Лодка кружилась почти по отвесной стене водоворота, и в сиянии брызг видимость пропала почти полностью. Их мотало и трусило, словно в пасти тигра, пока падение не завершилось погружением во вспенившиеся клубы океанической воды...
Мидори открыл глаза. Вокруг простиралась странное вещество, заменившее воздух. Оно казалось водой, будто он находился на дне океана, но в то же время лишь легонько соприкасалась с лицом, словно туман. Такое ощущение, что вода здесь заменяла воздух, и была невесомой, бесплотной и довольно приятной наощупь.
Позади расстилались чернеющие стены водных глубин, просто уплотняющиеся из этой псведо воды до настоящих водяных стен и океана за ними. Там двигались зловещие уродливые тени, всем своим видом советующие держаться подальше. Над головой эта воздушная вода так же постепенно твердела и собралась в сверкающие облака, которые, похоже, были дном водоворота.
Остров лежал под водами мертвых - прямо у ног гостей. Синеватый морской песок, покрытый чуть дальше дикой смесью тропических деревьев и кустарников, полипов и пальм, морской и наземной животности, приютил их лодку. Здесь плыли по "воздуху" птицы, покрытые рыбьей чешуей, а многочисленные люди, рассевшиеся на песке и среди зарослей, смотрели сонным, замутненным взглядом, погруженные в майю своего загробного мира. Лишь немногие - те, кто при жизни верили в Лоа, ходили с полным сознанием и ясностью в глазах.
Среди фосфорицирующего света рыб и морских растений, дающего вместе с пеной наверху свет, тянулись длинные тени. Меж зарослей и собранных из песка и досок домов, среди сочетания наземных и подводных стилей, они наполняли остров глубиной и обемов и безумными сочетаниями совершенных красок. Всюду бродили сонные силуэты, ложась, обедая, слушая музыку или занимаясь любовью. Прямо на песке, без стеснения, погруженные в свои собственные воспоминания и мечты. Здравомыслящие души делали, чем хотели: от строительства и сбора фруктов до охоты на рыб и написания подводных пейзажей. Для полного сюрреализма не хватало только Губки-Боба с его закусочной и рыбоподобных обитателей.
- Остров никогдан не переполняется, он бесконечен, потому что умерших христиан очень много, - тихо сказал Инис, которой монах помог выбраться из лодки. Изо рта всех вырывались пузырьки воздуха, хотя откуда они берутся, если никто не дышит, Мидори не знал. - Одни приходят сюда, чтобы грезить, другие впервые чувствуют жизнь, став свободными после смерти. Это вечность, но за её стенами притаилось зло. Чудовища то и дело пытаются выманить с берега души, потому что сюда им хода нет.
Коралловые пальцы и лианы из водорослей шелестели над головами, перегоняемые течением "воды-воздуха". Огромный яркий попугай с рыбьим хвостом спустился с грациозностью плывущей рыбы, легко взмахивая разноцветными крыльями.
- Босс приказал вас встретить, отвести к спящим врагам. Я Чичи, буду вашим гидом на острове!
... Радужная вспышка озарила кладбище и среди могил вывалились четверка героев. Тони при этом чуть не свалил крест, возле которого материализовался. Самеди захихикал, с интересом оглядывая присутствующих, особенно Мортума.
- О, ты привел друзей к моим могилкам? Это хорошо. Привет гостям, у нас всегда найдется для вас место. Слушай, а у тебя еще есть такое, девушка в бронелифчике? Мы с твоим братом заключили хорошую сделку я скажу...
Шарль немного офигел - в руках Барона появился большой постер. будто бы только что отпечатанный, на котором изображалась с мельчайшими деталями сама Алиса в откровенном мини-купальнике, выходящая из вод с явным закосом под Афродиту. Когда такое было, он понятия не имел, и взгляд сестры тоже выражал легкую растерянность.
Возможно, шок наступил от того, что прилетевшие увидели сидящего в позе лотоса в каком-то скошенном круге Мидори и засыпанного грязью и землей Шарля с винтовкой в руках без малейшего признака врагов. Сидящий на надгробии Самеди с лопатой как раз был самым нормальным элементом здешнего погребального пейзажа.
Поняв, что к героям прибыло подкрепление, невидимая для остальных гидра рванула обратно в столь же невидимый колодец, пользуясь возможностью сделать то, что заменяло ей ноги. Умирать вторично она явно не желала, в отличие от тех, кто уже успел соскучиться в ожидании у её зада.