвался лишь стон.
Эмиль склонилась. Деревянный кол – последний из них, укороченный вдвое – мелькнул в её руке. Удар пришёлся прямиком в сердце.
- Я не буду больше плясать под чужую дудку, - прошипела Эмиль обездвиженному регенту. – Ни под твою, ни под чью-то ещё. Я никогда не забуду того, что случилось. И пусть я была никем, - она обнажила клыки, - ты станешь даже меньшим, чем ничто.
В изнеможении я опустился на пол. Голова полнилась шёпотами, криками, обрывками незнакомых слов – как будто голоса всего сущего вдруг заговорили разом, стараясь перекричать друг друга. Я сжал виски, тщетно пытаясь заставить их замолчать.
«Кровь – серебро души. Но сейчас оно годится лишь для уплаты долга».
