"Да-а-а… а я-то искренне считал, что меня сюда отправили, как в санаторий", — сквозь боль усмехнулся агент ФБР Уильям Лунь, сидя у себя в кабинете, и держась за виски. Голова трещала, глаза азиатоамериканца покраснели, но хотя бы кровь из носа не потекла. Процесс Винтергрин был мощным оружием в руках Отдела по расследованию серийных убийств, но как и всякая сила, он требовал платы за своё использование. В случае
Телеинформатики этой ценой была головная боль и необходимость сидеть на особых лекарствах: одно сажало мозг, другое — печень, но что ж… с их-то работой, оперативники ОРСУ редко могли рассчитывать на благополучный выход на пенсию.
Перед ним на столе лежало четыре прозрачных пакета для улик, в которых находились игральный кубик, коготь, короткие соломинки-жребии, грудные имплантанты. Откинувшись в кресле назад и чувствуя, что боль понемногу отступает, Уилл решил посвятить ближайшие полчаса структурированию всего того, что он узнал со дня приезда в Итарспиль…
В этот заштатный городишко в родной Луизиане Уилл приехал десять дней назад, как только закончился его "отпуск" и были подписаны все документы о переводе. Съёмную квартиру он подобрал себе заранее, поэтому по приезду его уже ждало… будем честными, скромное, но всё же жилище. Электроника, профессиональное снаряжение, сумка с одеждой и надувной матрас — таким был его нехитрый скарб.
Первые шесть дней прошли спокойно: знакомство с новыми коллегами — конечно же, полицейские Итарспиля не шли ни в какое сравнение со своими нью-йоркскими "аналогами", не говоря уже о федеральных агентах, — покупка необходимого минимума вещей, вроде кухонного стола, пары стульев и хороших простыней, а также изучение города. Итарспиль был местом его ссылки на ближайший год: не худший вариант, который мог его ожидать. Хотя и далеко не лучший.
Шеф звонил пару раз, чтобы убедиться, что его всё ещё подающий надежды агент успешно устроился, то же самое относилось к друзьям и родным (тётя рвалась приехать, но Уилл убедил её, что пока ещё не совсем обустроил квартиру, уговорив отложить поездку хотя бы на пару недель).
На напарника, точнее напарницу, а ещё точнее няньку пополам с девочкой на побегушках, ему жаловаться не приходилось. Нора Вайнштейн оказалась неплохим копом, хотя легко было представить, что ей пришлось несладко из-за её нетрадиционной ориентации. С другой стороны, может остальные копы наоборот благодаря этому приняли её за "своего парня"? Разбираться во взаимоотношениях местного департамента Лунь пока не начал.
Первый тревожный звоночек наступил утром седьмого дня. Минувшей ночью была найдена мёртвой проститутка (официально — швея): некая, Мария Кромвель (белая, 27 лет, не замужем, детей нет). Обычное дело, если бы не тот факт, что бедняжке вырвали сердце. Именно так: не вырезали, не выгрызли, а вырвали.
"Левая молочная железа отсутствовала (вырвана), грудина сдвинута вправо. Множественные переломы грудной клетки. Сердце вырвано — это и стало причиной смерти. Следов борьбы не обнаружено. Грудина больше повреждена изнутри: когда нечто проникало внутрь, оно было гораздо меньше, чем когда производилось извлечение сердца. Незадолго до смерти состоялся половой акт", — вот что показало вскрытие. Тело лежало в мотеле, прямо на её неофициальном рабочем месте. Поиски таинственного клиента девушки по горячим следам не дали результатов. Уилл попытался составить портрет убийцы, но психологические описания никогда не были его коньком, а местные ещё не умели работать с подобными "высокими технологиями", поэтому единственное, что удалось им почерпнуть — это то, что убийца скорее всего был правшой огромной силы.
Свои подозрения, что преступник может уже не быть человеком, Уилл предпочёл не писать. Вряд ли местные уже готовы к правде о потрошителях, поэтому пусть патологоанатом ломает голову над "увеличивающимся изнутри предметом", чем действительно будет знать, что некоторые люди умеют увеличивать объём своих конечностей. Чёрт побери, даже Уилл такое умел! Хотя это и не входило в стандартный набор навыков агента ОРСУ.
Спустя ровно сутки, в полночь с седьмого на восьмое был найден ещё один труп: Трэйси Линкольн. Мулатка двадцати восьми лет оказалась хорошей подругой и "напарницей" Марии. И повезло ей, пожалуй, даже меньше младшей подруги:
"Трэйси Линкольн была обнаружена в воде возле старого парома в районе "Сьюзи". На шее слева имелась рваная рана нанесённая предположительно волком. Сердце вновь вырвано, но был найден в грудной клетке волчий коготь 5 см покрытый розовым лаком для ногтей. Удалены грудные имплантанты 4го размера". Имплантанты были подброшены в почтовый ящик матери Трэйси — Кристины Линкольн. Кардиостимулятор дал сбой, и бедная женщина, страдающая обилием пороков сердца, диабетом и Бог знает чем ещё, скончалась на месте от такого потрясения.
Три трупа — это уже не один, и дело официально передали Уильяму. Ему улыбнулась невероятная удача: незадачливый убийца облажался и на одном из имплантантов остался отпечаток пальца. Убийца оказался "незадачливой": отпечаток принадлежал среднему пальцу правой руки женщины — предположительно, темнокожей или тоже мулатки, как и убитая. Конечно, он был смазан, поэтому сказать кому именно он принадлежал не представлялось возможным. Уилл на всякий случай приказал проверить, не отпечаток ли это самой Трэйси или её матери, но нет, не их.
С когтем было чуть интереснее. Даже не столько им самим, сколько лаком: такой не выпускался уже сотню лет. Более того, лак этот нёс свой флёр легендарности — каждый мальчишка в Новом Орлеане слышал о нём хотя бы раз, ибо именно им пользовалась легендарная колдунья вуду Мари Лаво.
"Как хорошо, что в этой паре темнокожей оказалась именно Трэйси, а не Мария — иначе возникали бы слишком психоделичные картинки восстающей из могилы девушки без сердца, не желающей отходить в мир иной без своей дорогой подруги", — подумал тогда Уилл.
Всё же он позвонил вечером в штаб-квартиру Отдела по расследованию серийных убийств в Нью-Йорке и оставил на автоответчике своему бывшему напарнику Джеймсу Джонсону просьбу посмотреть по архивам нет ли там никакой информации о Мари Лаво или её культе, кратко изложив суть текущего дела. Джеймсу было проще это сделать — увы, не все документы Общества двенадцати ключей<1> были оцифрованы. Заодно он попросил проверить не всплывал ли злополучный лак на каких-либо аукционах в последнее время.
После этого федеральный агент с чистой совестью направился домой, заглянув по пути в ювелирный и технический магазины: в первом он купил простенькую серебряную цепочку, во втором — паяльник и материалы. Дома, разорвав цепочку на несколько частей, Уилл принялся припаивать их к внутренней стороне браслетов наручников: если удастся застегнуть такие на руках оборотня, тот не сможет обратиться, ибо в этом случае его кисти увеличатся в размере, и в них вопьётся серебро. Дёшево и сердито, конечно, но стоило иметь хотя бы такие.
Дело выглядело практически решённым, психологический портрет маньячки вырезающей сердца проституток (и, вероятно, являющейся оборотнем) составлен, оставалось лишь поймать её…
Полночь с восьмого на девятое разбила наполеоновские планы этнического китайца. В этот раз труп принадлежал мужчине (белому, но "косящему" под индейца) по имени Чекоте Момоа. Тело нашли на съёмной квартире в районе Уэстин, и разумеется с вырванным сердцем. Как всегда, никаких следов борьбы или страха, никаких свидетелей. В этот раз у убитого забрали, правда, не часть тела (пусть и искусственную), а набор колец, амулетов и прочих украшений.
Всю теорию пришлось пересматривать заново, и тут вскрылись новые детали. В частности, пять лет назад Мария Кромвель и Трэйси Линкольн вместе "обслуживали" набиравшего популярность актёра Саймона Райса — было это буквально за пару часов до таинственной пропажи последнего. Ни актёра, ни его трупа так и не нашли, но у девушек было железное алиби на момент пропажи. Висяк. Уилл поговорил с офицерами, но никто ничего внятного сказать не смог, только припомнили, что "девочек" тогда осматривал некий доктор Джебедая Уолсингем, работавший в местной тюрьме, — как понял Лунь, что-то вроде местного народного героя. Какая удача, что он недавно вышел из тюрьмы и вернулся на старое место работы. На всякий случай, Уилл посмотрел где и за что сидел "доктор Джеб" — последнее место пребывания выглядело несколько странно и Уилл сделал пометку, не забыв сохранить досье Уолсингема в соответствующую папку в своём домене на серверах ОРСУ.
Возможно, агент в тот же день пошёл бы на встречу с бывшим заключённым (тем более, он смутно припоминал, что в последние пару дней уже видел этого человека в местных архивах… напрягши память, он вспомнил, что тот листал какую-то книгу по оккультизму и, кажется, Салему?), если бы не тот факт, что девятого числа случилось сразу три убийства. Спустя несколько часов после Чекоте Момоа, утром вчерашнего (девятого) дня в своей патрульной машине были найдены трупы
двух полицейских.
Одного звали Виктор Форсайт — Уилл ещё не успел его узнать, но уже имел представление о том, что этот человек способен заломать его на раз-два. Форсайт обладал отменным здоровьем и был постоянным кандидатом в SWAT (в сорок-то лет!). Наверное, всё потому что Виктор был холост и бездетен — хороший способ сохранить здоровье, если не считать того, что он работал в полиции.
Вторым был Энтони Голди, тридцатитрёхлетний полицейский переведённый в Итарспиль незадолго до Уильяма, только не из Нью-Йорка, а из Нового Орлеана. Там он должен был перевестись из обычных патрульных в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, но не повезло — взял кучу кредитов, не смог расплатиться, пошёл одалживать у криминальных гадов. Одолжили — расплатился с кредитами, но попал на счётчик. Взял отпуск, слетал в Вегас, отбил все деньги за одну ночь и расплатился с криминальными бонзами. От греха подальше перевели в Итарспиль буквально 2 недели назад. Женат, две дочери. Семья в Новом Орлеане.
Лунь отнёсся бы к этому спокойно (он не успел подружиться с ними), если бы не обстоятельства смерти. У обоих здоровых ещё не старых мужчин разорвалось сердце.
Когда Уильям поинтересовался тем, что эти двое делали у бассейна "Кажун", ему объяснили, что покойные должны были зайти в местную школу "поздравить младшеклассников с каникулами и привить им уважение к полиции, законам штата и города и прочим таким важным штуковинам". Не самая интересная работа для полицейских, поэтому департамент тянул жребий, и короткие соломинки достались именно Виктору и Энтони (очень неудачно для парня обыгравшего Лас-Вегас). Соломинки у них, кстати, были с собой в карманах — их приобщили к материалам дела.
Всё это выглядело очень подозрительно, особенно тот факт, что сердца не были вырваны.
Осмотр квартир полицейских указал на пропавшие вещи. Из сейфа Форсайта исчезла семейная реликвия — (пра)дедовский револьвер системы Нагана, с которым тот воевал в самом начале двадцатого века в Гражданскую войну в России.
Пропажей Энтони оказались игральные кости. На минутку так, 27 килограмм костей. Кто-то хорошо постарался,чтобы стащить этот мешок и не оставить улик. При осмотре Уилл смог найти лишь один кубик — тот чудом закатился за диван. Ситуация с кубиками получалась крайне забавной: по всему выходило, что коллекцию свою Энтони начал собирать совсем недавно — перед столь удачным полётом в Вегас. Конкретно найденная кость, похоже, была именно оттуда — ФБРовец забрал её как вещдок.
Самое примечательное, что в квартирах не было следов взлома: выглядело так, будто полицейские сами забрали памятные вещи и отправились навстречу смерти.
Уже вечером, зажатый между Саймоном Райсом, Чекоте Момоа и парой мёртвых копов, Уилл нашёл время, чтобы сесть и подумать. Райс был связующим звеном между Марией и Трэйси, но Чекоте и копы никак не желали вязаться к нему. Были пропущены какие-то важные звенья цепи.
Тут к нему подошёл один из полицейских: молодой парень, которому утром Лунь поручил собирать информацию о Момоа. Индеец оказался не местным, но имел с этим городом связь. В 2005ом году, пять лет назад — те самые пять лет назад, когда пропал Саймон Райс — в Итарспиле снималось телевизионное шоу о сверхъестественных феноменах (в этом месте агент горько хмыкнул). Их тогда безвременно покинул Шон Кейдл — знаменитость на уровне штата или даже двух — католический священник, который должен был с помощью своей истовой веры и толики научного рационализма развеять миф о талантах Момоа и некоего Брюса Джериса Джонса. Католического священника в первую же ночь съёмок сошедшие с ума латиносы-рабочие забили штахетинами от забора (служака нашёл и видео со съёмок, молодец). Предъяв к Момоа и Джонсу не было — их отпустили. Какого хрена они сейчас делали в городе — науке неизвестно.
Те, кто ещё оставался на службе, были подняты как по тревоге: Джонса надо было найти. Довольно быстро (спасибо эре компьютеров) выяснилось, что он тоже вернулся в город, а значит тоже был где-то тут.
Старшие офицеры ворчали и сомневались: дело Кейдла было для них известным и ясным, "не стоит обращать на него внимания", говорили они, но Уилл отмахивался. Даже если это действительно окажется тупиковым следом, всегда стоит проверить.
Брюса нашли в полночь на кладбище Харон. Мёртвого, с вырванным сердцем.
Приехавший к этому месту Уилл не смог сдержаться от крика гнева и разочарования, а затем ещё час хромал, после того как в припадке чувств со всей дури засадил ногой по камню поребрика. Подчинённые смотрели на него странно, хотя и разделяли чувства федерала. Тыкнув пальцем в того, кто выражал наибольший скепсис по отношению к "копанию в истории Шона Кейдла", Уилл объявил тому, что он отстранён от дела, и поспешил к трупу. Местные копы были или непроходимыми тупицами, или изменниками. Один вариант хуже другого.
Осмотр показал, что Джонс (темнокожий, за пятьдесят): а) незадолго до смерти "имел сексуальный контакт" с некой девушкой; б) когда ему вырвали сердце, залил всё вокруг кровью. Лунь спокойно отреагировал на последнее — успел привыкнуть, — а вот полицейские помоложе были изрядно впечатлены и ещё несколько минут делились впечатлениями с ближайшими кустами, столбами, урнами… Впрочем, на самом деле, нельзя сказать, что кровью было залито "всё": оставался один практически чистый сегмент круга — тот самый, где должен был (была?) стоять убийца. Выходило, что это был человек средней комплекции. Цифры изрядно колебались, но можно было назвать рост-ширину хотя бы примерно: уж точно не здоровенный вервольф. Не слишком обнадёживающая информация.
Ещё интересным было внутреннее ощущение азиата: как дважды эспер (урождённый и "созданный" по методике Винтергрин), он чувствовал на кладбище значительную силу. Из разговоров с полицейскими он понял, что все итарспильцы очень уважали это кладбище — чтобы заняться здесь сексом, требовалась немалая сила воли. Искал ли негр-оккультист здесь защиты или приходил к какому-то конкретному надгробию — так и осталось загадкой.
Обессиленный и подавленный, Уилл распустил людей по домам, а сам направился в офис, где до глубокой ночи пересматривал материалы дела и размышлял над ролью Кейдла во всём этом, пока не заснул прямо за своим столом.
Проснулся он от боли в спине, а на лице остался длинный красный оттиск лежавшего на столе карандаша. Напарница Нора проявила себя умницей — не слушая никаких возражений, она отвезла Уильяма к тому домой, чтобы тот привёл себя в порядок. И действительно, азиат всё ещё ходил во вчерашней одежде в которой же и спал, отрастил щетину, пах не фиалками и вообще имел малоприятный образ. Спустя час она наконец вернула немного расслабившегося и плотно позавтракавшего Луня в офис.
Там ему выдали результаты предварительного расследования, а также сказали, что раз он так заинтересован погибшим пять лет назад священником, то пастор Томас из местной церкви хотел бы с переговорить с ним. Всё же, хоть что-то в своём деле, но эти ребята знали, пусть и запоздало. У Виктора и Энтони нашёлся любопытный общий друг: недавно они познакомились с неким Роджером Бэллоу, который не так давно условно-досрочно вышел из тюрьмы за убийство с отягчающими обстоятельствами.
Народ уже жаждал крови, но Лунь с первого взгляда брошенного на документы приметил одну деталь. Таинственное место заключения и дата освобождения полностью совпадали с местом и временем другого человека успевшего засветиться в происходящем: Роджер Бэллоу и Джебедая Уолсингем сидели вместе и вышли в один день. О-о-очень любопытно.
Памятуя о популярности дока в местных кругах, Уильям решил пока не делиться находкой с "широкими массами", лишь заявил, что через час устроит планёрку и удалился в свой кабинет, затребовав к себе важные улики (наманикюренный коготь, игральный кубик, короткие соломинки, имплантанты). Он решил начать с кубика: повертев в руках и сделав пару прикидок (материал оказался пластиком, а кость — честной, то есть не утяжелённой так, чтобы падать на одну сторону чаще, чем на остальные), он применил изученный в ОРСУ навык Психометрии. Затем то же было проделано с когтем, жребием и имплантантом.
Боль немного отступила, Уилл достал из нагрудного кармашка белый пластиковый пузырёк с таблетками из "обязательного рациона агента ОРСУ", высыпал их на ладонь и проглотил, запив услужливо стоящим рядом стаканчиком с водой. Подходило время, предстояла планёрка.
Собрав всех в небольшом местном конференц-зале, Лунь встал у белой доски, снял колпачок маркера и молча нарисовал таблицу:
http://rghost.ru/59507371.viewУильям специально не стал указывать в ней доктора Уолсингема, как и свои подозрения касательно оборотня. Когда рисунок был закончен, он повернулся к полицейским:
— Написанное в колонках "проверить" жирным — более приоритетно. Я знаю, что вы все злы, но именно поэтому, Роджера Бэллоу не трогать — я предпочту заняться им самостоятельно. От вас требуется то, чего нет у меня: знание Итарспиля.
Колпачок маркера громко ударился в колонку "Связь":
— Пять лет назад в этом городе что-то происходило! Сейчас я отправляюсь на встречу с местным священником, затем займусь другими делами, а когда вернусь, я хочу услышать что это было, увидеть список тех, кто был в центре всего и узнать как с этим связаны Форсайт и Голди. Как переберёте всё, проверьте другие года — особенно 2000ый: для маньяков характерна периодичность.
Также вы видите, что в таблице появилась Кристина Линкольн. Раньше мы не рассматривали её как полноценную жертву, потому что её сердце по прежнему оставалось на месте, но с Форсайтом и Голди было так же. Я хочу, чтобы кто-нибудь проверил, не была ли она тоже как-то во всём замешана. В идеале нужно было бы отдать её кардиостимулятор на экспертизу, но у нас нет на это времени: за три с половиной дня мы получили семь трупов. Семь! Вопросы есть?
Вопросов не последовало, и Лунь дважды хлопнул в ладони:
— Тогда за работу. До следующей полуночи осталось всего полдня!
Нора отвезла Уильяма к церкви Итарспиля, популярность которой поразила воображение агента:
— Этот отец Томас что, чудотворец? — спросил он почти без сарказма.
— Вроде того, — Нора рассказала историю про изгнание дьявола из одного из прихожан и про возросшую с тех пор популярность церкви.
— Изумительно, — прокомментировал Уилл, говоря скорее о плотности подозрительных чудес на единицу населения в этом городе, чем конкретно об этом случае. Люди его профессии либо обретают железную веру, либо напрочь теряют её. Лунь был из последних, хотя он вообще считал себя равнодушным к вопросам религии.
Когда они приехали, федерал отправился в церковь, оставив Нору наблюдать из машины.
Отец Томас проникновенно поведал о том, что именно Шон Кейдл своими горячими телепроповедями повернул его к Господу и именно после его телепередач Томас решился стать падре. В тот ужасный день, когда Шона не стало, отец Томас уже отслужил положенные 3 года после окончания семинарии в каком-то убогом местечке (сельцо на 300 человек, миссионерский приход).
Отец Томас попросил не ворошить прошлое — ведь в памяти многих верующих Шон остался зажигающим сердца и призывающим к покаянию пастором, а не жертвой, забитой штахетинами от забора.
Томас, конечно, нисколько не противодействовал следствию, но просто (по собственным словам) хотел, чтобы светлая память не была омрачена: передачи о сверхъестественных феноменах с Шоном Кейдлом так и не набрали популярность, а вот диски и кассеты с его проповедями охотно раскупают.
Даже будучи циником, Уильям Лунь мог бы добродушно покивать, пообещать сделать всё, что в его силах, развернуться и уйти, если бы не тот факт, что отец Томас был уже далеко не первым, кто просил его не лезть в дело Кейдла. Самая пора включить выработанную годами подозрительность, а может быть даже задаться вопросом: а правда ли зверства в городе учиняет психопат (пусть даже и мстительный)? Не стоит ли за убийствами жестокий, холодный, но вместе с тем абсолютно трезвый разум преступника, заметающего следы самым радикальным способом? Но если да, что заставило этого мистера Икс (или миссис, вспоминая об отпечатке) всполошиться?
Можно было применить к священнику одну из способностей Телеинформатики, среди простых агентов называемую как "Ещё одна вещь" (в честь фирменной фразы детектива Коломбо), но голова только-только начала проходить… что ж, никуда этот священник не денется. "По крайней мере, до полуночи", — мрачно добавил агент про себя.
Из этого состояния его вывела интуиция. Лунь уже возвращался к машине, когда краем глаза увидел
кого-то. Что именно привлекло его внимание, Уилл бы не сказал, но чувствовал, что взыграли эсперские силы. Впрочем, возможно, что дело было в поведении: человек отличался от окружающих прихожан настолько же, насколько отличался от них Уилл (уж в этом агент что-то да смыслил).
Притворившись одним из зевак, Лунь начал наблюдение. Незнакомец поговорил с несколькими людьми и направился к падре.
Пытаться подойти поближе и подслушать было слишком опасно — не тогда, когда ты сам только что завершил разговор. Не спуская глаз с подозреваемого (какое стремительное движение вниз по ярлыковой лестнице!), азиат подошёл к одному из тех, с кем тот говорил. Выяснилось, что англичанин ("А кто ж ещё? С таким-то акцентом") расспрашивал про падре. Выглядело… невинно. Да и сам отец Томас отвечал легко и непринуждённо, хотя издали было сложно определить.
Когда человек с акцентом распрощался с пастором, Уилл последовал за ним. Слежка никогда не была его коньком, но чему-то его на курсах в академии научили. Набрав Нору, Лунь сказал, что она пока свободна, а он проследит за одним подозрительным типом: пустышка, наверное, но стоило перестраховаться.
Англичанин привёл Уильяма к старому на вид дому. Сев на скамейку неподалёку, откуда можно было бы наблюдать за входом в здание, ОРСУвец достал из верного рюкзака планшет и принялся рыться: ни дать ни взять простое дитя двадцать первого века, даже на улице уткнувшееся в один из своих гаджетов. Меж тем, Уилл там далеко не птицами кидался: ему был известен адрес дома, а значит при должной сноровке он мог определить и хозяина.
Им значился некто Энджел Сайкс, и он вступил в права владения менее двух недель назад. Причина была проста: его лишь десять дней как выпустили из тюрьмы. Из другой, правда, но не слишком ли много совпадений?
— Интересно, — пробормотал Уилл, морщась от головной боли, и снова набрал Нору. Девушке предстояло приехать к указанному месту на какой-нибудь неприметной машине и припарковаться там (а заодно захватить побольше еды): ФБРовец устанавливал наружнее наблюдение.
Чуть позже к загадочному дому стал стягиваться народ, и поначалу хорошее настроение разом ухнуло в бездну. Одним из первых гостей оказался Роджер Брендон. Тот самый
чёртов Роджер Брендон, который на глазах Луня спрыгнул с третьего этажа и свернул шею одному из группы захвата, и тот самый чёртов Роджер Брендон, которого прямо из комнаты для допросов увели агенты трижды проклятой Опергруппы: Валькирия. Уилл проверил личное дело потрошителя, уже зная что там найдёт: десять дней назад условно-досрочно освобождён из тюрьмы с уже примелькавшимся номером. Теперь хотя бы было ясно что за организация этой тюрьмой заведует.
Нет, такого нельзя было спускать с рук: пока он одной рукой писал краткий отчёт для сохранения на сервере, другая настолько крепко сжимала планшет, что костяшки пальцев побелели, а когда он это заметил и расслабил ладонь, та гневно заболела от такого обращения.
Следующим к дому подошёл Роджер Бэллоу, что не слишком удивило федерала. Зато каково было изумление Норы, когда в той же самой двери скрылся Джебедая Уолсингем! О личности четвёртого гостя Лунь не имел ни малейшего представления.
Что ж, он задолжал своей напарнице несколько ответов на вопросы. Пересказ сути занял на удивление мало времени: полицейская схватывала на лету.
Вскоре стало похоже на то, что вся компания в сборе и никто больше не придёт… вернее, "никого больше не ждут":
— Пойду внутрь, — объявил Лунь. — Если через пятнадцать минут не пришлю эсэмэску с текстом "задержусь на работе" или напишу нечто иное (что бы это ни было) — вызывай подкрепление и звони по этому номеру, — он вручил ей визитку с телефоном диспетчерской ОРСУ. — Перескажи им то, что я тебе рассказал, хорошо?
Нора кивнула:
— Уверен, что это хорошая идея?
— Не совсем, но это хороший шанс.
О чём агент умолчал, так это о том, что даже в случае тишины от офицера Вайнштейн, через час на почту директору нью-йоркского отделения ОРСУ Грегору Спрингу придёт письмо от Уильяма со всей-всей информацией по делу, вот только в этом случае с девушки уже спросят за бездействие. В конце концов, с чего бы Уильяму доверять ей свою жизнь?
С собой Лунь взял совсем немного: пистолет в кобуре, удостоверение, телефон, рюкзак с планшетом, блокнотом и портативным набором для обыска, включающем помимо всего прочего перчатки, респиратор, пакетики для улик, пинцет, лупу и линейки.
Агент поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
<1> "Общество двенадцати ключей" — прото-ОРСУ. Организованное в Лондоне в девятнадцатом веке, его первоначальной целью была поимка Джека-потрошителя. Своей цели так и не достигли, зато поймали многих других преступников. В середине двадцатого века по просьбе Гувера американское отделение Общества вошло в ФБР в качестве того, что затем будет названо Отделом по расследованию серийных убийств. В Европе Общество всё ещё существует, хотя, говорят, заметно сдало, не способное конкурировать с имеющимися у официальной полиции ресурсами.
Автор
Тема: 4.3.Тень былого (Прочитано 9966 раз)