- Да, пожрать дома это, конечно, всегда хуже, чем во всяких там... - думал Мишаня, старательно перебирая ногами.
Есть ему особо не хотелось - танькино оливье теребило воспоминания от вчерашнего алкоголя в желудке и становилось как-то противно.
Собственно, поэтому не интересуясь у вроде бы местного Антона и чёрт-пойми-где-живушего Тима, где же поближе можно поскорее набить утробу, Мишаня пошёл на нюх. Да, жаренные сосиски в практически вымершем городе влекут и манят.
Толкнув изрядно окосевшую, но от этого не потерявшую былую унылость дверь, Мишаня ввалился в заведеньице.
Картина, открывшаяся очам, надо сказать была так себе. Когда-то лежавший на полу линолеум истёрся и глядел на вошедших заговорщицкими глазами-дырами. Почему заговорщицкими? Да потому что... Свалившийся прямо перед ними мужчина, зацепившийся за жестяные полосы, удерживающие покрытие на месте, едва-едва не чмокнулся с одной из дыр. А они эдак по-особому сверкнули жиром и засаленностью и вперили свой взгляд в других посетителей.
Нельзя сказать, контингет был особо неприятен - запашок спиртного ощущался здесь от каждого да и попросту висел в воздухе. Разбавляли атмосферу ароматы шкварчащих сосисок и смерд маленькой лужи блевотины, дополнявшей обстановку.
Надпись с названием заведения, чьей-то заботливой нетрезвой рукой повёрнутая не в окно, наружу, для привлечения клиентов, а во внутрь на потеху пацанве, устроившейся в уголочке, отражала всю суть сего заведения. Видимо, ничтоже сумняшеся хозяин прозвал эту дыру "Забегаловка", однако, волею случая и старательным корпением деструктивных личностей, надпись превратилась в "Обрыгаловка". Спорить с этим, видимо, хозяин не хотел и поэтому нетвёрдой рукой выполнял функцию повара. Заодно и нетвёрдой ногой работая за официанта и совсем уж буйной головушкой - управляющего и арт-директора. Не сказать, что выполненный в дереве комплект из бутафорского меча, щита и булавы, совсем уж портил отвратный вид, но как он сочетался с плакатом Арии и ютящеся в том же углу иконки, молитва на которую помогала против алкоголизма, понять было тяжко.
Спасло лишь то, что в помещение было нелюдно. Какая-то парочка забулдых, чудом вставших в такую рань и невероятною волею случая сохранивших эн-зэ да тройка заспавшихся работников интеллектуального труда изрядно потрёпанного вида.
Ловко обойдя упавшего, Мишаня горестно хмыкнул:
- Писят "светленькой", пожрать малому и чего-то нехмельного болезному
Со значением продемонстрировав руку в гипсе, Мишаня плюхнулся за ближайший столик.
Только бы эти гаврики носы не начали воротить...Мне так влом куда-то двигать...Машину бы мне сейчас, а то все лапти сотру