//В теме Федор и Саша//
Приют был некогда весьма неплох, пока не лишился финансирования. Трёхэтажное здание с обширным садом с одной стороны и огородом с другой было создано в начале века, чтобы разместить два с половиной десятка мальчишек, полтора десятка девчонок и десяток малышей до семи лет. Мастерские, в которых обучали столярному делу, шитью, плетению из кожи и из лозы, а когда-то и сапожному делу, - хотя последнее быстро отменили, считая для детей слишком тяжелым, - принимали даже чужих гимназистов за отдельную оплату.
Но затем главным попечитель умер, остальные платили не так уж много, а с началом войны еще и призвали мастеров. Приют существовал, лишенный прошлого процветания, и Сашу встретил как ту самую святую Ольгу, в честь которой и назывался - или её тезку-княжну, основавшую в Петрограде Ольгинские дома призрения.
Не составляло трудов вложить деньги, найти новых мастеров, повысить оклад воспитателям и закупить вещи для детей. Но со свободными местами вышла заковыка, их просто не имелось. Приют был заполнен на все свои 50 кроватей. И поместить туда шесть мальчишек и одну девчонку, представляло возможность только ценой новой постройки, уплотнения имеющихся или же выселения кого-то.
Вторая забота, хотя и более отдаленная, заключалась в том, что приют и ресторан преследовали разные цели. Саша прекрасно умела работать с "Веной", понимая зависимость между качеством услуг и удовольствием клиентов. Воспитание, очевидно, работало по другому, но ей не с чем было сравнивать. Демон не имела детства, о чужих детях знала лишь по рассказам гостей да разным мальчишкам-посыльным или тому мальчугану, что открывал двери в их доме. Разумеется, она видела детей каждый день на улице, но воспринимала их абстрактно, как маленьких взрослых и будущий вклад потому что просто не работала напрямую. И общение с чудотварями, в которых превратили детвору, тоже особого понимания детскому мышлению не добавляло.
Изображать заботу - это сколько угодно. Обеспечить радость и хорошую жизнь подарками - тоже. Но даже понять, хороший нанятый воспитатель или плохой, и какими врастут дети, Мятежник просто не могла в силу полного отсутствия опыта. Аня с её не самым удачным взаимопониманием дома, отрекшаяся от семьи, тоже служила не лучшим примером.
На Ане, кстати, уже прослеживались последствия напряжения: Честицин выматывал ночи, не давая возможности отдыхать. Его спаивание и подсаживание на наркотики, изображения страсти и объятия в постели Аня делать могла, но все время ощущать чужака в собственном доме? Вылезать из кровати любимой к этому пьянице перед каждым пробуждением? Они заключили контракт, который не вяжущий лыка маг подписал, и здоровье его сопротивлялось отраве - но разум слабел. Слушать же пьяные бредни, притязания на свадьбу с Аней, и вообще то, что у них фактически поселился в доме чужой мужик, на которого приходилось уже тратить больше времени чем на ресторан...
Нет, Аня не роптала. Она делала все с полной самоотдачей, чтобы порадовать госпожу. Только при этом что-то в ней самой таяло, превращая во все большее отражение Саши. Играя с Честициным, она его презирала и ненавидела, и уже совершенно не вспоминала, что вообще-то их планы поломали этому человеку будущие. Праздник подозревала, что когда придет черед избавляться от Михаэля, Аня спокойно выскажется за его убийство.
Их любовь оставалась прежней. Менялась только сама Аня. И понять, в лучшую или худшую сторону, могло лишь время.
Степан после убийства попа не отстал, а начал еще больше обращать внимание на Сашу. Ангел стращал историями про охранку под властью бесов, а разговоры о переворот, ведущиеся почти открыто среди гостей, кажется и впрямь скоро привлекут их внимание. Если не Васильева, то его бывшего шефа, с которым у Саши уже были сложные отношения...
/Двина получает вторую Личину 2//
...Ему без проблем подобрали сделку, чуть укрепив вторую Личину. Правда, от врача у Федора пока что был саквояж и медицинские познания, да еще уверенный вид, с которым он ранее входил в чужие дома. Но это все же было что-то, показывающее пользу совместной добычи чужих жизней.
Детей, включая двоих оглушенным какими-то громилой, а после пришедших в себя уличных приятелей Жоржа, поместили в одной избенке на отшибе. Кто там жил, было и так понятно по мрачным взглядам - люди, чуждые закона куда больше, чем даже Черненький. С другой стороны, они приняли деньги за содержание без вопросов, пока Саша не решит проблему с приютом. И приказ, если дети поведут себя странно, оглушить их, прижав к лицу смоченную хлороформом тряпицу.
Сюда же перевели первую троицу и уличных попрошаек, потому что их никто не искал. Дети Козлова лежали в лечебнице. С ними Саша тоже предложила выход матери и вполне логичное объяснение, которое и донес Борис.
- Детворе, очевидно, что-то дали, от чего они памяти и лишились, - рассказывал солдат. - Зря их отец побил, они же не в себе были. И пока мы не поймем, кто их похитил, кто в подвал к вам вломился и так искалечил, разумно ли дома оставлять? А вдруг опять за ножи схватятся, пока им отрава какая-то разум мутит? Или опять цыгане нападут, если это они? Есть хороший приют, где их приветят на время, пока они в себя не придут, и денег за это не возьмут. И врач там хороший...
Убеждать бывший Утешитель умел. Впрочем, сейчас, сидя в "Вене" в окружении Эстрины, Анны и Саши, Федора волновало не то, как заполучить еще двоих. Дальнейшие планы превратились в спор двух женщин.
- Призраки тех, чья кровь в живых, могут словно пиявки высосать отраву, - доказывала медиум. - Я говорила с мертвыми и со своим кругом. Они не помогут, потому что служат Васильеву, но советы дали. Ведь эти дети еще недавно такие, вдруг превращение можно... ну не обратить вспять, но максимально ослабить?
- Они души отдали, и никакие призраки это не заменят, - возражала Аня. - Людьми их уже не сделать, хотя ослабить проклятие.... Но шансы, что получится, один из десяти. А девять, что мы их убьем при этом.
- Если сделаем все вместе, - Лилия Лебедева посмотрела на окружающих, ища поддержки, - то шансы будут повыше. Таланты врача, ваши силы и знания...
- Четыре из десяти в лучшем случае, - вздохнула Аня. - Это значит что половина умрет. Вдобавок, наша цель не сделать их такими же, как прежде. Надо довести дело до финала, как и сказала госпожа Праздник. Пусть себе чуют эфир и кормятся им, но при этом не безумствуют. Они будут... почти как мы.
- Мы? - резко вскинула голову Эстрина. - В каком это смысле "мы"?
- Вы вон не просто так флакон с солью все время тискаете, как ладанку, - улыбнулась Аня. - А от меня жаром веет. На каждом свой след остался.
- Но наш след не вынуждает зависеть от чужой силы, - взглянула на собеседницу с куда большим дружелюбием медиум. - А дети... я бы все таки рискнула попытаться все отменить. Если получится, их потребность в эфире станет ничтожно малой, а чутье почти исчезнет. Разве не стоит попробовать дать им почти нормальное детство?
- Четыре из десяти, - напомнила фон Людвиговна. - Каждый второй умрет.
- Так давайте еще повысим шансы, - посмотрела Эстрина на Сашу и Федора. - Найдем еще тех, кто поможет. Жорж говорил, что у вас здесь бывают целые встречи... таких, как вы. Может среди них есть хорошие знатоки душ, врачи?