Печать

[Kammerer]

 - К чему это? Я тебе скажу, к чему это, Веббер. Ты уже давно забыл, сколько детей страдали ради этой Башни. Ты помогал возводить бесконечные этажи этого шпиля, и ты уже не помнишь, сколько жизней ты для этого положил. Тебе было плевать на всё это, лишь бы цель была достигнута. И вот теперь, когда она почти достигнута, ты оказался связанным по рукам и ногам. И вот теперь тебе придется рассчитывать на меня и только на меня.
Он поднес склянку к глазам и посмотрел мимо неё на ангела.
 - Только вот я... ты же знаешь, не так ли? Ты прекрасно знаешь, что произошло на том болоте. Что я был тем, кто уничтожил все Маски ради того, чтобы усыпить богов. И потому вы выбрали меня - как самого решительного, разумного... рационального. Готового ради всего мира убить ребенка.
Он с отвращением убрал склянку с линии взгляда.
 - Только ты в очередной раз просчитался. Я сотни раз пожалел о своем выборе. Я не буду жертвовать ребенком ради мира, потому что мир, который живет на крови ребенка, не стоит спасения. Посмотри мне в глаза ангел и скажи - буду ли я кем-то жертвовать. Посмотри.
Историк выдержал холодный взгляд ангела.
 - Как ты и сказал, у вас впереди вечность. Даже если у вас не будет прохода, вы его пробьете. Найдете слуг, безумцев, жадных идиотов... плевать. Если надо, вы будете ждать подходящего момента. Так что если прохода не будет, вы не окажетесь в проигрыше.
Он протянул склянку ангелу.
 - Так что выбор у тебя очень узкий. Первое. Уйти отсюда и оставить мир на растерзание драконам. Полный хаос, где нет порядка, нет разума, нет логики... нет слуг, нет силы, нет материала для новой башни. Если и что-то может для ангелов быть проигрышем, то это оно и есть. И второй. Стать самому жертвой для круга. Я предлагаю тебе лечь под этот нож и спасти мир. Третьего варианта нет, Веббер. Ты говорил, что пойдешь на всё ради цели. Самый момент решить, насколько ты уверен в своих словах.

[Руслан]

Где-то рядом набирала силу музыка.
Даже попроси Мэтта кто-нибудь описать, на что она была похожа, он бы не смог. Не смог, потому что каждая мелодия из услышанных за целую жизнь каким-то чудесным образом отразилась, дополнила симфонию своей красотой, и влилась  в общий поток.
И ангел её тоже слышал. Потому что сажа из-под маски перестала течь.
Какое-то время они оба – и даже наступающая тьма - застыли, позволив мелодии увлечь себя целиком.
К сожалению, это быстро прошло.
-ОН говорит через тебя, - теперь голос Веббера звучал совсем как человеческий. Похоже, близость музыки – НАСТОЯЩЕЙ МУЗЫКИ – смела все признаки его величия. – Спустя целые эпохи после своей смерти – все ещё говорит…
Перед глазами Кэмпбелла встал видение – поле ослепительно белых хризантем – и возвышающаяся в его центре красная Роза.
- Я сделаю, как ты хочешь, - казалось, в голосе Веббера поселилась какая-то радость… и даже экзальтация. Слишком человеческая черта – кто мог вызвать её у давным-давно предавшего собственную суть? – ОН обещает… снова сделать меня частью…
Маска цветного стекла пошла трещинами и лопнула. Осколки стаей махаонов взмыли на полем, уносясь в сторону вечных, что-то шепчущих цветов, сотканных из света и великолепия.
На Мэтта смотрело его собственное лицо. И впервые взгляд Веббера – если его ещё можно было так назвать – не скрывал коварного лукавства.
- Давай… - шевельнулись губы. – Это послужит всем… и Ему, Восседающему и ТОМУ, ЧТО…
Он бы многое рассказал, этот просветлившийся с помощью человека ангел, но предчувствие накатило отрезвляющим потоком. Время на исходе – последние секунды.
Время его части реквиема, что напевала Роза.

[Kammerer]

 - Ты знаешь, что делать. Ты всегда знал. Сейчас - самый момент.
Он сделал небольшой замах - словно замахивался стрелкой для дартса - и метнул склянку в ангела. Дай ему образ - и ангел, расставшийся с сомнениями, завершит задуманное. Потому что он полностью определился с направлением. А энергию он сейчас и приложит.

[Руслан]

Радуга.
Это было именно то, что Мэтт запомнил, когда склянка пронзила насквозь сотканное из света тело. Радуга, рвущаяся из раны, протянувшаяся бесконечным мостом до царящей на вечном поле Розы.
Мелодию наполнила светлая печаль – будто цветок оплакивал эту жертву и в то же время гордился ею. Впрочем, почему будто?
Веббер сказал достаточно, чтобы Кэмпбелл мог понять, что такое Роза. И сумбурный рассказ Брайана этой ночью… об ангелах, убивших Бога. Нет, даже не так – убивших нечто столь всеобъемлющее, что могло бы называться Богом не больше, чем муравья можно назвать человеком.
Но, видимо, ничто не исчезает бесследно…
Где-то родился чудовищный рык, полный отчаянья, ненависти и разочарования. Мэтт какой-то долей мозга понимал, что рычать некому – вряд ли Драконы имели пасть… или тело, если уж на то пошло. Но завладевшую ими эмоцию он хорошо ощутил.
Не было ни красочных вспышек, ни разверзнутых небес, ни трубного гласа. Просто радуга, впервые переставшая быть синонимом предательства – и песня, которую слышали немногие.
Но которая звучала всегда и для всех…
Он стоял на склоне и тучи над головой стремительно таяли. Черные стяги наступавшей армии уносил ветер и вскоре их обрывки превратились лишь в прожилки на стремительно светлеющем небе.
Долгая ночь окончилась.
Зашевелился Паркер, крик Этана возвестил, что и Юстас пришел в себя. Но взгляд Мэтта был прикован к вырулившему с пустого шоссе автомобилю. Автомобилю с изодранными чьими-то когтями бортами и крышей, с выбитым боковым стеклом и грязными разводами.
Машина притормозила у подножия. Двери открылись.
Со стороны водителя вышла мать Бонго, держась за руку и то и дело морщась. Синяк на половину лица удивительно гармонировал с порядком сгоревшими в пожаре волосами.
 Но ту, что открыла соседнюю дверь, они впервые видел наяву. Такой, по крайней мере.
Бледная плоть. Лысая голова, покрытая сеткой шрамов. Половина лица, превратившаяся в сплошной рубец. И старая, чудовищная усталость в движениях и взгляде. Взгляде, который видел жизнь, смерть и безумие внешних сфер.
- Значит, вы все-таки добились своего, - голос у Изабеллы был незнакомый. Надтреснутый, словно соответствуя видимому возрасту.- И что дальше?
Мать Бонго пошла в сторону холла, посекундно оглядываясь, словно не веря, что её так просто отпускают. Но, похоже, вампирше было все равно.

[Esti]

Юстасу не хотелось говорить. Тем более - с ней. Драконы уже были отброшены и, вероятное, этот мир надолго закрыт для них. Изабелла не получила задуманного. Проиграла. С ней и оставшимся у нее могуществом все равно придеться разбираться когда нибудь, но сейчас Педлер был бы не против, чтобы вампирша просто исчезла... Он был рад, что мамба Бонго осталась жива, но не было сил как-то выразить свою радость. И Этан. Ему он постарался улыбнуться..
- Жить. И отстраивать разрушенное. Мог бы и тебе посоветовать тоже самое.
Он говорил негромко, не стараясь напрягаться лишний раз. Если Изабелла захочет, то услышит - в этом он не сомневался. Если нет... Мэтт наверняка найдет, что сказать.

[Leshiy]

Кит лежал и смотрел на бескрайнее, окрашиваемое ещё не вошедшим, но восходящим солнцем небо. Небо – это хорошо. Рассвет это тоже хорошо. Кит не знал точно, что здесь произошло, но, похоже вселенная была на месте, и это радовало.
Сил посмотреть на говорящего не было, да и голос был незнакомым. Но Кит знал, каким-то внутренним, подспудным чувством знал, кто это. Сорте, кто же ещё. Детектив с трудом разжал спёкшиеся губы.
– Рассвет. Дальше всегда наступает новый рассвет. Даже для таких тварей, как ты. – наверняка вампиру хотелось услышать что-то иное, но на его желания Киту было плевать.

[Руслан]

- Рассвет, - задумчиво произнесла Изабелла. – Я могу остаться и ждать его… могу вас убить. На это мне силы хватит. Но ещё могу – уйти.
Она прошла мимо холма к своему старому дому, нагнулась, разрывая осыпавшиеся камни. Пальцы с небывалой силой отбрасывали завал, пока неровная дыра не раскрыла свою пасть.
- Все равно вы умрете, - пообещала старая ведьма, не оборачиваясь. – От своих глупых войн, болезней и ненависти. Сгниете от старости – кроме тех, кто приползет к нам за новой порцией крови. Лет через сто… посмотрим, хватит ли у людей силы удержать то, что вы им сегодня дали?
Она оглянулась и уродливое лицо походило на тлеющие угли. Недостаточно сильные сами по себе, но если их раздуть…
- Не хочу казаться невежливым, - с прежней злой иронией произнес Сорте, - но не будете ли вы любезны убраться нахрен из моего дома? И если сунетесь туда, пока я буду спать – живьем сдеру шкуру…
С этим прощанием вампирша скользнула в пролом и лишь шорох осыпающейся старой кладки был звуком, возвещающим её уход…

…Прошел месяц…

Каштаны цвели так, будто им оставался лишь день до смерти. Лепестки яблонь и абрикос носились вперемешку и сонные пчелы то и дело уворачивались от заполнивших воздух «снежинок».
Май выдался по-летнему жарким.
В парке перед полицейским участком, где когда-то Доминик подстерегал случайно свидетеля своего преступления, было безлюдно. Жара разогнала всех – и даже патрульные на крыльце перебрасывались редкими словами, лениво затягиваясь дешевыми сигаретами.
Юстас сидел, поглаживая трость – прострелянные ноги все ещё бунтовали против долгих прогулок. Рядом примостился Паркер – ожоги превратились в похожий на паутину узор, а раны от пуль – на раздавленных жуков. И хотя неприятная непрекращающаяся дрожь в руках была наследием задетого нерва, он не сомневался, что организм потомственного гуля все же восстановится со временем.
Мэтту казалось, что в солнечных лучах, похожих на застывшее полотно, скрываются и другие цвета. Синий, алый, оранжевый, зеленый… цвета радуги и той силы, что едва не добилась своего. Силы, которая сейчас одаряла их зноем и красотой.
Наверное, когда Веббер говорил, что его смерть послужит двоим, он пытался подчеркнуть, что между этими непостижимыми величинами – или существами? – не так уж много разницы. Нельзя быть всеобъемлющим, не вбирая в себя зло – и нельзя предать, если не был когда-то верен.
Но сейчас, в пик весеннего великолепия, убитый Господь и отступивший Дьявол похоже, наслаждались перемирием. Может, это и породило Розу – то, что у полярных сил нашлось немало общих граней.
… Город приводили в порядок. Одержимые погибли, так и не понеся заразу далее – все те, кто отступил, сумели вовремя отреагировать. Но даже уцелевшие до момента, когда врата закрылись – не пережили отступление Драконов.
Ещё одно доказательство, что их сила не от мира сего.
Исчезла и Сорте – и пустые руины словно приглашали новых хозяев. Сила совершенного обряда приумножила мощь места и бывшие союзники Короля Ночи смотрели на бесхозный холм, как голодные собаки на кусок пиццы.
Но любой их трех уцелевших знал, что пожелай он – и место признает только его. Похоже, Изабелла все же умела достойно проигрывать – и отдала им свою былую цитадель.
Утром из Нового Орлеана уехали дети.
Гамильтон и Брайан вместе со стаей Джейкоба – все уцелели в ночь кошмара - собирались навестить опустевший «Аист» - полиция уже совершила три десятков арестов, забрав смертных прихвостней Радужных. Даг мог спать спокойно – за него отомстили. Но то место хранило немало зла – духов, которые могли стекаться на следы боли, всегда привлекало подобное. И потому, исполняя обещание, оборотни собирались славно поохотится.
Что будет потом, никто толком не знал – но Брайан как-то сказал, что возможно, его чутье ещё сыграет свою роль. Укажет на тех, кто будет искать ключи к радуге – и рано или поздно получит секрет вина солнца.
И тогда колесо завертится по новой.
У мальчишек была цель и никто не назвал бы её незначительной. По крайней мере, будущее приобретало определенность.
И троим, прошедшим от Осени к Весне, тоже приходила пора принимать решение.
// По традиции от каждого по посту – последнему. Ну а я поставлю точку //

[Esti]

Юстас задумчиво глядел на солнце, игравшее на зелени. Сейчас ему не было особенно хорошо, раны давали о себе знать, да и ходить он по прежнему мог только с тростью.. но было очень спокойно. Как будто именно сейчас они все же увидели новое начало, и теперь даже их жизни переживают расцвет. Кто знает, возможно так и есть? Этан здоров, и мамба Бонго оправилась от пережитого. Впрочем, кое-что, все же, не давало ему покоя...
- Кит, Мэтт, я не знаю, что вы собираетесь делать дальше, но я предлагаю вам остаться. Изабелла ушла, но еще многое нужно сделать, чтобы полностью восстановить город. Я предлагаю сделать это всем вместе. Как союзникам. Если хотите, то я предоставил бы вам и обычную работу у себя, или на стороне, если таково будет ваше желание. Честно говоря, после пережитого, я просто не хочу терять вас из виду надолго. Но - как пожелаете. Если нужна будет помощь - в чем угодно, то смело обращайтесь...
Сейчас он ощущал себя свободным, как никогда, будто все цепи спали с него... Больше он не был зависимым. Ни от Лоа, ни от других людей, ни от кого... Теперь он мог даже бросить все и уехать в любой момент, но пока не хотелось. Все таки, это его город. Город, в котором ему хочеться жить...

[Kammerer]

Мэтт всё вспоминал пожертвовавшего собой ангела. Он шёл под нож с искренней радостью, зная, зачем и для чего он это делает. Отдал себя миру. И умер с улыбкой на руках.
 - Честно говоря, я за три года впервые в жизни чувствовал, словно приношу пользу миру. Не себе, не Сорте - именно миру. Мои записи в сети помогали таким же искателям - и я получал благодарности. За три года я сделал больше добра, чем за всю прошлую жизнь.
Он снова посмотрел на свет, который под пристальным взглядом распадался на множество цветов.
 - Мне кажется, что одинокий бродячий оккультист принесет миру больше пользы, чем респектабельный нью-орлеанский историк. В мире слишком много тайн, заслуживающих лишь свободного доступа к ним из интернета. Время от времени я буду навещать город, но... моё настоящее место - в пути. Я и сам удивлен этому повороту, - он слегка улыбнулся иронии, - но что поделаешь. А ты, Юстас, превосходно справишься и без меня, раз продержался три года в этом городе.

[Leshiy]

Солнце било в глаза и Кит прищурился, не желая отворачиваться. С трудом нащупав в кармане пачку, он вытащил последнюю, измятую, но чудом уцелевшую сигарету.  Чиркнул зажигалкой. Затянулся и выпустил дым вверх. Сизое облако на мгновенье заволокло солнце, но тут же развеялось, словно под напором тёплых, ласкающих, безжалостных лучей.
– Я останусь. Покидая Майами я знал, что не вернусь туда. Возможно, постараюсь наладить старые связи. Попозже. А пока что можешь расчитывать на меня.

[Esti]

- Разумееться справлюсь...
Юстас вздохнул.
- Просто вы для меня не только союзники, но и друзья... Честно говоря, не хотелось разделять нашу команду. Жаль, что ты уходишь, Мэтт, но я уважаю твое решение. Знай, что мы всегда будем рады тебе. И я очень рад тому, что ты остаешься, Кит...
Юстас снова осмотрел место, где они сидели и солнечный свет, играющий в листве. Вспомнил, как когда-то, до событий этой весны, уже сидел в этом парке, полный беспокойством, размышляющий о своих врагах. Этот раз был очень похож, однако, сейчас он думал о друзьях и дорогах, лежавших перед ними, и беспокойство постепенно уступало место надежде...

[Руслан]

«…Был готов за всех заплатить собой
 а на смерть отважится не любой.
Но, когда истаивает любовь,
мало жертвы такой одной.
Если б мир спасенный его забыл,
не сумел бы злой избежать судьбы.
Да, видать, остался на свете пыл!
Приходящий вслед
— разбивает цепь, замыкает круг,
и спаситель тоже спасется вдруг…» (с)

Они ещё посидели вместе, уже молча. Где-то в вышине колесница без одного колеса мчалась по неизведанным мирам, которые посещали в сновидениях лишь безумцы и волшебники. Солнце смотрело на них, словно спрашивая – готовы ли вы? Способны доказать, что это ваше время? Ваша весна?
Старые хозяева ушли, но мир не стал лучше. На самом деле ему не нужны были не ангелы, ни демоны, чтобы наполнять ежесекундное существование ужасами человеческого бытия. Каждый вливал в ту чашу, что едва не пролилась над забывшем о последствиях миром, капли жестокости и злобы. Капли яда – не Драконов и Сезонов – а яда человеческого.
Но сейчас была весна и даже извечная безнадежность, лежащая в фундаменте мироздания,  на время отступила. Ушла, давая новым хозяевам собственной судьбы сидеть под полуденным зноем и размышлять о всем сделанном и несделанном…

«И это не было концом – ведь на самом деле, ничто никогда не заканчивается…» (с)
П. Бигль "Последний Единорог"