- Я помогу, - после короткого молчания сказала Джудит. - Эта сила, что я ощутила... я хочу её дальше распробовать. Возможно, мне и нужен кто-то, с кем рядом я могу быть осторожной, чтобы не потерять голову.
Это я-то, вспомнил свою атаку на малефика Каххар, отметив, что волей-неволей стал настоящим героем. Да уж, хороший учитель осторожности...
- Селесель не подойдет? - стараясь говорить так, чтобы это не выглядело издевкой, поинтересовался он. - Она вроде любит опекать.
- Она не будет носиться всюду, ища неприятности, - тон Джудит не давал понять, что она думает про джинни после того, как вскрылся обман. - Скорее уж станет защищать город. Так что пока считайте, что я с вами...
...Три дня они провели, приводя в чувство одержимых. Кого-то пришлось просто пристрелить, зараза зашла слишком далеко, но большинство Джудит в два счет поставила на ноги. Каххар воскрешал погибших культистов, попутно своими подручными подминая всю линию поставок. Он прикинул, что без защиты Разлома и Гатсваны местные власти плотно возьмутся за курьеров, так что рассматривал разные варианты, как можно прикрыть контрабандистов. И, конечно же, искал новые угрозы.
Разлома больше не было, зато со злыми духами проблем хватало. За эти три дня он видел несколько экзорцизмов, проведенных жрецами Ориша - духи болезней, ссор и темных желаний искали незащищенные ночью дома. Как понял Альаид, кто-то в далеком прошлом, еще в годы великой войны с Хаосом, проклял саму землю и она так и не не залечила раны. Так утверждали местные жрецы, но у Торранс было иное мнение.
- Что-то внизу их тревожит, - сказала женщина, когда они пиши кофе в ожидании ответа богов. - Я чувствую в недрах еще один Разлом, хорошо скрытый. Думаю, не будь его, эти духи не нападали бы на всех подряд. Раны земли здесь, конечно, есть, но без этой занозы зло трогало бы единицы, да и тех лишь в ночь новолуния.
- Место найти можете? - поинтересовался Каххар. Судя по всему, иногда заходящие в страну герои чистили всякую мелочь, но крупное всегда пропускали. Он не возражал, любая работа сейчас была кстати, повышая репутацию в глазах небожителей.
- Да... я уже три дня ищу, - Торранс прервалась, глядя в стену, на тень от собственного кресла. Каххар проследил за её взглядом и не удивился, когда та ожила, отделившись от стены уже знакомой ламией.
- Боги решили, - провозгласила Анзу, поклонившись героям. - Три семью Небес признали, что хотя чудесные творения Гатсваны принесли много пользы, защитили и исцелили множество людей, одна земля не вправе нести за то бремя. Ваше решение поддержал и Аллах.
На миг Каххар чуть было не вздрогнул, пока не вспомнил, что лидер ближневосточного пантеона тоже так себя называет. К тому высшему, незримому, в которого верила Селесель, он отношения имел не больше, чем уста к мозгу - если, конечно, и впрямь действовал от его имени. Глядя на то, что последнее время вытворял ислам, верилось с трудом...
- И как же Гатсвана умрет? - спросил он, думая, что сплотив неплохую коалицию и вместо незаметности, о которой грезил в Колдстаре, стал знаменитостью. - Вестник покарает его?
Тьма заволновалась за спиной ламии и на пол комнаты рухнул скованный человек. Железная цепь, явно магическая, оплетала его руки и ноги, загорелое лицо наполнял мрачное упрямство. Гатсване было под сорок, и он не казался воином, но в худощавых руках, покрытых ожогами, чувствовалась сила, которую сдерживали лишь цепи.
- Разрешение дано, - прозвучал в комнате мужской голос. Запахло сандалом и миртом и словно белое покрывало промелькнуло на краю зрения. - Герой да исполнит приговор.
- Разрешение дано, - будто на миг вспыхнуло ярче солнце и Каххар чуть не скрипнул зубами. Он помнил этот голос, хотя какое-то время назад был бы рад никогда не иметь дела с членами собственного семейства. - С возвращением, принц.
- Разрешение дано, - нехотя пришел ответ откуда-то издали, с шумом волн.- Но мы запомним тебя, герой.
- Разрешение дано, - голос, в котором словно слился стук копыт, звон клинков и молитвенная песнь, завершил приговор. - Шакалу, предавшему своих, собачья смерть.
Гатсвана с трудом поднялся на колени, глядя на Каххара. В глазах, усталых, но не дрогнувших перед угрозой смерти, читалась гордость.
- Я сделал больше добра, чем зла, - твердо произнес он на родном языке, но все поняли его слова. - Мои артефакты закрыли десятки малых Разломов. Исцелили вдесятеро больше, чем погубили наркотики. Защитили десяток тысяч людей. Мне не за что каяться, и молить о жизни я не буду. В дома моих богов, среди скал и шумной листве, моя душа обретет вечный покой.