Печать

[Ifrael]

        С легким удивлением посмотрев на Ахова, и не обращая внимания на общение Яфаборэля и Ониэль, Баториэль после некоторой паузы, представила ему собравшихся и с облегчением произнесла:
   - Наконец-то все на месте. Итак, попрошу немного внимания: часть из этого я вам уже рассказывала, но не грех будет и повторить. Сейчас мы поднимемся по лестнице, которая находится за этой аркой. Чтобы войти в Убежище, вы должны по очереди прикоснуться к двери и произнести на Первом языке фразу «захаришу-мохра-дрор». В этом нет ничего ни сложного, ни опасного. Давайте двигать уже, - почетный секретарь сделала изящный жест рукой и направилась к арке. – Времени уже без двадцати, а мы с вами еще ни в зуб ногой. Рассказывать теперь буду вам на ходу – так будет даже нагляднее!
   Баториэль подвела падших к узенькой по меркам Зимнего дворца лестнице и остановилась, демонстрируя всем свою изумительную осанку.
   - Итак, кто самый смелый? – она в очередной раз улыбнулась. – Кто желает быть первым? После того, как зайдете, стойте у входа и ждите меня. Я буду заходить последней, чтобы убедиться, что никто из вас не потерялся в дороге.

[Nox]

"Последний стал первым"
С этой мыслью Ахов подошел к двери и произнёс нужные слова.

[Ifrael]

       - Прекрасно! Кто следующий?

[Darkfatalis]

- Я Яфаборель, а по-человечески меня Иваном звать, и я расслышал Ваше небесное имя. Однако, спрашивал я не его, - сказал Иван, внимательно следя за направлением движения леди Баториэль.
Затем мужчина подошел к двери и последовал за малефактором.

[Mindcaster]

Таммаоф лишь чуть замешкался, чтобы не толкаться у двери, и в свою очередь вошел внутрь, назвав нужные слова

[Neforlution]

- Простите, - виновато опустила глаза Ониэль. Ее невостребованная вытянутая для приветствия рука качнулась, как маятник, и резко опустилась вниз, повисла безжизненной плетью. - Кузнецова Виолетта Юрьевна, - пробормотала она, отворачиваясь от Элохим и бросая взгляд на беломраморную лестницу, которая казалась ей призраком в ночи, нарядной невестой, улыбающейся Халаку сладкими губами. В памяти что-то закопошилось роем растревоженных пчел. Кто-то сказал "Убежище"? То ли это Убежище, куда она должна, обязана попасть по своему долгу и велению сердца? Мир мертвых душ, дорогу в который она так беспечно забыла?
Сердце девочки забилось быстрее, воспарило вверх красным коршуном, и она не стала дожидаться приглашения, быстро, как автомат, зацокав к двери. Чтобы не свалиться вниз со ступеней - о, проклятые Богом каблуки! - ей пришлось крепко держаться за перила, но, наконец, Убийца осилила это препятствие и оказалась на самой вершине, у таинственной двери.
Сорвавшиеся с ее губ слова нетерпеливо затрепетали в воздухе, и Плач Всех Ушедших ощутила, как осторожно разливаются вокруг нее потоки таинственного, необъяснимого, сверхъестественного. "Захаришу-мохра-дрор" - казалось, смысл этих слов восстает прямо перед ней, скрытый тонким саваном, но как себетту ни старалась - она не смогла сорвать пелену и вспомнить, что же означают эти семь простых слогов. Некогда явное стало для нее тайной.

[rolandix]

Хну-Ум не стремился протиснуться вперёд, однако, заходить предпоследним ему тоже не хотелось. Закатив глаза, Однокрылый помыслил о том, что смертное тело бывшего ангела Седьмого Дома чем-то неуловимо похоже на дрянную эпилептичку, которая испачкала ему костюм и испортила настроение. Нетерпеливость, резкость жестов и взглядов. Неужели и сам Старший Лорд так многое примет от своего временного вместилища как и этот несчастный ангел смерти?
Скривив гримасу отвращения к и брезгливости, Хну-Ум проследовал за чертовкой и пробубнил необходимые слова.

[Ifrael]

       Постепенно, один за другим, падшие вошли в Убежище и оказались в начале длинного коридора, никак не меньше пятнадцати метров длиной и четырех в ширину, который заканчивался широкой лестницей, поднимавшейся на высоту около двух третей человеческого роста. За лестницей располагалась площадка, способная вместить одновременно человек десять-пятнадцать и большая двустворчатая дверь.
       Основным цветом интерьера здесь был пыльно-серый, перемежавшийся змеящимися участками алебастрово-белого и обсидианово-черного. Вдоль стен коридора друг за другом располагалось по ряду классических постаментов в виде колонн, на капителях которых сидели обсидиановые горгульи со светящимися красным глазами. Казалось, что они заглядывают в самую душу и даже демонам становилось от них не по себе.
       Прямо под потолком, с обеих сторон коридора, проходили ряды барельефов, которые изображали жизнь элохим до Падения, начиная с рождения Первого дома. Время от времени, барельефы плавно передвигались, и общая картина сюжета менялась.
       Створки дверей несли на себе изображение огромного дерева, разделенного ими надвое, по сторонам которого под его ветвями стояли обнаженные мужчина и женщина.
       Откуда-то доносилась тихая печальная песня на Истинном языке, похожая на приглушенный хор детских голосов. Лишь немногим из падших хватало внимательности и воспоминаний, чтобы разобрать ее смысл.
       Через мгновение после того, как последний из спутников Баториэль вошел в это место, появилась и она сама.

[Darkfatalis]

Покуда падшие созерцали потрясающий коридор, Иван протянул руку Виолетте и прищурив один глаз, с улыбкой сказал.
-Я считаю даром небес, возможность не просто ощутить себя свободным, но и в какой то мере человеком, а Вам - Виолетта, в двойне повезло, не смотря на все печали, которые очевидно привели вас в сие тело. Поскольку Вы не только можете ощутить жизнь, но и почувствовать то, чего не испытывал ни один падший - детство. Как-бы то ни было, а шанс почувствовать рост и развитие, а также взросление и все чудеса природы на себе, это дар, который к сожалению способен не каждый оценить. Ведь помимо души, это именно то, чего не было у нас.

[Скрежет]

Оглядев обстановку Аэлар повел плечами , ему здесь было довольно неуютно, хотя он не мог не отметить размах композиции. Стараясь больше не смотреть по сторонам, падший вместе с остальными замер перед дверью, ожидая приема у главных демонов этого города. Ему было довольно любопытно, кто же успел приобрести влияние в этом мире после побега из ада. Наверняка самый хитрый Дьявол объявил здесь свой домен и уселся на трон. Что же, сейчас все прояснится.

[Nox]

С мрачной решительностью, Ахов продолжил вырезать яблоко. Аккуратно  съедая ошмётки. Обстановка, явно, угнетала его.

[Neforlution]

- Ох... - только и смогла выдавить Ониэль, оказавшись в этой зале, настолько искусно сделанной, что, казалось, она обладает собственной жизнью и дыханием. Салют мастеру, создавшему ее! Слава!
Она старалась сильно не стучать каблуками, а идти максимально бесшумно, будто не желая тревожить покой вестибюля, этого истинного произведения аггельского искусства. Живые барельефы, каменные стражи - от всего этого она так отвыкла за века... века... нет, Халаку не хотела об этом вспоминать.
Но было в этом месте и то, что пронзило сердце девчонки сильнее стрелы самого Рафаэля.
Она не знала, что обозначает это дерево, вырезанное на двери так искусно, что, кажется, его листья двигаются и шелестят на ветру - но ангел вспомнила, что оно означает именно для нее: священную сикомору, чью жизнь она прервала как раз перед тем, как впервые встретила под высохшей кроной Праотца и Праматерь. Воспоминания обрушились на нее, как цунами: радость, надежда, печаль. Воспоминание об этом же древе она с любовью посадила в лабиринтах Касдейи, и в ее кроне сидела, разговаривая с душами.
До того самого рокового дня, когда город Алебастрового Легиона был вытоптан, сожжен и развеян по ветру войсками Денницы.
Плач Всех Ушедших и не сразу заметила, что у нее на глазах выступили скупые слезы, а когда поняла, что это так, быстро утерла глаза рукавом алой клетчатой блузки. Она лишь краем уха слушала, что ей говорит Яфаборель, хоть и кивала, согласно кивала, и искренне согласилась бы, если не была так взволнована. Руку Ивана она схватила - но больше по инерции - и крепко ее сжала, готовая ко всему, что встретится им сейчас из-за закрытой двери.

[Mindcaster]

Таммаоф молча ждал продолжения. В памяти всплывали картины не менее, а то и более величественных построек, так что он не был особенно впечатлен. К тому же, Олег был довольно равнодушен к пафосу.

[Neruman]

Вот и настал тот момент, ради которого Дегас прибыл на этот вечер.
Парень шел по коридору, касаясь барельефов кончиками пальцев. Он наблюдал за рисунком, вдыхал каменный аромат и читал узор, словно шрифт Брайля. Его мысли были заняты борьбой, преодолением физический ограничений. Дегас смутно надеялся вспомнить те времена, когда мир только зарождался, хотя это и удавалось с большим трудом. Тогда, в "старые добрые времена", он выполнял своё истинное предназначение. Что случилось потом - человеческая память услужливо скрывала.
Поддев пальцем подбородок одной из горгулий, Иван повернулся к остальным демонам.
"Наверное, сейчас это выглядело очень забавно. Думаю, нам такое поведение еще простительно" - подумал парень, но произнёс лишь:
- Здесь невероятно красиво

[Ifrael]

         - Итак, добро пожаловать в Резиденцию Двора падших! – бодро продекламировала Баториэль. – За этой дверью находится Церемониальный или, как его некоторые еще называют, Тронный зал. Дверь открывается сама собой, но только при условии, что к ней приблизится падший в истинной форме, либо смертный, наделенный этой способностью. Поэтому, если мы хотим пройти дальше, самое время для Проявления, друзья мои. Кроме того, здесь не принято скрывать свой истинный облик – это считается неприличным и может оскорбить Двор. Разрешается, правда, не демонстрировать крылья, чтобы не портить одежду, но кто хочет, может раздеться.
   С этими словами, демонесса приняла Апокалиптическую форму. При этом черты ее лица и фигуры несколько заострились, придавая холодной и особенно строгой красоты, кожа побледнела, как у халаку, а глаза налились чернотой. Вокруг головы неберу в неведомом порядке кружилось не меньше десятка маленьких, но ярких искр, больше всего похожих на звезды, создавая гипнотический узор света и тени.
   - Кстати, падшим, поддавшимся искажению Бездной после освобождения, сюда дорога закрыта, - с меланхоличной задумчивостью добавила Баториэль. – Разве что под конвоем…
        После этого, стряхнув с себя мимолетную грусть, она продолжала:
        - Если что, раздевалка находится там, - женщина-изверг указала на сводчатый проем с левой стороны коридора, а потом обратила внимание собравшихся на аналогичную дверь с другой стороны. – А там находится мой кабинет. Приемная или ресепшн, как вам будет угодно. Иногда меня можно найти здесь, но не всегда, к сожалению. Если что, вот вам мои визитки.
        Баториэль протянула падшим небольшую стопку визиток из матового картона серебристо-серого цвета, на которых золочеными буквами было написано:

«ЕРЕМЕЕВА АННА АЛЕКСАНДРОВНА.
Юридическая консультация по всем вопросам.
Тел. XXX-XX-XX или 8-9ХХ-ХХХ-ХХ-ХХ.»

        Далее, следовало уточнение:

«Запись на прием: по будням с 18 до 22:00. Прием: выходные с 10:00 до 18:00.
Адрес: г.Санкт-Петербург, ул.Каменноостровский просп., д.40а, оф.106.
Возможна консультация на дому. Цена договорная».

        - После вашего представления зайдите, пожалуйста, ко мне, чтобы заполнить небольшую анкету. Можно будет это сделать и по окончании приема – как пожелаете.

[Mindcaster]

Этого можно было ожидать. Таммаоф кивнул сам себе, и его глаза начали стремительно темнеть, став бездонно черными. Кожа приобрела бледный мраморный оттенок, как будто слабо мерцая изнутри, лицо приобрело угрюмую правильность черт. Стоя рядом с Падшим, на грани слышимости возникал какой-то успокаивающий тихий шепот, который было невозможно различить. С его черной курткой и штанами, парень стал похож на "паромщика" - если кто-то из присутствующих, конечно, помнил этих созданий.

[Nox]

Сложив пиджак и рубашку в сумку, Ахов закрыл глаза и замер. Напряжение прошло по худому телу и оно не много увеличилось, было видно, что хозяин сдерживает дальнейший рост. Кожа начала уплотняться и по её поверхности пошли волны полос красно-белых и оранжево-белых. Длинные волосы стали более прозрачными и покрылись тонкой бело-чёрной сеткой рисунка. Сердоликовая фигура, с ониксовыми волосами, открыла глаза-топазы. Тёмно-коричневые, наполненные грустью, глаза опустились к яблоку в руке. Маска печали оставила каменное лицо, уступив место тёплой заботе о малом творении. Инструмент пропал из руки аннунака, но это никак не мешало ему. Возобновив работу над яблоком, падший двинулся к Тронному залу. Не естественная тишина при движении резко контрастировала с образом каменного изваяния, возможно, из-за архитекторской задумки этого места.

[Neruman]

"Раздевалка?"- поднял бровь Дегас и сморщил переносицу - "Да, действительно, память не радость"
- Благодарю вас за пояснение. - кивнул головой парень, взял визитку и подошел к двери раздевалки. Его глаза приобрели желтый оттенок, вместо темно-карего. Радужка стала яркой и чистой
 Он провел по поверхности пальцами, изучая узор. Через несколько секунд демон открыл дверь и вошел.

  Иван снял с себя кожаную жилетку и начал расстёгивать пуговицы на своей полосатой рубашке.
Раздевшись - он отдал вещи подоспевшему человеку и начал призывать свою духовную сущность.
Красивое тело мужчины выросло на целую голову и потеряло плавность линий. Кожа приобрела смуглый оттенок и покрылась слоем мелких песчинок. Дегас выглядел ожившей статуей из песка и камня, вокруг которой кружилась тонкая прозрачная аура пыли.

Дегас протянул руку своему немногословному товарищу, Аховхаддамаэлю. Пустота и непонимание всегда сковывали Аннунаков, оставляя в одиночестве с камнем. Кому-то пришлось легче, кому-то тяжелее.
- Здравствуй, брат. - попытался хоть как-то наладить контакт - Кажется, нас ждут - указал он взглядом на витиеватое дерево с изображением Праотца и Праматери.

[Neforlution]

Ониэль тут же отпустила руку Ивана - не хватало еще, чтобы кто-то заметил миг ее слабости. Со времени своего возвращения в мир плоти ангел Второго Мира еще ни разу не принимала свою истинную форму - видимо, пришло время это исправить.
Халаку слегка раскинула руки, закрыла глаза, сосредоточилась, призывая свою спящую силу - холодную, древнюю, ненасытную, только и ждущую, когда о ней вспомнят. Мощь первых детей Господа тут же явилась, ведомая зовом хозяйки, окутала фигуру демона туманной дымкой, схватила за шиворот и приподняла на несколько сантиметров над землей, так, что ступни себетту потеряли связь с полом и свободно повисли в воздухе. Тело двенадцатилетней девочки вытягивалось до роста чуть более высокого, чем у средней взрослой женщины, ее кожа побледнела, став белее мрамора, с сероватым, как у утопленницы, оттенком. Побелели и короткие волосы, словно у столетней старухи, а лицо и горло, наоборот, потемнели, приобрели темно-фиолетовый цвет. Жадные крылья, веками не видевшие неба, рвались на свободу, но Убийца не дала им Проявиться и порвать одежду. Она открыла глаза - те были затянуты полупрозрачными бельмами, будто у вареной рыбы, и белые зрачки ярко светились на фоне белесых радужек. Туманный кокон, окутывающий фигуру Элохим, казалось, поглощал внутри себя все звуки внешнего мира, непрерывно перемещался, тек по коже, выдавая спокойствие Плача Всех Ушедших, но в то же время ее фигура неуловимо пугала, заставляя вспоминать о холодном величии Смерти. Не говоря ни слова, Намтар плавно подошла, вернее, подплыла к леди Баториэль и взяла ее визитку - на всякий случай.

[Mindcaster]

Поглядев на соратницу из того же дома, что и он сам, Олег почувствовал, как человеческая его часть невольно содрогнулась. Однако, он не показал и вида, и чтобы скрыть свою реакцию, отошел к столу за визиткой.
"Кем мы были... и кем мы стали..." - пронеслась в сознании отстраненная мысль.

[rolandix]

Хну-Ум горько ухмыльнулся, когда Баториэль так долго рассуждала о проявлении или не проявлении крыльев. Бездна подери! Да не прояви он крылья сейчас Вестник Единения бы плюнул в лицо всем падшим, кто восстанавливал сущность его крыла, повредившуюся после памятного убийства Каином Авеля.
 - В раздевалке нет нужды - буркнул мужчина, засовывая визитку в карман.
Лысый довольно ловко снял с себя джинсовую куртку, а потом обвязал рукава вокруг подобия своей талии.Тёмно-зелёная рубашка повисла на ремне.Видавшая виды серая майка была разорвана напополам - смертное тело Хну-Ума обожало этот момент в "Джентельменах удачи".
Вестник Единения специально стал спиной к остальным падшим. Гордыня погубила Светоносного, но очень уж она была близка и Хну-Уму.
Из лопаток тщедушного мужчины полезли ангельские крыла. Левое было подобно крылу гигантского орла, пожелавшего явиться в этом зале, а другое...О, правое крыло Вестника Единения было невероятно красиво и грациозно. Медные нити удерживали в правильном порядке рубиновые камни, а слабый золотисто-алый свет исходил от всего крыла.

Глаза Хну-Ума блеснули прохладой ,а глас уподобился звенящему хрусталю. От лысины Хну-Ума исходило поистине дивное свечение подобное золоту, а сам он будто купался в собственной мощи и великолепии.

 - Деган, Пыльный Скульптор - обратился к Преступнику Старший Лорд. - Спустя всё это время крыло,которые восстанавливали под твоим началом всё ещё со мной и служит мне добро и надёжно.
После этого Вестник Единения расправил своё правое крыло, демонстрируя его всем.
 - Вряд ли кто-то может похвастаться столь дивным крылом! - горделиво добавил Хну-Ум.

[Darkfatalis]

Иван, не стал заходить в раздевалку. Ненадолго сосредоточившись, он призвал свою истинную сущность. Вокруг фигуры Ламассу возникло сияние, вся кожа покрылась зеркальной пленкой, черты лица стали постепенно меняться, принимая поочередно совершенно новые и неповторимые детали внешности. Создавалось ощущение, что падший состоит из зеркального потока отображающего мысли и настроение окружающих. Яфаборель старался сдерживать себя, от чего выглядел еще более отдаленным, хрупким и эфемерным, не смотря на свой высокий рост. Поскольку ближе всего к нему находилась Халаку, он ощущал холодность и погружение внутрь себя, отчего на нем проявлялись признаки застывания и изморози, ложащиеся прозрачной паутинкой на коже Ангела Воды.

[Nox]

Камень и песок сошлись, с хрустом, в крепком рукопожатии.
 - Приветствую, брат. Прости, что не заметил сразу.
Голос аннунака, заметно изменился, стал ниже и глубже. Взгляд задержался на двух Халаку, но быстро вернулся к собеседнику.
 - Увлёкся.
Указав на яблоко, объяснил Ахов.

[Neforlution]

Острый, как коса, взгляд Виолетты скользнул по фигуре Таммаофа, остановился на его бездонно-черных, словно космос, глазах. Лицо Халаку приобрело непроницаемое выражение, и она неслышно подплыла поближе к Концу Полета.
- Брат мой, Видение Душ, - произнесла она тихо, покачиваясь в воздухе и лишь слегка задевая землю кончиками пальцев, как вставшая на цыпочки балерина. Голос ангела смерти лишь усиливал исходящее от нее жуткое ощущение - то был шепот десятерых мужчин, говорящих в унисон, сам по себе он был тих, но порождал эхо, отражался от стен и многократно усиливался. - Скажи мне, был ли ты уже в Убежище? - спросила Убийца. Пусть лицо Намтара осталось бесстрастным, но полупрозрачная дымка, окутывающая ее фигуру, взволнованно заметалась, забурлила, пошла рябью.

[Mindcaster]

"Хорошая работа" - уважительно подумал Таммаоф, глядя на крыло Хну-Ума. Затем он поймал было взгляд одного из Аннунаков, но тут заговорила Халаку.
- Это то, к чему я стремлюсь, - прошелестел он в ответ, - но пока что, мне нужно восстановить силы. Успел только отметить несколько удобных мест.