Кровь пациента весело заструилась по змеевику. Дистилляция, взгонка, разделение, сублимация -- не столько медицина сколько химия. Пока центрифуга крутилась, мерно жужжа, доктор смог заняться пациентом, погрузившись в тонкое искусство вивисекции, его истинную страсть и мастерство.
Путь вещества -- а фиолетовые отблески в крови без сомнения указывали на некое вещество, источний этой странной трансформации -- сначала выдавал себя следами. Пункция гортани. Биопсия легкого, все те же фиолетовые прожилки, дальше его путь терялся -- ни почки, ни печень не содержали никаких следов. Пищевая система -- обшарить все закоулки каждой кишки было невозможно, особенно с тем что с ней стало (в былые времена возможно он бы потратил дни документируя эту трансформацию, превращение кишков в... паутину пульсирующих сообщающихся сосудов, но у него была проблема, и очень, очень назойливый наблюдатель. Ну и пока еще к сожалению живой пациент которого рано или поздно надо было собрать обратно). Наконец, не то отчаянная последняя догадка не то наплыв вдохновения -- забор спинномозговой жидкости. Процедура - тонкая, невозможно тонкая с этими грубыми инструментами которыми он работал, процедура у которой еще не было имени - игла вставленная почти на ощупь там где у пациента должен был быть позвоночник, и наконец максимальная концентрация неожиданного элемента была найдена: ликвор пациента капал темной, почти густо-фиолетовой жидкостью.
По мере того как токсин выходил из пациента, его туша начала медленно сдуваться, с практически слышимым скрипом сморщивающейся кожи. Доктор наложил последние швы и перевел дух -- пусть это займет некоторое время, но как минимум частично смягчить последствия он сумел, хотя окончательно отменить эффекты это врядли поможет: для этого ему был бы нужен чистый источник трансформанта и незаурядный химик способный синтезировать антидот