Название: Дом Тремер
Фэндом: Мир Тьмы (Вампиры: Маскарад и Маги: Восхождение)
Персонажи: Каноничных Тремеров тред! Тремер, Горатрикс, Этриус, Меерлинда!
Рейтинг: R
Содержание: История Дома Тремер, ставшего Кланом Тремер! О тэмпора! О морэс! И Тзимице фейспалмят.
Предупреждения: Могут обнаружиться травмирующие игры с матчастью, исторической достоверностью и отрезанными членами!
Эллиас всегда будет помнить, как веревка впивалась в его щиколотку, всегда будет помнить ощущение крови, бьющейся в ушах, как прибой. Он висит вниз головой и знает, что сейчас умрет. Но он не плачет, ведь его смерть окажет великую честь семье. Он - жертва, и все его достоинство, все его спокойствие уйдут на утоление голода бога.
Эллиас не плачет, нет. Только очень холодно. Только бы побыстрее.
Эллиасу семь, он уже взрослый мальчик, и взрослее никогда не станет. Он готов, он висит, стиснув зубы, моля самых милосердных богов о быстрой смерти.
Но крики стихают, слезы и смех стихают, остается только жар костра, топящий снег.
Эллиас закрывает глаза, надеясь, что это смертная тишина, и все успело закончиться, едва начавшись. Прибой в голове у Эллиаса накатывает снова, и его сознание, кажется, смывает волной крови.
Вот я и умру, думает Эллиас, вот так.
И мысль оказывается на удивление спокойной, она брезжит, как рассвет.
Однако, Эллиас открывает глаза. Он лежит на незнакомой кровати, и перед ним на стуле сидит незнакомый человек. У человека черные, блестящие глаза, и его речь совсем не похожа на речь обитателей родных мест Эллиаса.
Мужчина говорит:
- Мое имя Тремер. Я пришел за тобой.
- Но я был выбран жертвой, - говорит Эллиас, говорит не без гордости. И все же глаза его, наверняка, выдают. Он не должен умирать, он не должен становиться святой пищей для бога, не должен жертвовать собой?
- Я выкупил тебя, - говорит Тремер. У него спокойный голос. Кажется, даже если сейчас с неба пойдет дождь из крови и лягушек, он останется невозмутим. - Теперь ты принадлежишь мне, а не богу.
- Значит, меня убьешь ты? - спрашивает Эллиас.
- Нет. Тебе больше не нужно умирать.
- А что мне нужно делать?
Тремер смеется, и смех его, тихий и гортанный, разливается у Эллиаса в ушах. В этом смехе нет ничего теплого, но в то же время Эллиасу тепло.
- Учиться, - говорит Тремер. - От тебя требуется только одно - стать моим учеником, Эллиас из земли Сконе.
И прежде, чем Эллиас понимает, о чем его спрашивают, он отвечает:
- Я согласен!
Только бы этот человек, спасший его Тремер, всегда впредь был рядом и никогда не оставлял его.
На рассвете они уходят из города, и провожающие их взглядами, молчат. Молчат мать и отец, их глаза широки и напуганы. И тогда Эллиас понимает, что случилось.
Он понравился богу, понравился настолько, что бог сошел на землю сам и забрал его с собой.
Не нужно умирать, Эллиас, твой бог здесь, чтобы взять тебя с собой - так говорят глаза матери.
***
Они путешествуют вдвоем, и очень скоро Эллиас понимает, кто такой Тремер. Тремер - волшебник, и ему подчиняется сам ток жизни. Эллиас уверен, Тремер может все, но совсем не уверен, зачем ему Эллиас.
Когда однажды он спрашивает об этом, Тремер отвечает:
- Ты станешь таким, как я. Я взял тебя не случайно, Эллиас из Сконе. Ты был выбран в жертву, а обычных людей не удостаивают такой честью. Ты отмечен высшей силой, даже если никто не может в точности объяснить, чем ты отличаешься от остальных.
Тремер касается пальцем его лба, как будто вырисовывает невидимый знак.
- Значит, я тоже волшебник? - выдыхает Эллиас.
- Пока нет, Эллиас, - Тремер вдруг улыбается, а потом щелкает его по носу, совсем отцовским жестом. - Но ты будешь.
- А когда?
- Когда придет твое время.
Тремер учит его чародейству, но истинная магия, он говорит, Эллиасу пока недоступна. И пока Тремер способен сравнивать с землей целые города и разбивать сады в пустынях, Эллиасу остаются лишь искорки на пальцах да вещие сны.
***
Они все время идут на Восток, и Эллиас толком не знает, есть ли у их путешествия вообще пункт назначения. Он не знает, почему Тремер выбирает для постоя одни поселения и игнорирует другие, кажется, расположенные более удобно.
Будто бы у Тремера в голове есть четкий план, недоступный Эллиасу, потому что он не волшебник.
Однажды они оказываются в деревеньке под Галацем, что в Валахии. Деревенька самая обычная, у нее есть лишь одно отличие ото всех, посещенных ими до того. Она вымерла.
Тремер и Эллиас стоят у ворот, и Эллиас смотрит на пустые, оставленные дома, где за распахнутыми окнами никого не осталось. Тишина стоит просто невероятная, Эллиас даже не представлял, что может быть так тихо.
Где-то поет кукушка, и Эллиас не решает спросить у нее, сколько ему осталось жить, если люди так легко умирают.
- От чумы, - говорит Тремер. - Приходит дурная смерть. Умершие ей не находят покоя. Но тот, кто избежал дурной смерти, отмечен судьбой. Подожди меня здесь, малыш.
Эллиас вцепляется в его рукав, не желая отпускать.
- Но зачем вам? Там же нечисто! Вы можете заболеть!
Тремер фыркает, говорит:
- Я хочу найти твоего брата. Он последний здесь.
- Брата?
Но Тремер не дает ему ответа, он входит в опустошенную болезнью деревню, а Эллиас остается ждать.
Проходит немало времени, и солнце успевает покрыться пленкой сумерек, прежде, чем Тремер возвращается. Он держит за руку мальчишку, ровесника Эллиаса. Мальчишка - один из тысяч румынских мальчишек. Чернявый, остроносый, лохматый и смуглый от солнца, но у него такие синие глаза, что на них почти больно смотреть. Он очень истощен, кости того и гляди пропорют кожу. Он очень грязен, а этого Эллиас не любит. Эллиас был выбран в жертву богу и научен содержать себя в чистоте.
Мальчишка такой, что, кажется, едва на ногах держится, но синие его глаза горят лихорадочным огнем. Тремер говорит:
- Эллиас из Сконе, это Горациу из Галаца. Твой брат.
Эллиас буквально задыхается от возмущения, в глазах у него темнеет. Горациу протягивает ему руку с длинными ногтями, скрывающими траурную кайму грязи и крови под ними. Дикая тварь, глупая тварь.
Эллиас борется с отвращением, но когда он переводит взгляд на Тремера, то видит только ожидание. Он ждет, что они пожмут руки? Он ждет, что Эллиас прикоснется к этому грязному, больному мальчишке?
Тремер ждет. И Эллиас пожимает руку Горациу из Галаца, своему новому брату.
Отношения у них не ладятся. Эллиас не говорит с ним, а Горациу не спешит проявлять инициативу. Тремер, впрочем, дает времени течь своим чередом. Через два месяца, во время постоя на мельнице у одного из магов, знакомых Тремера, Эллиас решает подойти у Горациу. Горациу из Галаца сидит прямо на земле, он потрошит птицу. Блестящие, будто бы драгоценные камни, внутренности, он раскладывает на земле.
- Это называется гаруспиции, - говорит Эллиас, достаточно учившийся теории магии во время своего путешествия с Тремером.
- Что? - спрашивает Горациу на своем смешном языке.
- Гадания по внутренностям птиц.
Напряжение между ними, кажется, готово загореться. Эллиас не понимает, как он мог прожить с Горациу целых два месяца.
- А кто сказал, что я гадаю? - спрашивает Горациу. Он отправляет в рот птичье сердце, жует, давая брызнуть крови, как брызнул бы сок, если бы он ел вишню.
- Мерзость, - говорит Эллиас. - Ты - мерзость.
Горациу улыбается, обнажая крепкие, белые зубки зверька, улыбается своей самой беззащитной улыбкой, лишенной и капли дикости. А потом бросается на Эллиаса.
Дерутся они долго и ожесточенно.
Вечером, пока Тремер мажет их обоих волшебной мазью, его знакомый смеется. Левой рукой Тремер мажет нос Горациу, правой рукой Тремер мажет скулу Эллиасу. Его знакомый говорит:
- Ты завел себе щенков, чтобы вырастить из них верных псов, Тремер?
Тремер продолжает лечить ссадины и синяки, оставленные Эллиасом и Горациу друг другу.
- Кого ты видишь? - спрашивает Тремер.
- Невоспитанных мальчишек.
- Это тоже правда. Но что самое главное, ты видишь Дом Тремер.
Дом Тремер? Простое словосочетание вдруг наполняет Эллиаса гордостью.
- А вы что об этом думаете? - спрашивает знакомый Тремера.
- Мы думаем, что хотим быть полезны учителю Тремеру, господин, - отвечает Эллиас, покорно и вежливо, а Горациу вдруг натуралистично гавкает и клацает зубами.
Тремер улыбается им обоим уголком губ, и Эллиас чувствует, что Горациу сделал то, чего хотел бы он сам.
***
Через двенадцать лет, они становятся магами. Молодыми, злобными и верными Дому Тремер. Пробуждение Горациу случается раньше и случается внезапно. Однажды он сходит по лестнице, и огонь следует за ним, не опаляя ничего, а пространство искажается под его ногами. Эллиас не понимает, откуда такая красота, пока не видит взгляд Тремера. Горациу Пробудился для истинной магии.
Он идет с закрытыми глазами и совсем не заботится о том, на какую ступень поставить ногу. Он шествует так, будто ему принадлежит мир.
Но разрушение безудержно, и пламя выходит у Горациу из-под контроля. Он едва не сжигает Часовню.
И все же Тремер гордится им. Горациу из Галаца становится Горатриксом из Дома Тремер, что в Ордене Гермеса.
Эллиас остается ждать своего часа. Каждую ночь он представляет собственное Пробуждение, каждый день он занимается, пытаясь его ускорить. Но все происходит только тогда, когда он перестает об этом даже мечтать. В один совершенно обычный день, когда он читает "Пэмандра" на греческом, буквы вдруг начинают расплываться перед глазами, складываться в узоры. Эллиас одновременно видит и не видит, как рядом, читая "Асклепия", постукивает пальцами Горатрикс. Он видит и не видит, как Горатрикс водит по столу своими длинными, острыми ногтями, кроме тех, что на указательном и среднем пальцах, ведь те по неизъяснимой для Эллиаса причине коротко и аккуратно острижены.
Эллиас слышит и не слышит пение птиц за окном.
Эллиас слышит и не слышит далекий бег лошадей.
Эллиас чувствует и не чувствует запах химических веществ и вина из лаборатории.
Эллиас чувствует и не чувствует бумагу под пальцами и воздух в легких.
И в то же время Эллиас слышит и чувствует все. Он заставляет буквы растечься, впитаться внутрь, под его кожу, принести знание в его тело. Это оказывается легко, и книга остается пустой.
Эллиас ничего не говорит Горатриксу, а вечером Тремер улыбается ему, гордый и радостный.
Так Эллиас из Сконе, становится Этриусом из Дома Тремер, что в Ордене Гермеса.
***
Однажды ночью, прямо в коридоре, Этриус застает Горатрикса с Меерлиндой, которая так Этриусу нравится. Меерлинда стонет, пока Горатрикс прижимает ее к стене. Его рука двигается у нее под мантией, и Меерлинда запрокидывает голову, почти воет.
- Господи, - говорит она, когда Горатрикс отстраняется от нее. Он облизывает пальцы с коротко остриженными ногтями, указательный и средний, улыбается.
Он говорит:
- Та магия, милая, которая никогда и не снилась Этриусу. Или, разве что, только снилась.
Этриус едва удерживается от того, чтобы не ударить его магией.
Наутро они втроем сидят в библиотеке. Этриус не может отвести от Меерлинды взгляда. Она их ровестница, Тремер подобрал ее пару недель назад где-то в Ирландии: у нее невероятно зеленые глаза.
Она спрашивает, переворачивая страницу:
- Так чем же занимается в Ордене Гермеса ваш Дом?
- Наш Дом, - поправляет ее Этриус. - Ты теперь в Доме Тремер.
- Так чем? - повторяет Меерлинда.
Горатрикс, неаккуратно выписывающий сочетания сефирот для заклинания, говорит серьезно:
- Если быть точным, наша специализация - интриги и ненависть к другим Домам.
Она молчит, не зная, можно ли над этим смеяться, и Этриус добавляет:
- Если быть еще более точным - темная магия. Мы ищем способы безопасно заниматься черной магией.
- Я даже не знаю, какой ответ мне не понравился больше, - фыркает она, запрокидывает голову, и перед глазами у Этриуса тут же встает ее образ - похожий и такой непохожий одновременно: растрепанные волосы, полуоткрытый рот, страдальчески зажмуренные глаза.
И Этриус говорит ей:
- Ты не хочешь прогуляться после занятий?
Он думает, что Меерлинда откажется, но она соглашается. Этриус узнает, что ее человеческое имя - Мойра, что она смешно морщит нос, когда смеется, что на свету ее глаза клонит в синеву. Чуть позже, ночью, Этриус узнает, что она вполне не против спать с ними обоими.
Меерлинда называет это нейтралитетом.
***
И если специализация Этриуса в Доме Тремер - интриги, то специализация Горатрикса - ненависть.
Передача Дома Дидэн Дому Квэзитор происходит с молчаливого согласия Тремера. Он не подстрекает их, но они хотят ему услужить, а потому впервые работают вместе. На суде они держатся втроем: Этриус, Горатрикс и Меерлинда между ними.
- Целый Дом, - говорит Меерлинда. - Надо же.
- Твои земляки, - фыркает Горатрикс.
- Я могла быть с ними.
- Не говори таких опасных вещей, - советует Этриус.
Дом Дидэн не продавался демонам и не предался инфернализму.
Он стоял между Тремером и властью. Тремеру даже не нужно было просить.
Что надежно вдвойне.
***
Когда при закладке Цеориса, Горатрикс серпом отсекает себе член, он делает это с чувственной, неизъяснимой сексуальностью, и все же Этриус едва удерживается от злорадной улыбки.
Не удержись он, и это его горло было бы перерезано золотым серпом Горатрикса.
Этриусу хочется увидеть выражение лица Меерлинды, которая обнажена и стоит перед ним, но он боится не сдержать смеха.
Вкладывая отрезанный член Горатрикса в рот отрезанной голове Понтикулуса, Этриус все-таки улыбается, зная, что лишает чувственного Горатрикса очень важной части его жизни.
Но взамен Горатрикс получает Цеорис. Цеорис - продукт его долгих расчетов, последняя в цепи Часовен, аккумулирующих силу. Расположенная, вероятно по недоразумению, фактически у него дома.
Когда Этриус осторожно говорит об этом Тремеру, говорит, что здесь все говорят на румынском, на языке Горатрикса, здесь его земля и дом, и может быть Часовня принадлежит ему, а не им всем, Тремер только поднимает руку, не позволяя ему закончить.
- Я доверяю Горатриксу, - говорит он. - Как и тебе. Не вынуждай меня выбирать.
Горатрикс получает дозволение на Цеорис, и Этриус не может удержаться от маленькой мести.
***
Впрочем, не помогает. Горатрикс все так же проводит ночи с женщинами соседних деревень и, конечно, с Меерлиндой. Этриус чувствует себя обманутым, пока не понимает, что, вероятно, Горатриксу очень даже нравится делать что-то с другими, не забываясь самому. Очень тонкая грань между такими развлечениями и пыткой, и Этриус убеждает себя, что однажды он ее перейдет.
Однажды Горатрикс станет Нефанди.
Пока Горатрикс не теряет любви к жизни, Этриус теряет веру в магию. Он проводит сотни часов в бесконечных вычислениях, цифры ему даже снятся, и он не может перестать считать в уме, пока не находит ответа.
Ответ оказывается прост: магия умирает.
Когда Этриус говорит это Тремеру, Тремер созывает всех. Он запрещает говорить об открытии Этриуса другим Домам Ордена Гермеса.
Он говорит:
- Вы очень молоды, дети. Вам еще не надо думать о смерти, но я пережил себя. Мне две сотни лет, и если зелье бессмертия перестанет работать, вы останетесь без меня.
Этриус забывает, как это - дышать, Горатрикс подается вперед, вцепившись побелевшими пальцами в стол, Меерлинда закрывает рот рукой.
Разумеется, все они готовы отдать свои жизни, чтобы найти бессмертие для Тремера.
***
Этриус обращается к самой темной магии. Он призывает демонов, приносит жертвы.
Этриус начинает с животных, но заканчивает людьми. Он одержим идеей дать Тремеру то, чего он заслуживает. Бессмертие.
Этриус не чувствует, как близко сам подошел к грани, за которой - Нефанди.
Точные расчеты позволяют ему не думать о том, что он делает. Если вымерять с помощью транспортира угол разреза, можно забыть о том, что режешь живого человека.
Однажды демон, вырвавшийся из-под контроля Этриуса разрывает двоих его помощников. И Этриус, с головы до ног облитый кровью и испачканный позором, предстает перед судом.
Он пытается оправдаться, пытается обвинить Горатрикса в саботаже. Горатрикс подается вперед, тощий, злобный и оскаленный, как бешенный пес, и Этриус скалится в ответ, но Тремер велит молчать им обоим.
Он сохраняет Этриусу жизнь, хотя и велит извиниться перед Горатриксом.
***
Горатрикс тоже ищет бессмертие для Тремера.
Он скорее перестанет спать вовсе, чем лишит себя развлечений. Горатрикс работает по ночам, а дни проводит в поисках удовольствий. Потому-то Этриус и списывает его со счетов так быстро: как может что-то получиться у того, кто спит по два часа в день, лишь бы не перестать пить с деревенскими мужчинами и спать с их женщинами.
Горатрикс работает в подвале, и иногда Этриус слышит крики оттуда. Пронзительные крики, нечеловеческие.
Однажды, проснувшись среди ночи, Этриус видит Горатрикса, моющего руки от крови. Выражение лица у него точно такое, какое было, когда Этриус увидел его с Меерлиндой в ту ночь.
Маленькая разница между сексом и пыткой.
Этриус спрашивает его, чем он занимается, и Горатрикс подается к нему. Он клацает зубами и цокает языком одновременно, звук выходит сочный и хищный.
Он занимается вампирами.
***
В конце концов, Горатрикс говорит, что нашел верное средство и даже подготовил послушников, на которых испытал зелье, но чтобы получить бессмертие, нужно провести ритуал.
Этриус не хочет соглашаться, но Тремер соглашается, и Этриус не хочет оставлять его в случае, если что-то пойдет не так.
Он не помнит самого ритуала. Семь дней и семь ночей, бесконечные слова на мертвых языках, кровопускания над телами Стефана и Фаруса, послушников Горатрикса, опоенных зельем и лишенных крови. Иногда Этриус падает в обморок от усталости, но Горатрикс пинает его, заставляя подняться. Этриус не чувствует боли, как не чувствует и голода.
Вскоре он перестает чувствовать само время. А потом исчезает все.
Последнее, что помнит Этриус - вспышку невероятного экстаза, смешанную с голодом. Иссушающее удовольствие, подобное смерти.
И он умирает.
Очнувшись Этриус пытается нащупать руку Меерлинды, и она оказывается холодна, как снег. Настолько же, насколько его собственная.
***
Этриус понимает: лучшее, что он может сделать - убить Горатрикса, а потом убить себя.
Но перед рассветом с ним говорит Тремер.
Тремер говорит, и Этриус смотрит на его зубы. Некому ведь научить их убирать зубы: длинные, острые, тонкие клыки.
Тремер говорит:
- Горатрикс ошибся, но тем не менее теперь у Дома Тремер есть вечность, чтобы обратить нашу ошибку в нашу силу, Этриус.
И Этриус вдруг начинает рассказывать Тремеру все: он приносил жертвы демонам, он ненавидит Горатрикса, он стал вампиром - что же он сделал с собой?
А Тремер слушает, и свет свечи ложится отблеском солнца на его белые, блестящие клыки.
Больше никакого солнца.
***
Проходит время, идет война.
***
Чтобы прекратить бесконечную войну с Тзимице, Гангрелами и Носферату, Тремер ищет силы, которая может сделать их кланом.
Он берет с собой Этриуса, и Этриус понимает - его очередь. Горатрикс дал им бессмертие и проклятие, Этриус должен дать им возможность войти в Ночь, как равным.
Они путешествуют долго-долго, среди ночных песков и ночных снегов, не заботясь о времени. Этриус чувствует себя таким счастливым, будто бы ему снова восемь лет, и нет никого, кроме Тремера.
Они находят Саулота на далеком юге, Этриус никогда не заходил так далеко.
В гробу Саулота лежит молодой человек, такой живой, что, кажется, должен дышать. Этриус даже не уверен, что это - Патриарх. Может быть, это другой вампир?
Может быть, это вообще не вампир?
Его золотистая кожа блестит от света свечей, он похож на молодого царя древности.
Когда Тремер вгоняет зубы ему в глотку, Саулот пробуждается ото сна, он открывает свои глаза, три своих неземных глаза.
Он улыбается, мирно и нежно.
***
Горатрикс рыдает у гроба Тремера. Кровь течет у него из-под век, капая за воротник. Горатрикс втыкает серп Тремеру в запястье, но Тремер не просыпается.
Он мертв или спит - никогда невозможно понять.
- Проснись, пожалуйста, проснись, - шепчет Горатрикс. Он вытаскивает серп, и Этриус вдруг думает, что это нежность, которая у него осталась. Так дети пытаются добудиться до умерших ночью родителей.
Проснись и никогда не оставляй меня.
Горатрикс оборачивается к Этриусу, все лицо у него в крови. Он говорит:
- Эллиас.
- Горациу, - говорит Этриус. Они не называли так друг друга невероятно давно.
Горатрикс обнимает Этриуса, долго и крепко. А потом втыкает серп ему в грудь, проворачивает, шипит:
- Это ты виноват.
Этриус отстраненно думает, что умер бы, будь он все еще человеком.
Что Тремер был бы с ними, будь он все еще человеком.
Что Горатрикс сделал их проклятыми.
А потом они бросаются друг на друга, и их поединок не имеет ничего общего с магией. Они рвут друг друга зубами, катаются по полу, обезумев от злости.
И все же что-то в их драке есть от той драки, что они затеяли в восемь лет.
Только некому их разнять и сказать, что они есть Дом Тремер.
Ведь Дома Тремер больше нет.
